Вот и лестница. Ограм практически взлетел по ступенькам. Даже чуть не споткнулся один раз. Нет, кому-то это все даром не пройдет. Кто-то должен ответить за то, что магу пришлось бежать. Кто-то должен ответить за тот разговор, который предстоит Ограму. В конце концов, кто-то должен ответить за то, что он уже два года сидит в этой глуши, смотрит на этих грязных свиней, по недоразумению вставших на задние лапы и называющих себя людьми, что вынужден разговаривать с некоторыми из них и даже, тошно подумать — кланяться главной свинье в этом Храме! Добежав до своих комнат, маг пинком распахнул дверь и, даже не потрудившись захлопнуть ее за собой, помчался в дальнюю комнату.
Эта комната — совсем небольшая. Всего десять на десять шагов, но хватило бы и меньше. Голые стены, лишь на одной из которых мерцает голубоватым светом магический шар — не какая-то примитивная масляная лампа или, того хуже, факел, а настоящий магический шар! Прямо как дома, в Башне Шести Ступеней… Но Ограм даже не задумался об этом. Не глядя по сторонам, он подбежал к единственному предмету мебели в этой комнате. В самом ее центре стоял маленький резной столик, на котором поблескивал в свете магического шара небольшой кристалл, лежащий на золотой подставке. Ограм возложил руки на кристалл и замер. Теперь его лицо абсолютно спокойно. Ни следа не осталось на нем от тех эмоций, которые еще миг назад искажали лицо мага, хотя внутри его они продолжают бушевать с прежней силой.
— Кто это? — спустя некоторое время раздался тихий голос из кристалла.
— Мастер Третьей Ступени Ограм. — ответил маг и, чуть замешкавшись, спросил. — Мастер Эффин?
— Да. Что тебе нужно, Ограм?
— Скверные новости, Мастер Эффин. Мне только что стало известно, что не все войско, перенесенное во время битвы под Зимродом, погибло.
— И что? — голос звучал так же спокойно, как и прежде. Ни единой нотки хоть какой-то обеспокоенности.
— Как что? — Ограм опешил и голос его чуть, еле заметно, дрогнул. — Это ведь ставит под угрозу планы…
— Ограм, — тем же спокойным голосом, перебил Эффин. — Ты ведь на Горнане, если я не ошибаюсь?
— Да, Мастер Эффин. Но…
— Тогда, объясни мне, каким образом горстка этих несчастных, переброшенных на другой конец мира, может угрожать хоть каким-то нашим планам? Они что-то подозревают? — нотка раздражения, промелькнувшая в словах Мастера Пятой Ступени, заставила Ограма вздрогнуть.
— Нет, Мастер. Я не знаю, сколько их оказалось здесь после переноса. — Ограм решил, пользуясь возможностью, рассказать все в подробностях. — Сейчас их — всего несколько сотен. По тем сведениям, которые дошли до меня, этот отряд прошел сквозь джунгли, на юге Горнана, с боем прорвались через Подгорное Королевство, прошли Барьер и вышли в земли Храма. Отряду Пограничной армии Храма, который вышел им навстречу, они ссказали, что пришли сюда в поисках магов, способных перенести их обратно, на Элион.
— Я до сих пор не услышал от тебя, — после небольшой паузы снова раздался голос Эффина, — как они могут помешать нашим планам. Они видели в джунглях войско эльфов, готовящееся к переносу на Элион?
— Нет, Мастер Эффин. Насколько я знаю, они прошли гораздо восточнее лагеря эльфов.
— Может они в курсе наших планов?
— Нет, Мастер Эффин…
— Тогда, может быть, ты, — собеседник Ограма, хотя такое проявление эмоций абсолютно неприлично для его ранга, хохотнул, — собираешься выполнить их просьбу? Ты в силах переместить несколько сотен человек на другой континент?
— У меня даже мысли такой не возникло! — пораженно ответил Ограм.
— Тогда, если они обратятся к тебе, так и скажи — ты, в одиночку, не в силах помочь им. Пусть остаются в землях Храма, если жрецы позволят. А когда мы покончим с Радонианской Империей и перейдем к захвату Горнана — не думаю, что несколько сотен воинов станут нам большой помехой. Впрочем, если ты так боишься — делай с ними, что хочешь.
— Да, Мастер Пятой Ступени. — хоть собеседник и не видел его, но Ограм все равно склонил голову.
— И еще, Ограм. — голос Эффина стал тише, словно говорящий начал удаляться. — Не беспокой меня больше по таким пустякам. Думаю, тебе не следует объяснять последствия?
— Нет, Мастер Пятой Ступени.
