— Хорошо, тогда я скажу прямым текстом, — нахмурился мужчина в ответ, — мы не намерены прозябать в этой дыре всю оставшуюся жизнь, и как только один человек уйдет в отставку, а это произойдет с месяца на месяц, мы тут же вернемся в Москву. Извините, но судя по вашим высказываниям о планах на будущее и даже просто внешнему виду, вы вряд ли сможете жить в столице. Кроме того, как я понял, вы не собираетесь связывать с армией свою карьеру. В нашей семье по мужской линии все были потомственными военными, и только таким я вижу своего будущего зятя.

— А Мика уже в курсе? Где вообще она сама? — процедил Дэн, еле сдерживая себя, чтобы не врезать андроиндному папаше под дых. — Пусть она мне это скажет, а не вы, простите, при всем уважением.

— Я отправил по старым связям дочь и супругу на месяц в один из пансионатов в Сочи. Им очень трудно находиться здесь. Адрес, естественно, я вам не скажу, а здесь искать бесполезно, и, будьте любезны, уходите из моего дома.

— А экзамены? Вам наплевать даже на то, что мы в выпускном классе? Как, по-вашему, Мика получит аттестат? — опешил Дэн.

— Еще раз повторяю вам, молодой человек, мы живем с вами в разных мирах, — уже с нажимом произнес мужчина, — и если вы так беспокоитесь, то уже сейчас я знаю, что она в списке поступивших на вечернее отделение юрфака МГУ. Вам попасть туда не светит ни при каком раскладе.

— Да, но она говорила, что хочет стать певицей. Вам наплевать даже на это?

— Я считаю, что прежде всего моя дочь должна получить достойное образование, чего и вам искренне желаю.

Так, несолоно хлебавши, Дэн отправился домой, а гостящий у Нины Вадим сразу заметил, что сын не в духе. Отпрыск взрывался колкостями на каждую шутку и особенно болезненно реагировал на подначки по поводу учебы и будущих троек в аттестате. И уже только совсем под вечер, перед сном, Денис вкратце рассказал отцу о неприятном разговоре.

— А ты что думал, у тебя все в жизни должно быть мягко и гладко? Мы тебе с мамкой все разжевываем и в рот кладем, остается только проглотить, и все другие так делать будут? Нет, милый ты мой, если сам не потрудишься — ничего и не получишь, — подмигнул сыну Вадим.

— Это ты что сейчас имеешь в виду? — нахохлился Дэн, заворачиваясь в одеяло, — у них вон все схвачено, и я им нафиг не сдался. Выгнал ее отец меня из дома как шелудивого пса. Мудак он потому что.

— Ну, хорошо. Он, допустим, мудак, а ты-то умнее его будь. И если у тебя все с Микой по серьезному, то и отца ее за пояс заткнуть можно. Вот для начала, поступил бы ты не на свой этот менеджерский, который я, прости, совсем не понимаю, а в военный вуз, там юриспруденция тоже на ряде факультетов есть и далеко не самая слабая. Может, и по-другому он бы тогда на тебя посмотрел?

— А толку-то? Мика к тому времени уже в Москве будет учиться. Она, того, красивая и около нее всегда другие парни вились, как рассказывает. Я сейчас хочу, чтобы она со мной была.

— Ну, друг, знаешь, мало ли кому чего хочется. И одними «хотелками» делу не поможешь. Некоторым всю жизнь любимых женщин добиваться приходится, и браки предыдущие терпеть, да много чего разного. Был у нас в гостях один мужик-академик. Так он на своей первой школьной любви в шестьдесят пять лет женился, когда она после второго супружества овдовела. У него взрослые дети, у нее тоже, живут припеваючи.

— Это ты мне до шестидесяти пяти ждать предлагаешь? — окрысился сын на отца.

— Да нет же. Головой я тебе думать советую, а не тем, что сейчас играет, — хохотнул Вадим, — за презервативами, если что, обращайся.

Вот только доказывать ни отцу Мики, ни ей самой ничего не пришлось. На втором курсе, когда они учились параллельно — она в Москве, Дэн — в районном центре, произошла трагедия. В автобусную остановку, на которой девушка ждала общественный транспорт, чтобы добраться до факультета, врезалась иномарка с нетрезвой водительницей за рулем. Автомобиль пронесся на бешеной скорости, сбивая людей с ног как кегли. Кроме Мики погибли еще двое, троих госпитализировали. Мадам, оказавшаяся за рулем, отделалась легкими царапинами и не могла выбраться из машины из-за опьянения.

Дэн отходил долго, хотя друзья и пытались знакомить его с другими девушками, в основном подругами своих любимых. И ни с кем почему-то продолжительные отношения у него не складывались. Максимум, что он выдерживал, было две-три недели, после которых с новыми избранницами становилось не о чем разговаривать, кроме как слушать длинные посты о тряпье, походам по магазинам и сплетнях о звездах.

Впрочем, была и другая категория девиц, еще более раздражающих. Эти пристально смотрели в рот, тут же начинали истово увлекаться всем, чем интересовался Дэн, и недвусмысленно намекали на предстоящую счастливую супружескую жизнь. Так незаметно для себя он прослыл среди друзей завзятым ловеласом и отпетым бабником, хотя ничего для этого специально и не делал. Одна из истеричных особ в процессе расставания раскровянила Дэну лицо искусственными ногтями, дело было как раз в разгар весенней сессии, чем окончательно и закрепила такой его статус.

— Как она тебя, сочувствую. Вот потому не терплю баб, вечно с ними одни неприятности. То забеременеть боятся, то месячные у них. Хорошо, что есть альтернатива, — осторожно выдохнул однокурсник, протягивая Дэну тонкие ментоловые сигареты.

Пальцы собеседника тоже были с маникюром, холеные и по-особому держащие раковую палочку. А Дэн с трудом узнал в нем паренька из небольшой деревушки по соседству с райцентром и вспомнил, как они вместе заполняли анкеты при поступлении. Тогда Юрий выглядел совсем по-другому: дешевые спортивные штаны, пузырящиеся на коленях, кепка «abibas» и вытянутая домашняя кофта ручной вязки. Куда-то исчезли и пухлые по-деревенски щеки, заросшие рыжеватой щетиной, а также и привычка «окать».

— Альтернатива? — удивленно переспросил Дэн.

— Да, — кивнул Юрий, щелкая перед носом навороченной западной зажигалкой и туша одновременно собственный окурок носком дорогих, не полагающихся по уставу ботинок. — Ты заглядывай ко мне в комнату в общаге, если хочешь, там и поговорим. У меня кофе есть очень хороший, импортный, знакомый подарил. А то друг твой идет. Ты прости, я с ним не коннекчу больше.

— Чего не делаешь?

— Не общаюсь в смысле. Это я по-английски так. Зря ты язык на младших курсах не учил, он сейчас везде требуется и при распределении еще свою роль сыграет. Мне Игорь Вениаминович очень в этом вопросе помог. Преподаватель наш. Я благодаря ему на красный иду.