Джэнет начинала понимать всю сложность проблем, с которыми столкнулась. Последние несколько дней она все думала о собственных чувствах, ее душу раздирали противоречивые эмоции. Она радовалась, что теперь много времени может проводить с детьми, и в то же время не переставала винить себя за то, что брак ее оказался неудачен. Однако все это не должно мешать насущным делам. Она не имеет права передоверить управление замком и наследством сына Кэмпбеллам. Реджинальд слишком честолюбив и злобен, а его жена Луиза ему под стать. Что уж говорить о Марджери?..

Джэнет вздохнула. Ей нужен союзник. Любой. «Если вам понадобится друг…» — вдруг вспомнила она.

Да, друг ей был необходим сейчас больше всего на свете. Но такой друг, которому можно доверять. А Нил Форбс на эту роль не годился. И зачем только он явился из небытия? Черт его принес! Много лет она пыталась забыть Нила, и все оказалось напрасно. Она вспомнила, как он привел ее однажды на конюшню Брэмура. Нил знал всех лошадей по именам. Он бы ни за что не стерпел плохого с ними обращения…

Джэнет всегда хотелось больше вникать в дела по хозяйству, но муж держал ее в замке почти как пленницу. Кухарка исподняла только приказания вдовствующей графини. Единственное, что она могла, так это учить детей, играть с ними и заботиться о них, — но только потому, что мужу не было до них почти никакого дела и он редко вмешивался в ее хлопоты.

Сначала Джэнет возражала, а потом поняла, что чем больше она противится, тем больнее это обходится детям. Хотя, может быть, она должна была стараться больше?.. Что поделаешь, ее сердце все еще кровоточило! Сначала рану ей нанес Нил, затем — смерть отца, брата, и, наконец, последний удар — умер муж. Как часто он твердил ей, что она плохая жена и не справляется со своими первейшими обязанностями. Неудивительно, что она вся растворилась в детях.

Однако так больше продолжаться не может. Чтобы тем же детям жилось хорошо, она теперь должна взять бразды правления в свои руки. До сих пор Джэнет не понимала, сколь тяжела и ответственна эта задача. Но ничего, она начнет с малого: очистит стойла и освободит голову от некоторых ненужных мыслей!

Вернувшись в Брэмур, Нил вызвал Джока — одного из четырех управляющих его земельными угодьями. Управляющие брали эти земли в аренду у маркиза, а потом, в свою очередь, сдавали их мелкими наделами, и Нил подозревал, что трое из четверых обирают своих собственных арендаторов. Но Джок был человеком честным, и Нил знал, что ему небезразличны зависящие от него люди. Однако сам он целиком зависел от благорасположения и здоровья маркиза. Умри Нил — и все договора о найме земли с управляющими окажутся недействительными. Такое положение вещей не устраивало нового маркиза Брэмура, и он собирался его изменить.

— Садись, Джок, — сказал Нил. Джок сел, но вид у него был несчастный.

— Я что-нибудь не так сделал, милорд?

Нил с минуту внимательно всматривался в его лицо. Это был видный мужчина, высокий, крепко сбитый, с шапкой рыжих волос и честным взглядом голубых глаз. Ему было лет тридцать пять, и он приходился Нилу очень дальним родственником — как, впрочем, и почти все окрестные жители.

— Нет, я просто хотел поблагодарить тебя за то, что ты хорошо присматривал за Брэмуром во время моего отсутствия. — Поколебавшись, Нил предложил: — Не хочешь ли стаканчик бренди?

Джок посмотрел на него так, словно он предложил ему отраву, и Нил вздохнул. Да, нужен настоящий талант — завязывать дружеские связи. Он все-таки налил в кружку бренди и протянул Джоку.

— И еще я хотел бы узнать твое мнение.

— Мое мнение? — удивленно переспросил Джок. Нил хорошо понимал, почему Джок так удивился: лендлорды обычно не интересовались чужим мнением. Он и сам чувствовал себя не в своей тарелке, хотя раньше сокрушался, что это Рори стал наследником, а не он. Ведь он всегда любил землю — не то что прежние хозяева Брэмура, которых интересовали только деньги. Рори тоже земля была небезразлична, но, когда Нил узнал об этом, было уже слишком поздно. Сам Нил неплохо управлялся с землей, стараясь взять от нее все, что она может дать, но при этом причиняя ей как можно меньший вред. Однако управлять людьми он не привык.

