Кроха послушно приблизил ко мне свой нос, и я увидела торчащее из него жало. Страшно растерялась, понимая только, что надо выдернуть. Аккуратно ухватила щипчиками, найденными в сумочке, и извлекла. Проделала это же и с опухолью у глаза - там тоже торчало жало. А вот из чего сделать примочки, не представляла. Глину, что ли приложить? Чем вообще это лечат? Кроха мотнул головой на костер, погладил живот и облизнулся, поэтому решила отложить этот вопрос на время ужина.

С горячей и вкусной запечённой птичкой мы разобрались в два счета, обглодав все косточки, а потом принялись за мед, запивая его отваром с кофейным ароматом. Заодно вспомнила, пока лакомилась, облизывая пальцы от сладкого нектара, что мне как-то маленькой от укуса осы прикладывали подорожник. Побродив по бережку, быстро обнаружила нужные листочки и велела Крохе приложить их к укусам. Листочки не держались, так что, немного подумав, переживала несколько листков в кашицу, и это приложила к многострадальному носу и глазу своего друга. А сверху прилепила еще пару маленьких листков.

Кроха в благодарность лизнул меня в нос и отправился устраивать нам на ночь гнездышко, как я поняла. Обрадованная, что на этот раз можно расслабиться, я залила костер, прикрыв пепел дерном, наковыряла еще комок розовой глины и задумчиво мяла ее в руках, глядя на заходящее солнце. Задумавшись, вылепила из нее сначала какую-то лягушку, потом переделала в лошадку. Кособокая и смешная получилась, но нравилась мне ужасно. Не стала ее сминать. Завернула в носовой платок и сунула в сумочку. Если спасемся, поставлю ее на прикроватную тумбочку и буду вспоминать этот вечер. Этот поход...

Глава 23

Непонятный стук разбудил меня на рассвете. Очень не хотелось выбираться из мягкой постели. Но любопытство пересилило. Кроха разбивал камнем орехи, складывая ядрышки на лощёный овальный листик. Не успела осведомиться, откуда, как кадавр подлетел ко мне и запихнул в открывшийся для приветствия рот горсть этих самых орешков.

М-м, вкусно.

- Где ты их разыскал? - спросила, прожевав.

Кадавр хмыкнул и неопределенно махнул рукой.

- Хочу еще! - топнула ногой для убедительности. Кроха в ответ упер руки в боки, мол, не на того напала!

- Пожалуйста! - я умоляюще улыбнулась, даже сложила ручки, как в молитве.

Помотал головой.

Сделала вид, что сейчас заплачу - опять хитрая ухмылка и отрицательный жест.

Устав изображать, решила взять его убеждением:

- Кроха! Я очень люблю орешки, они очень питательные и вкусные. Пойдем вместе и наберем еще хоть немножко. Буду колоть их во время плавания и тебя же кормить.

Эти аргументы ему явно пришлись по душе. Он взял меня за руку, и мы проследовали в заросли. Хм! Это не лещина. Совсем другие растения. Но орешки похожи, только крупнее и встречаются редко. Мы хорошо попаслись, хотя добыча оказалась скромной - от силы на разок перекусить хватит.

Потом - устроились на своём катамаране и отчалили, оттолкнувшись шестами - запас длинных палок за ночь утроился. Наш корабль раздвинул тростник, и, после того как палки перестали доставать дна, плавно, по инерции продолжал уходить к середине реки.

Было безветренно, чуть пасмурно. Несколько движений веслом, и мы уже на середине. Величественно и неспешно отодвигаются за спину мохнатые от покрывающих их растений берега. Красота. Ничего не делаешь, а едешь. Легкие сомнения чуть гложут душу - нас несёт не на восток, куда я так стремилась, а на запад вроде бы. Но верила своему спутнику и надеялась, что на берегу этой вовсе не маленькой реки обязательно кто-нибудь живёт. Должны же у местных жителей быть хоть какие-то средства связи с цивилизацией!

