— Спокойно, — жестко сказал Ключнику Ольшанский. — Выкладывай и не мельтеши. И не с вертолета начинай, а с гаишников.
Ключник помолчал малость и заговорил отрывисто скучным голосом, глядя в никуда:
— Наблюдатель на трассе передал на контрольный пост, что кордон ГБДД уничтожен неизвестными.., точнее, неизвестным — всех бойцов из группы заграждения положил один человек, мужчина, которого якобы пули не берут. Причем, положил посредством двуручного меча. К сожалению, эту информацию принял не я, а мой.., мой помощник, Константин Заславин. У него был приказ не допустить прорыва из Олеговой пустоши на этом участке... А Светлана Витальевна и неизвестный прорвались. Заславин запаниковал, вычислил хозяина.., то есть хозяйку «Геландвагена» и послал ударную группу к ней домой. В коттедж в «Золотой пади». Меня в известность не поставил. Когда я узнал о нападении на коттедж, было.., в общем, было уже поздно. Но это целиком моя вина. Никто не собирался стирать Светлану Витальевну... По крайней мере у меня, а значит, и у моих людей, такого приказа не было.
Он не врал.
— А что стало с мистером Заславиным? — спросил Сварог. Не то чтобы он в самом деле хотел знать. Спросил, просто чтобы не молчать, чтобы участвовать в беседе.
Значит, был, был наблюдатель там, на трассе...
— Заславин наказан, — кратко, но веско ответил Ключник. — Я дал ему шанс подняться, но Заславин им не воспользовался. Я допустил ошибку.
А Сварог явственно представил себе Красивые Сапоги, нюхавшего кокаин в кладовке Ледяного дома, а теперь лежащего где-нибудь в трех аршинах под землей... И ни малейшей жалости по этому поводу не испытал.
— Ну, разобрались? — нетерпеливо спросил Ольшанский. — Коля, трогай помаленьку. Не хватает только, чтобы нами занялась Дашка и чтобы мы продолжили наши выяснения в ментовском «обезьяннике».
— Вы эту рыжую имеете в виду? — Сварог небрежно мотнул головой в сторону подъезда дома. Джип мягко и мощно взял с места, покатил по улице. Второй тонированный «бомбовоз», брат-близнец первого, черной тенью двинулся следом.
Ольшанский и не скрывал своего облегчения от того, что отъехали от опасного места.
— Ее, ее имею в виду... — сказал он, расстегивая пуговицу рубашки. — К сожалению.., а может, и к счастью, только в виду. Доводилось сталкиваться. Если вцепится, хрен отдерешь... Знаете, есть риск оправданный, а есть риск до невозможности глупый. А крутиться в поле досягаемости рыжей Дашеньки — это и есть верх ничем не оправданной глупости.
Ольшанский повернул голову, взглянул Сварогу в глаза.
— Мне нравится, как вы держитесь. Думаю, мы сработаемся.
— Зачем мне с вами срабатываться?
— А у вас другого выхода нет, — олигарх обезоруживающе растянул губы в улыбке. — Вы этого еще не поняли?
— Признаться, нет, — нагло ответил Сварог. — Я вообще медленно соображаю.
Ключник сидел рядом молча и неподвижно, положив руки на колени. Манекен, а не человек. Но манекен опасный, как Терминатор.
— Вы не боитесь, — серьезно отметил Ольшанский. — Это плюс. Хотя любой, я подчеркиваю — любой на вашем месте... — он помолчал. — Знаете, поначалу я действительно всерьез намеревался выудить из вас всю информацию, а потом примитивно утопить в Шантаре. Но.., передумал. Потому что все это неспроста. Не верю я в такие совпадения. И ваше появление под именем Беркли, и звонок Пака, и его смерть...
Последние фразы он явно адресовал самому себе. Странный тип. И слишком много тараканов в голове...
— Что случилось с Паком? — спросил Сварог.
— Вы с ним знакомы?
— В Интернете нашел, — ответил Сварог честно. А что врать-то... — Сегодня ночью.
— Его убили, — буднично сказал Ольшанский. — Инсценировали самоубийство. И я даже подозреваю кто... Пак позвонил мне неделю назад, весь на нервах, сказал, что ошибся в расчетах и все произойдет не двадцать девятого сентября, а буквально завтра. Умолял взять его с собой. Я разобрался с тусовкой, подорвался, приехал — а он уже превратился в блин на асфальте...
