В лесу на поляне стоял маленький домик, а в нём жили два маленьких мужичка. Вот этого, который спит под красно-белой периной, зовут Мухмурка, а того, который спит под сине-белой периной, зовут Вахмурка.

Но можно сказать о них и по-другому. Из двух мужичков Мухмурка был самый тоненький, а Вахмурка – самый толстый.

Или совсем иначе можно сказать. Пусть каждый из вас представит их себе какими угодно, только не одинаковыми.

У мужичков в избушке висели на стенке и тикали часы. Но с одной стрелкой. А на циферблате были написаны такие слова: «Лето», «Осень», «Зима» и «Весна».

Однажды, когда единственная стрелка подошла к «Весне», Мухмурка сел на своей кровати и сказал:

– Вахмурка, вставай!

– Не хочется, – зевнул Вахмурка, натягивая синебелую перинку себе на голову. Мухмурка открыл ставни и посмотрел на лесную поляну.

– Уже весна! – радостно сказал он.

– А кто в этом виноват? – проворчал Вахмурка. – Вот эти часы виноваты.

– А в лесу так хорошо! – радовался Мухмурка.

– Не уговаривай. Ни за что не встану, пока не потянусь хорошенечко, – ответил Вахмурка.

Он потягивался и потягивался, и так долго, что нечаянно задел единственную стрелку. Она закачалась, завертелась, и вокруг, сами по себе, стали чередоваться весна, лето, осень и зима. То солнышко светило, то снег падал, то гроза гремела и дул ветер.

– Ну, какой ты неловкий! – возмутился Мухмурка.

А в комнате в эту минуту стало так холодно, что единственная стрелка замёрзла и перестала двигаться. Мухмурка мгновенно спрятался под перинку, а Вахмурка не успел, и у него начался ужасный, прямо-таки жуткий насморк. Он чихнул, как из ружья, снова чихнул, едва успев сказать: «Они во всём виноваты! Они…» После этих слов Вахмурка сорвал со стенки часы и швырнул их в окно, в снежный сугроб. Мухмурка очень испугался.

– Теперь они окончательно сломаются и на всём свете будет всегда одна зима! – сказал Мухмурка.

Вахмурка хотел на это что-нибудь ответить, но у него начался такой невероятный чих, что даже домик задрожал и снег начал падать с крыши.

Отважный Мухмурка выскочил из домика. Он искал в сугробе часы, но их нигде не было. Наверное, часы обиделись и укатились по снегу прямо в лес. Мухмурка позвал тихонько и ласково: «Тиктак, тик-так, тик-так…»

И что вы думаете? Часы вдруг отозвались откуда-то сверху: «Тик-так, тик-так»… Мухмурка посмотрел на высокое дерево, а там на ветке сидит Филин Серое Ушко, держит в лапах часы и смотрит на них.

– Верни, пожалуйста, нам часы, – попросил Мухмурка.

– Ты внизу, а я наверху, не могу я тебе их вернуть, – ухнул Филин.

– Это наши часы, – уговаривает Мухмурка.

– Кто их держит, тому они и принадлежат, – ответил Филин.

– Ты не умеешь с ними обращаться!

– Умею, – ухнул Филин и начал крутить стрелку назад.

И тогда началось необыкновенное: зима сменилась осенью, осень летом, лето весной. Потом снова зима, осень, лето, весна. И снова зима, осень, лето, весна. Словом, все наоборот.

Снег летел обратно в облака, прошлогодние листья поднимались на дерево, одно мгновение зеленели, потом превращались в почки. Птицы летели хвостиками вперёд, потом становились птенчиками, садились на гнезда, затем исчезали в яичных скорлупках. Солнце бежало по небу тоже в обратную сторону. Дождь вылетал из травы к солнцу.

– Тебя невозможно уговорить, – рассердился Мухмурка. – Ты никого не слушаешь!

– И не послушаю!

Тогда Мухмурка вернулся в домик за Вахмуркой, вытащил его из постели и направил носом точно в сторону Филина. Вахмурка минуточку втягивал в себя воздух, потом три раза чихнул, громко-громко, совсем как из ружья.

Филин от испуга уронил часы, Мухмурка подхватил их и принёс домой. Он повесил часы на стенку и пустил так, чтобы они больше не показывали с пятого на десятое.