***

Добыча яиц оставила очень неприятные воспоминания, и я поклялась, что больше не буду искать птичьи гнезда даже под дулом пистолета. Вспомнила я о них поздно вечером, когда мы устроились в береговом скальном кармане, откуда и деться-то было некуда, разве что в воду. Кроху это не остановило. С обезьяньей ловкостью он вскарабкался практически на отвесную каменную стену и исчез в джунглях, о которых мне оставалось только догадываться. Разве что встав на самую кромку естественной пристани, я могла увидеть верхушки деревьев. Катамаран, привязанный к большому камню, покачиваясь на небольших волнах, постукивал о нашу стоянку - у самого берега глубина была очень приличная.

Скоро сверху мне нападало несколько сухих веток, накиданные так и не показавшимся Крохой. Я их порубила, как могла лопаткой, и сложила из щепок костерок. Для разнообразия попробовала развести огонь трением, но не удивилась даже, что ничего не вышло. Плюнула и развела испытанным способом, с помощью кольца, пилки и пушинок одуванчика. С грустью поняла, что запас пушинок исчерпан и где-то надо будет раздобыть новый. Но точно не на этой голой скале. Когда костерок занялся, я полезла в рюкзачок и вытащила завернутые в тряпицу четыре яйца, предвкушая уже, как будем уплетать омлет. Порадовалась, что они не треснули. Решила использовать для смешивания все тот же пакет.

И вот, засунув первое очень крупное яйцо в пакет, стукнула им о камень и чуть не упала в обморок - вместо желтка и белка полпакета заполнилось кровью. Вскрикнула я достаточно громко, и скоро Кроха был рядом и даже успел подхватить падающий из рук злополучный пакетик.

Пока меня самым жалким образом рвало в воду, куда я едва успела добежать, Кроха преспокойно подевал куда-то содержимое пакета, а так же и оставшиеся три яйца. Сначала подумала, что выбросил, но когда он швырнул в воду пустые скорлупки, и стал неподалеку от меня полоскать пустой пакетик, догадалась, отчего он так довольно облизывается и меня скрутил новый приступ рвоты, хотя кроме речной воды у меня в организме давно уже было пусто. Хищник он, всё-таки, гораздо в большей степени, чем я!

Совершенно изможденная, я отказалась от ужина и свернулась на плоту калачиком, укрывшись краем парашюта. Спать на голом камне не хотелось. Впрочем, верный друг умудрился быстренько исправить положение. И принес мне прямо в 'постель' трёх маленьких, сильно зажаренные рыбешек, а так же мою любимую кружечку с кофе. Прислушавшись к себе и поняв, что желудок угомонился, я с жадностью уплела угощение.

А после преспокойно заснула, несмотря на тонизирующий напиток.

В результате я не слышала, как мы продолжили плавание, и лишь слегка замерзнув от свежего ветерка, и поняв, что одеяло исчезло, а кровать уж очень странно качается, распахнула глаза и сразу зажмурилась. Красивые берега, усыпанные яркими цветами, быстро проносились мимо. Или точнее, это наш катамаран развил очень приличную скорость, гонимый свежим ветром.

Хотела уже посетовать, что Кроха не дал мне позавтракать, когда рядом с собой увидела еще пять жареных рыбок и горстку малины. Рыбки, хоть и остыли, но на вкус оказались просто замечательными. Две все-таки оставила, так как без соли больше уже съесть не смогла. А малинку ела по ягодке, растягивая удовольствие.

Судя по солнцу, еще не было и семи утра, так что, поблагодарив капитана за чудесный завтрак, я самым наглым образом, полюбовавшись немного неземной красотой берегов, подсвеченных утренними лучами, опять легла подремать. Уж не знаю, отчего мне так хорошо спалось на свежем воздухе.

***

Проснулась я только к полудню.

Парус к этому времени превратился в тент, укрывший нас от солнца. Курорт, да и только. Впрочем, уже и кушать хочется. А недоеденные рыбки исчезли, видимо Кроха подобрал. Да это и к лучшему, есть холодную несоленую рыбу - то еще удовольствие.

Капитан не торопился приставать к берегу, но, заметив-таки мои жалобные взгляды, протянул пакетик с орехами. И где успел раздобыть?

Впрочем, я уже стала привыкать к тому, что едим мы только утром и вечером. Так что сытости от орехов хватило надолго.

С местами пригодными для стоянки дела обстояли плохо, и мы пристали к берегу, когда солнце уже почти село.