А затем труп Рори — вернее, тело, которое посчитали телом Рори, — обнаружили на морском берегу и решили, что он — последняя жертва Черного Валета. И тогда Брэмур внезапно перешел в собственность к Нилу. Бедный родственник, сирота-бастард в одночасье стал лордом. Он объездил все наделы арендаторов, не зная, как убедить их в том, что их судьба ему небезразлична, но чувствовал себя выскочкой, мошенником, незаконно всем завладевшим, и был уверен, что они чувствуют то же самое.

Теперь, однако, у него был план, который, как он надеялся, послужит ко благу всех обитателей Брэмура. С тех пор как со многих наделов согнали арендаторов, а некоторые погибли во время резни, устроенной Камберлендом, большая часть его угодий пустовала. И Нил задумал уговорить некоторых арендаторов переселиться на пустующие земли. Каждому, кто захочет перебраться, будет предоставлен дом, корова и другая живность. Кроме того, он назначит им процент с дохода, получаемого с урожая, так что никто не останется внакладе. А еще он задумал со временем продать земельные наделы тем, кто их обрабатывал.

Нил прекрасно понимал, что окрестные лендлорды этому примеру не обрадуются, не одобрит этого начинания и Камберленд, поэтому не собирался широко оповещать о своих планах. А планы у него революционные. Да, земля не станет приносить такой доход, как если бы он все распахал или превратил в одно огромное пастбище. Но у него все равно будет достаточно денег, чтобы платить налоги, а больше ему ничего и не надо — ни огромных денег, ни роскошной одежды, ни драгоценностей и каких-либо других богатств.

Итак, Нил рассказал о своих планах Джоку, который все больше удивлялся, слушая хозяина.

— Процент с общего дохода, милорд?

— Совершенно верно.

— Дом? И скотину?

— Да.

— Но зачем вам это?

— Думаю, если люди будут надеяться на часть прибыли, это заставит их лучше работать.

Джок недоверчиво покачал головой:

— Я такого, о чем вы говорите, отродясь не слышал.

— Да и для меня это внове.

— А что будет с другими управляющими?

— Я не стану возобновлять с ними контракты, а заплачу неустойку за оставшееся время.

— Они будут недовольны, милорд.

— Они обманывают своих арендаторов. Джок снова удивленно взглянул на него. «Наверное, он считал, что я ничего не вижу. Не понимаю, что творится в Брэмуре», — подумал Нил.

— И я хочу, чтобы ты принял на себя их обязательства по аренде. Ты человек справедливый и честный. Тебе я могу верить, а главное, тебе доверяют арендаторы.

— Но вы хотите их переселить, — заметил Джок.

— Некоторых. В Брэмуре скоро не хватит земель для всех рождающихся тут сыновей. Я предлагаю арендаторам начать новую жизнь на пустых землях и надеюсь, что тебе удастся убедить их.

— За дом, корову и надел для огорода некоторые, наверное, согласятся.

— Вот и прекрасно. А со временем, — сказал Нил, немного поколебавшись, — они смогут выкупить по справедливой цене свои наделы.

Джок разинул рот.

— Вы меня дурачите? — спросил он, забыв о субординации.

— Нет, Джок. У меня слишком много земли для одного человека. И нет детей, кому ее завещать. Пусть она достанется тем, кто столько лет ее обрабатывал.

Потрясенный, Джок молча смотрел на него.

— Но об этом пока между нами, — добавил Нил. — Не хочу, чтобы слухи дошли до Камберленда. Не надо давать ему повода заподозрить меня в недостаточной лояльности.

Джок кивнул, но было ясно, что он все еще не верит маркизу до конца.

— Так ты сообщишь о моем решении арендаторам? Только о продаже земли не надо говорить сейчас.

— А откуда мне знать, что вы сдержите слово? Это был невероятно смелый вопрос, и Нил почувствовал, что его уважение к Джоку возросло.