— Спасибо, — пробормотала девушка, садясь на жесткую лавку, по-видимому, служившую в этой комнатке единственной постелью. — Здесь мы и будем жить?

— Только переночуем. «Святая Маргрете» отплывает завтра.

Он принялся хозяйственно расставлять на колченогом столе какие-то миски.

— Как? — переполошилась Эрика. — Завтра?! А мы успеем?

— Не волнуйся, успеем, — успокоил ее рыцарь. — Накануне отплытия у Дугласа меньше шансов найти тебя в городе. Хозяин харчевни — мой старый друг, он нас не выдаст. Нам удалось попасть в город — значит, полдела уже сделано. Конечно, порт забит людьми Черного рыцаря, но у меня есть один план... Однако сперва дождемся Оуэна.

Он не договорил, а она не стала спрашивать. Этому новому Ричарду сложно было задавать глупые вопросы. Шотландец молча вышел из комнаты и через некоторое время вернулся, неся с собой горшок восхитительно пахнущей похлебки, от которой поднимался горячий пар.

— Ой! — обрадовалась Эрика.

Он усмехнулся такому искреннему проявлению чувств. Пока его не было, она немного прибрала здесь, и теперь, насколько это было возможно, комнатенка обрела жилой вид. Они молча сели за стол, с удовольствием хлебая горячее варево. Глядя, как он, обжигаясь, ест, девушка улыбнулась.

— Ты чего? — подозрительно спросил ее Дик, осторожно дуя на ложку горячей похлебки.

— У меня такое чувство, будто мы дома, — сказала она, кладя голову на свои руки и глядя на него.

Шотландец поперхнулся, захлопал себя по спине.

— Больше так не шути, — строго сказал он, откашлявшись.

После ужина они, не сговариваясь, разошлись по разным углам комнаты, дожидаясь Оуэна. Темнело. Девушка чувствовала, что после сытной еды ее начинает клонить в сон. Она попыталась поудобнее устроиться на жесткой лавке. Было сыро и неуютно, к тому же последние слова Дика обидели ее. Почему он так странно к ней относится? То притягивает, то отталкивает ее, словно боится.

На постоялом дворе уже стояла тишина, только дождь уныло тарабанил по крыше. Ей взгрустнулось. А может быть, у Далхаузи есть невеста — пришла ей в голову простая, в общем-то, мысль. Ей стало как-то совсем нехорошо. Да, наверное, так и есть. С чего бы это у него не могло быть невесты? Он парень видный, да к тому же еще и рыцарь. Эрика почувствовала, что начинает тихо ненавидеть эту неизвестную ей девушку. Наверняка какая-нибудь уродина...

Тихо скрипнула дверь, и она испуганно подпрыгнула на своей лежанке. Шотландец резко обернулся, в руках его сверкнуло лезвие кинжала.

— Это я, хозяин, — прошептали оттуда.

— А, это ты, Оуэн, — с досадой проговорил Ричард. — Я же просил тебя не называть меня хозяином!

— Хорошо, хозяин, — хихикнул паж, выходя в круг тусклого света. — О, еда!

Он небрежно бросил на пол какой-то мешок и стремглав бросился к столу, на ходу вытаскивая из-за пазухи чудовищных размеров ложку.

— Вот поэтому я никогда не ем с ним из одной посуды, — сообщил слегка опешившей девушке шотландец.

Паренек принялся жадно уплетать похлебку, давясь и чавкая, вылавливая самые вкусные куски и запихивая себе в рот.

— В порту все с ума посходили, — с набитым ртом стал рассказывать Оуэн. — Я только что оттуда. Сунулся было к нашей шхуне, просто так, проверить, но меня живо сцапали и облапали всего, словно я девица. Но я им так ответил, что они живо отстали! Люди Дугласа обыскивают все повозки и проверяют всех пажей и оруженосцев. Уже двое наших ребят подрались с ними, — радостно сообщил он.

— Ты принес все, что я просил? — строго спросил Далхаузи, перебивая нескончаемый поток слов, готовый излиться из мальчишки.

— Конечно, — уверенно отвечал хитрый паж, показывая в улыбке щербатые зубы. — Когда бывало, чтобы я подводил вас, хозяин?

Он тщательно облизал свою «скромную» ложку и спрятал ее на прежнее место. Вытащив большой мешок на середину комнатки, он проворно вывернул его прямо на пол. Оттуда посыпалось разнообразное тряпье. Ричард, ничуть не удивленный, наклонился и стал сосредоточенно перебирать все, что принес его юный оруженосец.

