Прокурору фронта и Начальнику Особого отдела фронта немедленно выехать в 33 АРМИЮ, провести по этому поводу расследование и, в случае подтверждения дезертирства с поля ЕФИМОВА и ПЕГОВА, таковых немедленно расстрелять перед строем командиров.

Командарму 33 АРМИИ ЕФРЕМОВУ и Члену Военного совета 33 АРМИИ ШЛЯХТИНУ объявить строгий выговор с предупреждением, что и впредь за примиренческое отношение к такому позорному поведению командиров и политработников они сами будут сняты с постов и преданы суду.

Довести настоящее решение до сведения Военных советов армий, командиров и комисаров дивизий, соединений и частей.

ЖУКОВ, БУЛГАНИН»[45].

Судьба командования 151-й МСБр была решена, но ни майор Ефимов, ни старший батальонный комиссар Пегов об этом еще ничего не знали и продолжали принимать меры к выполнению поставленной командующим армией задачи.

Оставив абсолютно неприкрытым занимаемый ранее участок обороны, подразделения 454-го МСБ всю ночь на

27 октября совершали марш в район Маурина, куда прибыли в 4 часа утра. Командир и комиссар бригады находились на командном пункте кавалерийского полка на окраине д. Жихарево и оттуда руководили подготовкой бригады к наступлению на Маурино. Несмотря на то что командующий армией приказал выбить противника из Маурино 27 октября, майор Ефимов решил начать наступление утром 28 октября, вследствие того что батальон был не в состоянии вести наступление из-за усталости личного состава после совершения им ночного марша в условиях полного бездорожья.

Подразделения 454-го МСБ совместно с частью сил 1-го отдельного кавалерийского полка весь день приводили себя в порядок, вели разведку и готовились к наступлению на Маурино, где, по данным разведки, оборонялось до батальона противника. Однако сил и средств для овладения населенным пунктом, превращенным противником в хорошо оборудованный опорный пункт с продуманной системой огня, было явно недостаточно. С восточной стороны на Маурино должны были наступать подразделения 774-го СП 222-й СД.

В самый разгар подготовки частей к наступлению в бригаду прибыли представители штаба армии, Особого отдела и Военного трибунала Западного фронта, которые имели на руках копию директивы командующего Западным фронтом, полученную утром. Вместе с ними прибыли новый командир бригады – майор Кузьмин и новый комиссар – старший политрук Яблонский.

Майор Ефимов и старший политрук Пегов были немедленно отстранены от командования бригадой и арестованы.

222-я СД, продолжая оборонять занимаемую полосу обороны, частью сил 774-го СП готовилась к наступлению на Маурино с восточной стороны.

1-я Гв. МСД продолжала бой за Наро-Фоминск, хотя уже давно было ясно, что имеющимися силами и средствами город у противника не отбить. Полученное ночью пополнение, в количестве 533 человек, было сразу же распределено по частям, и уже в этот же день основная его часть приняла участие в боях за город.

Понимая, какое внимание уделяется командованием Западного фронта и Ставкой Верховного Главнокомандования ходу боевых действий за Наро-Фоминск, командование армии вынуждено было вести бессмысленные боевые действия на юго-западной окраине города и отправлять в штаб фронта донесения соответствующего содержания, в которых было больше иллюзий, чем правды:

«…1 МСД – существенных изменений в расположении нет. Ведет упорные бои за окончательное овладение городом…»[46].

Конечно, ни о каком овладении городом не могло быть и речи. 258-я ПД противника успела превратить город в сильный опорный пункт, сосредоточив к тому же западнее Наро-Фоминска значительные резервы. Значительное количество артиллерийских средств позволяло немецким частям, уже на начальном этапе наступления наших частей, с дальней дистанции наносить им большие потери.

