‑ Сотрите, ладно?
‑ Прошу прощения?
‑ Сотрите запись. Мою запись...
Я почувствовал запах крови. Опустил глаза...
По тонкой девичьей ножке, по нежной коже из‑под юбки текла кровь... Девчонка начала падать, но я успел вскочить, опрокинув стол, и подхватить ее.
‑ Мина! Займись ей, останови кровь! ЧЕРТ!
Пока вампирша занималась кровотечением, сидящий за соседним столиком лейтенант начал набирать номер нашего медика... Другие находящиеся рядом полицейские мрачно смотрели на происходящее. Я спиной почувствовал сначала их недоумение, а потом ярость.
Вскоре в кафе 'Шокер и дубинка' осталась только несчастная девочка, Мина и я.
Полицейские ушли ОЧЕНЬ злые и разъяренные.
Сегодня будет наплыв арестов и жалоб на превышение полномочий...
Подъехавший через три минуты врач моментально, не задавая вопросов, погрузил девушку на носилки. Мина поехала с ним ‑ она удерживала кровь, не позволяя ей вытекать, и в то же время не давая свернуться, заставляла идти по венам и капиллярам.
Я посмотрел на свои руки.
‑ Дай средство для посуды...
В туалете я вымыл руки. Тер их как ненормальный... Отвращение было настолько большим, что даже моя кровожадная сущность отказывалась поглотить кровь, добытую таким способом.
Я запер дверь и посмотрел в зеркало. Сквозь бледную кожу и серые глаза проглядывал 'Я'‑настоящий. Длинный раздвоенный язык прошелся по частоколу зубов. А глаза с вертикальным зрачком мечтательно светились...
Я достал сайрт и набрал номер Конталя:
‑ Здравствуйте, ликтор. Не отвлекаю? Ах, уже доложили, тем лучше. Ну, вы все поняли? Предоставите, ага. Информация... Спасибо. Любые санкции? Не скрывая следов? Показательно? А откуда?
* * *
Альма Д'Алкин покачала головой.
Когда материализованный ужас окинул ее дом, первым делом она запросила отчет от охранной системы. Отчет говорил только о том, что системы безопасности во всем мире с появлением этого существа безнадежно устарели.
Информации было мало, однако из того, как действует монстр, можно сделать вывод, что он питает слабость к районам 13, 12, 11. При этом реже всего его активность проявляется в одиннадцатом районе.
Не ест там, где живет?
Возможно!
Однако факт ‑ либо полиция в одиннадцатом районе намного бдительнее, либо он сам работает с благословения полиции и СБ.
Альма не совсем представляла, что будет делать дальше.
Предположим, он на нелегальном положении.
Тогда после опубликования доказательств на чудовище начнется охота. И что? Как поймать того, кто уже мертв и ничего не боится? Если тварь устроит бойню, то жертвы будут на ее совести.
Теперь ‑ что если о нем известно СБК?
Тогда ее совершенно не поймут.
И могут устроить 'сладкую' жизнь ‑ отнимут лицензию, уволят...
Стоп!
А тот притон...
Там ведь был пострадавший?
Насколько известно Альме, в данный момент Зафиртэль находился под арестом. Быстрый поиск в Сети на сайте полиции сообщал, что сумма залога смешная ‑ пять тысяч марок. Однако для полукровки деньги невиданные...
‑ Ладно, дружок. Информация ‑ это то, что стоит дороже, чем деньги...
И вот теперь эта наглая смазливая морда наивно хлопал глазами и делал вид, будто ни о чем не знает и вообще не понимает устной речи!
‑ Спрашиваю еще раз: что ты видел в камере, откуда тебя вытащила полиция?
Заф пожал плечами:
‑ Да ничего особенного. Прохладно, бетонные стены и сырость. Все.
‑ Так, не прикидывайся. Ты видел ЧТО‑ТО, не так ли? Я хочу знать ‑ что. Иначе могу потребовать деньги назад...
Заф заметно погрустнел.
Мелкое мошенничество и участие в незаконных азартных играх ‑ не особо серьезная статья, но два месяца принудительных работ на благо анклава казались не слишком приятным времяпровождением...