— Годится, — радостно одобрил он. — Молодец, Оуэн!

Веснушчатый паж просиял.

— А как там наши, все ли готовы? Ты нашел кого нужно? — деловито раскладывая принесенное Оуэном на лежанке, спросил рыцарь.

— Гарри и Джек с вечера на местах, — четко рапортовал мальчишка, — вещи и кони уже на корабле. Сэмми со своими будет утром в порту. Он сказал, что помнит свой должок и готов отдать его хоть сейчас! И я нашел еще двоих рыжих! — торжествующе выпалил он.

Казалось, Оуэн сейчас лопнет от гордости.

Эрика не выдержала.

— Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит, в конце концов? — она возмущенно топнула ногой. — Мы что, собираемся на маскарад?! Что все это значит?

Девушка двумя пальцами брезгливо подняла какую-то огромную холщовую юбку. У Оуэна надулись щеки от едва сдерживаемого смеха.

— Совершенно верно, — подтвердил Ричард Далхаузи. — Устроим небольшой маскарад.

— Что?! — возмутилась Эрика. — Вы собираетесь одеть меня в это рванье? Да таких, как я, сюда четверо поместится!

Она растянула ее, демонстрируя объем одежки.

— Надеюсь, ты хорошо сыграешь свою роль, иначе попадешь прямиком в лапы сэру Уильяму Дугласу, — невозмутимо продолжил рыцарь, забирая у разъяренной девушки балахон. — Думаю, пустоту мы чем-нибудь заполним.

Он подмигнул Оуэну, тот стремглав выскочил на улицу и через несколько минут вернулся с огромной охапкой соломы.

— Дик, — жалобно попросила Эрика, — объясни, пожалуйста... Я ничего не понимаю.

Лицо рыцаря вновь приняло озабоченное выражение.

— Ты сама слышала, что говорил Оуэн: Дуглас проверяет в порту всех, кто кажется ему подозрительным. Нам надо провести тебя на корабль, так?

Девушка кивнула. С этим трудно было не согласиться.

— Сначала мы собирались спрятать тебя в мешок с чечевицей, но потом по вполне понятным причинам передумали. Оуэн сам видел, как Дуглас пропорол мечом несколько мешков, проверяя их.

Эрику передернуло.

— Оуэн, иди сюда, — позвал он. — Мы решили разыграть небольшое представление. Правда, придется тебе кое-что вытерпеть, но уж это дело такое...

Трое заговорщиков уселись в тесный кружок, Ричард наклонился к ним и принялся тихо излагать свой план.

Рабочее утро в эдинбургском порту, как обычно, началось рано. Еще до восхода солнца хмурые рыбаки стали стекаться к пристани, чтобы выйти в море на своих весельных лодках и фишботах[49]. По широкой причальной стенке важно прохаживались двое торговцев, зорко следивших за погрузкой своего товара, отправлявшегося во Фландрию. Бочонки с ворванью, толстые пласты кож, тяжелые мешки с шерстью сгружались работниками на деревянный настил, где их придирчиво осматривали суетливые приказчики. Матросы помогали с погрузкой либо терпеливо дожидались, когда груз будет уложен и можно будет взойти на корабль. Рядом с некоторыми из них суетились жены, провожавшие своих мужей в далекое плаванье, кое-где слышался плач. Все деловито сновали туда-сюда, каждый был занят своим делом.

Постепенно порт заполнялся разнообразным народом — матросами, пажами, слугами, рыцарями и их оруженосцами... Пожалуй, такого столпотворения порт Эдинбурга не видывал давно — еще со времен владычества англичан, когда грозный Эдуард Большеногий захватил Эдинбург. Сегодня отсюда на помощь своему традиционному союзнику — Франции отплывал большой шотлансдсшй отряд под предводительством графа Мара. Этот поход был его гордостью. Шотландские рыцари рвались взять реванш за Халидон-Хилл и Невилле-Кросс...[50]

Здесь же присутствовал и сам регент Шотландии — Уильям Дуглас. Грозный граф казался мрачнее тучи. Его вид полностью оправдывал прозвище «Черный рыцарь». Стоя особняком и не принимая никакого участия в приготовлениях к отъезду, он зорко наблюдал за портовой суетой. Время от времени к нему подбегал кто-то из его людей, и рыцарь внимательно выслушивал очередное сообщение. С каждой минутой его худое угрюмое лицо становилось все более злым.