Привратник яростно ударил ладонью о спинку водительского сиденья.
— Твари узкоглазые! Мало им китайщины, еще и к нам лезут... Наших людей убивают!
Сказать, что Сварог ничего не понимал, — значит, ничего не сказать.
Машины обогнули небольшой сквер с фонтаном, возле которого по утреннему времени резвились только дети и алкоголики, выехали на довольно оживленную улицу, влились в поток. Водитель Ольшанского вел «бомбовоз» не нагло — напротив: соблюдая, пропуская и даже перед пешеходными «зебрами» притормаживая. А Сварог почему-то был уверен, что это отнюдь не свойственный ему стиль вождения; во всяком случае, даже во времена Сварога (а точнее, во времена его пребывания на Земле) люди высокопоставленные и высокооплачиваемые позволяли себе ездить так, как им надо, а не так, как предписывают ПДД. И сейчас Сварог отчего-то был уверен, что времена ничуть не изменились. Так что, скорее всего, водила получил указания от «погибшего» для всех Ольшанского ехать аккуратно. А вот зачем — вопрос...
— Куда ты направляешься? — спросила Лана.
— Ты веришь, что я тебя не подставлял? — спросил Ольшанский.
— Да пошел ты...
— А вы? — Ольшанский повернулся к Сварогу.
— Я бы, конечно, ответил словами уважаемой госпожи Артемьевой, — осторожно сказал Сварог, — и тоже поинтересовался бы, куда мы, собственно, едем... Но не буду. Пока не буду.
— Расстрел праздника организовал я, — помолчав, негромко сказал Ольшанский. — Равно как и инсценировку собственной гибели. Узкоглазые обошли меня, получили Аркаим, и мне нужно было выиграть время, иного варианта я не видел. Такие дела... Но я не собирался убивать Лану, потому как незачем. Я вообще не знал, что она явится на презентацию. И про вас ничего тогда не знал...
«А ведь не врет», — отметил Сварог.
— И не твои люди залезли в мой дом и пытались убить нас, да?! — спросила Лана.
— Ты слышала, что сказал Ключник? Думаешь, он тоже врет? Люди, может, были и мои, но такого распоряжения я не давал. Впрочем, думай, как хочешь, оправдываться я не собираюсь... А еще мне кажется, что наш разговор свернул куда-то не в ту сторону. Сперва надо бы кое-что прояснить, а уж потом разборки устраивать...
— А вы, уважаемый гражданин Ольшанский, только рыжей Дашеньки боитесь и ничего более? — слегка надавил Сварог на олигарха. Что называется, в исследовательских целях. — Меня, например, нисколько не боитесь? Сами же признали, что застрелить меня, мягко говоря, трудновато.
Сидящий рядышком Ключник при этих Свароговых словах напрягся — это было заметно даже по его профилю. Ага, вот почему Ольшанский посадил его рядом: чтобы пресек в случае чего. Да и в самом деле было, ох было с чего напрягаться хозяйскому цепному псу.
— Нет, нисколько не боюсь, — твердо сказал Ольшанский. — И могу объяснить почему. Коля, ну-ка прижмись к обочине!
Водитель молчаливо выполнил приказ: свернул к тротуару, остановил машину. Так получилось, что они припарковались возле драмтеатра, аккурат напротив афиши, где анонсировалась пьеса некого Айгера Шьюбаша «Последний день Помпеи».
А что, очень даже символично...
— Ключник, дай мне купюру, — приказал Ольшанский.
— Какую, Сергей Александрович? — обернулся Ключник. Сварог отметил, что нелюбимое прозвище из уст начальника означенный Ключник сносит вполне.
— Любую, — нетерпеливо бросил олигарх.
Ключник запустил руку в карман, покопался там, выудил зеленоватого цвета бумажный прямоугольник, передал его шефу. Десятка, краем глаза разглядел Сварог. Конечно, он еще не стал экспертом по части того, что и почем в нынешнее, прямо скажем — странное время, но приблизительное представление о ценах уже составил, уже представлял, что червонец ныне купюра значимости невеликой. Значит, или Ключнику так уже повезло наугад вытянуть десятку, или Ключник скуповат по жизни. Ежели второе — хорошо. К скупому завсегда проще ключик подобрать. Это так, заметка на будущее, на всякий, как говорится, случай непредвиденных раскладов. Ключик для Ключника, каламбур, однако...
