Annotation
For Want of A Nail Данное произведение получило премию Хьюго в 2011 году в номинации ‹Рассказы›.
Автор Мария Робинетт Коваль / Mary Robinette Kowal Перевод с английского Елены Альбовой Технический консультант Александр Альбов Иллюстрация Александра Альбова
Мария Робинетт Коваль
* * *
* * *
Мария Робинетт Коваль
Из-за отсутствия
гвоздя
* * *
Одной рукой Рава отрегулировала интерфейс очков Виртуальной Реальности (в дальнейшем – очки VR) там, где они врезаются в переносицу, другая же рука оставалась во внутренностях Корделии. Для её руки было крайне мало места, чтобы ввести оптический шнур с объективом через доступный шлюз в системном блоке ИИ (ИИ – искусственный интеллект). В соседнем отсеке веселье всё ещё было в полном разгаре, барабаны и смех проникали через пластиковые стены корабля, обычные развлечения.
Только с одной подключённой камерой, интерфейсные очки не давали Раве восприятия глубины, когда она пыталась подключить шнур, соединяющий ИИ с её же встроенным передатчиком беспроводной связи. Конструкция системного блока не предполагала возможность ремонта. Совсем. Он был сконструирован так, чтобы последние сотни лет обходиться без апгрейда.
Если Рава не сумеет подсоединить шнур, и он не заработает, Корделия не сможет перенести данные из оперативной в долговременную память, находящуюся вовне. Она не сможет сохраняться больше недели в оперативной памяти. Это было бы всё равно, что отложенный смертный приговор.
Квадратный штекер шнура выскользнул из пальцев Равы. Опять.
– Проклятие! – с досады она топнула каблуком в пол корабля.
– Если ты не можешь это сделать, пусть попробует кто-то другой, – её старший брат, Людовико, настоял на том, чтобы уйти за ней с вечеринки, как будто бы он мог помочь.
– Знаешь, дело продвигалось бы гораздо быстрее, если бы ты не стоял у меня над душой.
– Знаешь, тебе вообще не пришлось бы с этим возиться, если бы ты не уронила её.
Рава подавила острое желание отключить свои очки, чтобы припечатать его взглядом. Он, возможно, получал более высокие оценки в школе, но рэнглером ИИ была она.
– Почему бы тебе не вернуться на вечеринку, и, может, ты узнаешь что-нибудь об оплодотворении?
Она подняла штекер и попыталась ещё раз.
– Да что ты, малявка: – от гнева у него сорвался голос, она совсем не ожидала такой реакции на мимолётно брошенную фразу. Похоже, что его заявление в совет по репродукции отклонили.
Вклинился голос Корделии, перебив его:
– Рава не виновата. Это я попросила её взять меня с собой.
– Да, – Рава сосредоточилась на шнуре, стараясь его выровнять.
– Конечно, – фыркнул Людовико. – А потом ты сама упала.
Корделия вздохнула, и Рава почти ощутила дыхание, щекочущее её кожу.
– Если уж ты собираешься кого-нибудь обвинять, то обвиняй Брэнсона Кончорда за то, что он врезался в неё.
Рава не сочла нужным отвечать. Они говорили об одном и том же весь последний час, и Корделия хорошо знала, что ответит Людовико.
Как будто запрограммированный, он сказал:
– Это было безответственно. Ей следовало бы сказать "нет". Комната была полна пьяных, возбуждённых людей, а ты слишком ценный ресурс.
Рава положила голову на глянцевую деревянную панель корпуса ИИ и закрыла глаза, игнорируя брата и двумерную картинку в своих защитных очках. Её пальцы прокрутили гладкий пластиковый штекер, она представила его белый квадрат с золотым шнуром, тянущимся от него. Она довела шнур вперёд, до контакта с розеткой. Поворачивая штекер, Рава полностью сконцентрировалась на малейших изменениях усилия при закручивании. Это была простая, понятная проблема.
Она не хотела думать о том, что случится, если она не сможет отремонтировать повреждение.