К исходу дня обстановка в полосе боевых действий 1-й Гв. МСД не изменилась. Дивизии приходилось вести боевые действия с оглядкой на фланги, которые были недостаточно защищены. Связь с соседями отсутствовала, хотя рассчитывать на их помощь, в случае чего, особенно и не приходилось. Выделяемое дивизии пополнение не могло восполнить ее потерь как количеством, так и особенно качеством. Построение боевого порядка дивизии в один эшелон на широком фронте, с выделением минимального резерва, не позволяло иметь на направлении сосредоточения основных усилий достаточного количества сил и средств, что заранее обрекало ее действия на неудачу.

Днем поступила очередная шифротелеграмма штаба Западного фронта:

«КОМАНДАРМУ ЕФРЕМОВУ

КОМАНДИРУ ДИВИЗИИ ЛИЗЮКОВУ

Ваши действия по овладению НАРО-ФОМИНСКОМ совершенно неправильны. Вместо окружения, изоляции противника в городе вы избрали затяжные, изнурительные уличные бои, в которых применяете и танки, в результате чего несете огромные потери в людях и танках.

ПРИКАЗЫВАЮ:

Ударом на фланги 1 ГМСД отбросить пр-ка в южном и ю.-з. направлениях, изолировать противника, занимающего часть города, и блокировать часть сил, таким путем уничтожить в городе.

Применять танки в городе запрещаю.

ЖУКОВ, БУЛГАНИН, СОКОЛОВСКИЙ»[47].

Штаб Западного фронта, как видно, по-прежнему не знал и не понимал всей сложности обстановки в районе

Наро-Фоминска, не пытаясь даже осознать того, что обескровленные большими потерями в ходе беспрерывных, многодневных боев соединения 33-й армии из последних сил сдерживали натиск врага, и вести речь об активных наступательных действиях не приходилось.

Смертельно уставшие в ходе шестидневных боев с противником, практически не принимавшие за это время никакой пищи, кроме хлеба, красноармейцы и младшие командиры засыпали порой в своих наспех сооруженных окопах и ячейках прямо в ходе боя.

110-я СД, продолжая восстанавливать боеспособность своих частей и подразделений, вела активные боевые действия мелкими группами подготовленных бойцов и командиров, выделенными от батальонов, не давая противнику покоя. Батальон 1287-го СП продолжал удерживать деревню Горчухино, которую неоднократно атаковал противник. Бой за этот населенный пункт, переходивший временами в штыковые схватки, продолжался в течение всего дня, но овладеть им противнику так и не удалось.

С утра часть подразделений 1287-го и 1291-го СП и сводная рота Московского маршевого стрелкового батальона повели наступление на Слизнево. Показывая пример бойцам и командирам, атаку возглавили лично командир дивизии полковник И.И. Матусевич и военный комиссар дивизии В.В. Килосанидзе. Противник, встретив атакующих сильным пулеметным и минометным огнем, заставил их залечь, а затем отойти в исходное положение. Повторная атака на Слизнево, проведенная ночью, также положительных результатов не дала.

В своем донесении на имя командующего армией об основных причинах неудачных действий дивизии по овладению д. Слизнево командир дивизии полковник Матусевич докладывал:

«Основными причинами неуспеха являются:

а) недостаток огневых средств артиллерии, минометов, и особенно пулеметов, имеющиеся 120-мм минометы минами не обеспечены;

б) отсутствие средств связи не дает возможности использовать стрельбу дивизионной артиллерии с закрытых ОП. Стрельба с закрытых позиций невозможна, так как орудия минометным огнем противника выводятся из строя;

в) большой некомплект командного состава и его неумение управлять, руководить войсками, в результате чего, действуя в условиях лесных массивов подразделений, расползаются по лесу и собрать их этот комсостав не может.

В результате крайней усталости при непрерывном ведении боевых действий, при недостаточном техническом оснащении, в штатном некомплекте, в постоянной доукомплектовываемое™ от разных подразделений красноармейцами, собираемых заградотрядами, нерегулярности обеспечения продовольствием, отсутствие горячей пищи (нет кухонь, недостаточное количество транспорта, крайне тяжелое состояние дорог) устойчивость в бою слабая»[48].