Кристалл под ладонями Ограма похолодел, что означает — его собеседник прервал связь. Маг отступил на шаг от столика, немного постоял на месте, глядя на кристалл, словно на нечто опасное, готовящееся броситься на него, и принялся расхаживать по комнате. Пустяки? Безусловно, можно считать, что ему повезло. То, что на связь вышел именно Эффин — на это не следовало и надеяться. Если маги Пятой Ступени сочли, что новости, принесенные Ограмом, не стоят их внимания, то… Скажем так, выйди на связь кто-либо другой, он, Ограм, так легко не отделался бы. Однако, маг чувствовал, что его новости, все же, заслуживают внимания. Любое событие, выбивающееся из плана — это непосредственная угроза плану, каким бы незначительным оно не было. И если что-либо пойдет не так, то обвинят кого? Правильно — его, Ограма! И бесполезно будет указывать, что он поставил в известность вышестоящих магов, что Эффин счел новость не заслуживающей внимания… Надо что-то предпринять, иначе Ограма может ожидать судьба, гораздо худшая, чем просто смерть… Приняв решение, маг торопливо покинул свои комнаты.
Лишь только шаги стихли, в спальне мага заколыхалась портьера. Из-за висящей тяжелыми складками ткани появился молодой паренек, одетый, как и все слуги в Храме, в просторный серый балахон. То, что этот слуга услышал только что произошедший здесь разговор, было чистой воды случайностью. За много веков дружбы — хотя, скорее не дружбы, а сотрудничества — Храма с магами у первого не было никаких причин подозревать со стороны последних какой-либо злой умысел. Ведь если бы имелись хоть малейшая тень подозрения, то ноги мага не было бы в Храме! Нет, слуга не подслушивал. Он честно выполнял свою работу — убирал в комнатах гостя. Однако, каждому слуге Храма была известна странность мага. С одной стороны, он не терпел даже намека на пыль в своих комнатах. Да и не только в маге дело — узнай жрецы, что в их Храме к гостю проявляется хоть малейшее неуважение, слуг, отвечавших за эту часть Храма, ожидали бы крупные неприятности. Но, с другой стороны, заметь маг хоть кого-то постороннего, к числу коих причислял и слуг, в своих комнатах, он приходил в ярость. Роас, будто пыль сама собой будет исчезать из комнат гостя или изначально минует их! О последнем случае, когда маг застал в своих комнатах нерасторопного слугу, который просто не успел спрятаться, шепотки ходят вот уже почти сотню лет. Хоть то был другой маг, не тот, который сейчас занимает эти комнаты, но в этом смысле все маги, гостившие в Храме, походили один на другого.
Слуга остановился посреди комнаты, задумчиво теребя в руках пуховку для стряхивания пыли с мебели. Нерешительно оглянулся на ту маленькую комнатку, из которой только что до него доносились слова мага и еще кого-то, неизвестного. 'Предательство!' — это слово горело в мыслях слуги огнем маяка, бросающего луч в бурное штормовое море. А масштаб этого предательства бросал в дрожь. Он, как и все, родившиеся в землях Храма, прошел обучение при Храме, и занял место слуги только по причине того, что не смог пройти испытание. Так что, трусом слуга никогда не был. Но такое… Об этом должны узнать жрецы. Нет! Сведения надо доложить лично Верховному жрецу! И немедленно! Только, как до него добраться?
Приняв решение, слуга спешно покинул комнаты мага.
* * *
Ласковое солнышко… Зеленая травка… Птички поют… Что еще для счастья надо? Нет, лично мне еще много чего надо, но, после всего произошедшего, достаточно и этого. Мы стоим лагерем на этом лугу уже две недели. Позади темнеет мрачная стена леса. Впереди, гораздо ближе, раскинулись руины небольшого городка. В лес возвращаться у меня нет ни малейшего желания, а в руины нам вход заказан. Может, кому-то и надоело бы загорать здесь столько времени, ожидая, пока кто-то где-то решит нашу судьбу, но только не мне. Остальные ребята, судя по всему, тоже на жизнь не жалуются. И, кстати, не скучают. Десятники никому не дают скучать. После памятной встречи с отрядом пограничной стражи Храма, мы предавались блаженному ничегонеделанью не более двух дней. А потом снова начались, как когда-то под Агилом, бесконечные тренировки, лагерные работы и все прочие прелести, любезно организуемые для нас десятниками. Так что, скучать особо не приходилось. Вдобавок ко всему, я еще и взялся изучать язык, на котором говорит Нарив. Женщине я объяснил свой интерес тем, что не хочу полностью полагаться на перстень. Мало ли — украдут, потеряю… Впрочем, мой истинный мотив тут же раскусили Молин и Баин. Как я ни отбивался от их шуточек, но они, оказалось, знают меня, как облупленного. Ведь, изучая язык, я нахожусь рядом с Нарив. Она тоже была не против. Догадалась Нарив о моих намерениях или нет, но она с готовностью согласилась заниматься со мной. Заодно и сама начала изучать язык, на котором говорим мы.