Заф смерил взглядом пигалицу, которая вытащила его из‑за решетки. Он как раз заканчивал обчищать своего сокамерника в карты, когда пришла весть о том, что кто‑то внес залог. По правилам на него должен был быть навешен браслет. В течение двух месяцев он должен служить внесшему залог. Разумеется, были ограничения ‑ нельзя приказать осужденному совершить преступление или еще что‑то менее страшное, но более мерзкое... хе‑хе...
Размышляя над тем, что бы она сделала с полуэльфом, будь тот чуть более чистым и не таким прожженным мошенником, Алма повторил:
‑ Итак, что там произошло? Ты ведь видел ЭТО?
* * *
'...разрыв внутренних органов, повреждение... придатки порваны... внутренние кровотечения...'
Я отпил глоток крови. Почему‑то показалось, что в ней застыл кислый вкус разложения...
Имя ‑ неизвестно, в базе данных записей нет. Возраст ‑ примерно семнадцать лет. Скорее всего ‑ меньше. Кровотечение ‑ от отбитых внутренних органов...
‑ Лейтенант Линхтен, зайдите пожалуйста в архив.
Через две минуты я любовался на усталую рожу офицера...
Лейтенант Линхтен, для друзей ‑ просто Лин (или Ленивец, как я его называю) был идеалом офицера полиции. Я имею ввиду ‑ НАСТОЯЩЕГО, а не плакатного.
Начинал в группе спецназа, пошел учиться ‑ стал младшим оперативником. В настоящий момент ему двадцать девять лет и он мог бы получить следущее звание, но ему просто лень. Как он сам объяснял, ему больше нравится оперативная работа. А начиная со звания старшего лейтенанта полицейский больше перебирает бумажки, чем гоняет преступников с пистолетом.
‑ Чего хочу? ‑ Лин плюхнулся на кресло для посетителей. То мрачно заскрипело, подумало, но решило, что ради своего любимца разваливаться не будет.
Лин примерно моего роста, однако на этом сходство заканчивается. Если мое лицо (я имею ввиду маску) в принципе ничем особым не выделяется, то вот Лин напоминает какого‑то принца из сказок. Правда, побитого, протащенного по подвалам и побывавшего не в одной уличной драке.
На носу ‑ пластырь, у лейтенанта 'перманентный перелом носа'. Длинные каштановые волосы собраны в пучок на затылке. Если он улыбнется ‑ а улыбается он часто ‑ то можно увидеть золотой клык на верхней челюсти.
Частый флирт Лина с девушками заканчивается для него, как правило, ударом для личного достоинства и психического здоровья, но бравый лейтенант не отчаивается и с упорством камикадзе, зализав раны, опять идет на штурм. То есть ‑ прихорашивается, надевает лучшую рубашку и покупает розы.
Я имею ввиду ‑ вообще с девушками, а не с моими.
Сейчас же лейтенант был одет в свою обычную одежду...
О! это надо видеть!
Мешковатые штаны, кроссовки черного цвета ‑ это понятно...
Жилетка со множеством карманов и переговорным артефактом ‑ понятно, только что какому‑то невезучему притону разгром устроили.
Но вот майка с надписью 'Девушки, ЛЮБИТЕ МЕНЯ!!!' ‑ это слишком!
Лин поймал мой взгляд:
‑ Это подарок.
‑ Ага.
‑ От девушки.
‑ Конечно.
‑ Она красивая и добрая, но чувство юмора у нее...
‑ Разумеется.
Молчание.
‑ Полюбуйся ‑ я передал ему отчет о произошедшем. Лин прочитал его секунд за пять, задумался, перечитал еще раз...
‑ Ну как?
‑ Паршиво.
‑ С меня требуют информацию о том, кто такая эта девчонка. В базе данных ее нет. Возьми фото ‑ я протянул небольшую пластиковую карточку ‑ и поинтересуйся у своих друзей.
‑ А...
‑ Не спрашивай, почему. СБ взяло под особый контроль это дело. Несовершеннолетняя приходит практически в управление полиции и истекает там кровью. Ведет дело какой‑то оперативник СБ (он сидит перед тобой, но тебе этого лучше не знать), так что через меня, как архивариуса ‑ обмен информацией. А ты мне известен как один из самых информированных и незашореных сотрудников...
‑ Лады.
Лин посмотрел на фото:
‑ А она красивая.
И вышел.
Я же сел за инфотерминал.
И начал просматривать файлы...
'Сотрите мою запись...'
* * *
Через два часа мне стало окончательно не по себе.
Что за хрень вообще творится?