Однажды ранней весной, когда морозы начали прятаться в лесной чаще, Мухмурка увидел маленькую фею. Она стояла у родника, покрытого льдом, и горько плакала. Это была родниковая Фея. Такие феи живут в лесных родниках. И если в этой сказке нашёлся маленький родник, почему бы рядом с ним не появиться маленькой лесной Фее?

Грустная Фея вытерла кулачком слезы, топнула ножкой об лёд и сказала:

– Я не могу вернуться домой! Вышла на минутку поискать подснежники, а мороз в это время накрыл родничок ледяным стёклышком.

– Я помогу тебе, – сказал Мухмурка и стал бить каблуком об лёд, как молотком. Лёд зазвенел, но даже не потрескался. Маленькая Фея заплакала пуще прежнего.

– Перестань плакать. Платье от слёз у тебя вымокнет и начнётся простуда! Я приведу Вахмурку, и мы вдвоём откроем ледовую дверку. Если бы ты знала, какие у него крепкие подковки на башмаках!

Он сбегал за Вахмуркой. Вахмурка надел свои замечательные башмаки с крепкими железными подковками и пошёл к лесному роднику следом за Мухмуркой.

Фея плакала. Слезы падали на лёд и звенели, как маленькие стеклянные бусы. Динь-бом, динь-бом!

– Мне тебя очень жаль, – сказал Вахмурка, – но я не умею ходить по льду, он такой скользкий. Ой, упаду! Ай!

– Не упадёшь, я тебя крепко держу. Стукни один раз подковкой об лёд, он расколется на мелкие части, вот увидишь.

И Вахмурка ударил подковкой об лёд одним башмаком, другим, но крепкий лёд нисколько не потрескался, только звенел, как звенят иногда окошки в доме.

– Не так надо колотить, а так, – заметил Мухмурка.

Он отпустил Вахмурку и топнул ногой, но лёд на роднике только звякнул, но не треснул.

– Кажется, я падаю! – закричал Вахмурка.

И правда, он в ту же секунду шмякнулся на лёд.

– Мне показалось, – перестала плакать Фея, – что лёд хрустнул.

– Мне тоже показалось, – сказал Мухмурка. – Мы станем бить его вместе с Вахмуркой… Не надо лежать на льду, можно очень сильно простудиться.

Мухмурка помог Вахмурке подняться, взял его крепко за руку и скомандовал:

– Раз-два-три!

Они крепко топнули башмаками об лёд, но ледовое стёклышко сияло, как будто никто по нему не колотил. Фея снова заплакала, и снова покатились по льду круглые бусы. Это замерзали, падая, слезы.

– Я никогда, никогда не попаду к себе домой!

– Да что же это! – возмутился Мухмурка. – Неужели не расколется?!

Он сердито хлопнул себя по коленкам, а Вахмурка, лишённый всякой поддержки, воскликнул: «Ой, падаю, ай!» Бам!!! Он шлёпнулся на лёд, и всем показалось, будто родниковый лёд хрустнул.

– Если ещё немного постучать каблуком, то он треснет, – сказал Мухмурка.

– Я не знаю, когда он расколется, – сказал Вахмурка, – но голова у меня, кажется, уже треснула. Две шишки для неё многовато, поэтому я убегаю домой.

Вахмурка вскочил, но опять поскользнулся и грохнулся на голубой лёд.

Плюх! Трах!!! Это лёд под ним раскололся на мелкие кусочки. Мухмурка едва успел поймать Вахмурку за воротник и вытянуть его на берег.

– Ах, я вам так благодарна, – улыбнулась Фея. – До свидания, большое вам спасибо!

Она скользнула в родник. Туда, где ожидал её уютный домик из мягкой речной травы…

Была весна, а Вахмурка снова чихал и никак не мог от этого избавиться. Он промок в роднике, помогая маленькой Фее вернуться домой.

– Тебя можно вылечить отваром из ягод шиповника. Мы найдём кусты шиповника, сорвём ягоды и сварим тебе из них душистый чай. Около дома нет, наверное, ни одной ягоды шиповника, потому что кусты все голые. Пойдём искать в другом месте, – позвал Вахмурку Мухмурка.

– Но разве когда-нибудь весной бывают ягоды шиповника?

Они пошли по тропинке в лес, а Вахмурка чихал или скрипел зубами, чтобы не чихнуть. Вдруг они заметили, как над лугом поднимается лёгкий дымок.