Невозможность отгрузить свои старые воспоминания означала, что Корделии придётся удалять себя бит за битом, чтобы сохранить свои функции. Это было бы агонией. И всё потому, что Рава спросила, хочет ли она танцевать. По крайней мере, Людовико не слышал об этом. Рава ещё повернула головку разъёма и почувствовала тот самый сладкий момент выравнивания. Когда она подтолкнула штекер вперёд, контакты скользнули в свои гнёзда, как если бы они насмехались над ней такой простотой подключения. Штекер со щелчком встал на место.
– Вот так. Прекрасно.
Перед её глазами возникла великолепная картинка: шнур в гнезде.
Корделия заговорила, её голос неуверенный:
– Подключён?
Ещё какое-то мгновение Рава была вся сосредоточена на шнуре, и до её мозга не сразу дошло, что спросила Корделия. Она выдернула шнур объектива из гнезда, и линзы стали прозрачными.
– Ты не можешь говорить? Есть внешняя связь?
Корпус Корделии был когда-то модифицирован из продолговатой коробки в лэпдеск викторианской эпохи из материала под дуб, который стоял на откидном пластиковом столе в отсеке Равы. (Lapdesk – наколенная доска, на которую клали лист бумаги для письма. – прим. переводчика) Сдвоенные медные камеры, время от времени корректирующие своё положение, находились в глубине корпуса Корделии и были направлены на лицо Равы.
Над письменным столом парила голограмма торса Корделии в натуральную величину. Теперь она выглядела пухленькой средних лет женщиной викторианской эпохи. Она жевала губу, что на языке её тела означало неуверенность.
– Мои системы это не регистрируют.
– Чёрт побери, Рава. Дай мне взглянуть, – Людовико, красивый, элегантный Людовико, потянулся к шнуру камеры, готовый подключить его к своим очкам VR.
Рава оттолкнула его руку.
– Твоя не пройдёт.
Гул вентиляции судна сообщил Раве, что функционируют системы жизнеобеспечения, но воздух казался плотным и затхлым. Игнорируя брата, она обратилась к ИИ:
– Твоей долговременной памяти необходима перезагрузка?
– Нет, – изображение Корделии глянуло вниз, как будто бы она могла заглянуть внутрь себя.
– Ты уверена, что шнур подключён?
Рава вновь подсоединила шнур камеры к своим очкам VR и подождала, пока двумерная картинка наложится на её изображение. Шнур покоился в своём гнезде без видимого зазора. Она дотянулась до него и пошевелила его.
– О! – всхлипнула Корделия. – Мелькнуло, буквально на мгновение. Я не смогла ничего уловить, но я видела это.
– Но ненадолго соединение было?
– Да. Похоже на то.
Рава задержала руку на шнуре на секунду дольше, взвешивая вероятности.
Людовико сказал:
– Это может быть передатчик.
Корделия покачала головой:
– Нет, потому что он всё-таки зарегистрировался на мгновение. Я считаю, что треснуло гнездо. Заменить его должно быть просто.
Рава хохотнула.
– Простота не включает в себя понимание того, как плотно укомплектованы твои внутренности, – она пришла в ужас от мысли втиснуть вольтметр в узкое отверстие. – Если желаешь, можешь делать ставки на то, через сколько времени изумлённый дядя Георго полюбопытствует, почему у тебя неполадки.
Корделия фыркнула:
– У меня нет неполадок. Я просто не на связи.
Вытянув затёкшую руку наружу, Рава её помассировала.
– Так: вопрос на сто кредитов: у тебя на складе есть новое гнездо?
Она отключила камеру и откинулась на спинку стула, чтобы изучить Корделию.
Лицо ИИ побледнело.
– Я… Я не помню.
Рава держалась очень спокойно. Она знала, что отсутствие внешней памяти будет означать для Корделии, но она не думала о том, что это значит для её семьи.
Корделия была преемственностью и целостностью их семьи, их историческая связь со своим прошлым. Некоторые семьи создавали документальные фильмы. Некоторые вели дневники. Её семья выбрала Корделию для записи необходимых данных и организации их путешествия на корабле в течение многих поколений. Хуже всего то, что она контролировала все их записи. Рождения, смерти, браки, школьные отметки… всё это координировалось через ИИ, который мог быть с каждым из членов семьи в любое время через их очки VR.
