Снова что-то с силой ударило в стену.

А затем в чернеющую дыру пулей влетел визжащий бесформенный комок.

Наснас всадил в него заряд картечи прежде, чем понял, что это всего-лишь плоть — уродливая трехногая тварь, смахивающая на бройлера-переростка, побывавшего под упавшим на него роялем. Почему именно рояль? Наснасу всегда нравилось, как выглядит этот инструмент. Такой большой, блестящий и черный, с полоской ослепительно-белых клавиш.

Истошно взвизгнув, плоть подпрыгнула, шлепнулась на спину, перевернулась, снова вскочила на ноги и принялась, как ненормальная, носиться по сараю. Визжа и оставляя кровавые следы.

— Что за черт! — выругался Баламут.

Вскинув автомат, он попытался поймать плоть на мушку. Но выпушенная им короткая очередь ушла в стену.

Баламут снова прицелился.

— Кончай, — остановил его Наснас.

Он не хотел в это верить, но похоже было на то, что кровососы намеренно загнали плоть в сарай. Чтобы использовать поднятый ею шум, как отвлекающий маневр. Сама плоть никогда бы не зашла в дом, где находились люди и горел костер. Как правило, плоть питается падалью и всякой мелочью, которую ей удается поймать. На более крупную добычу плоть нападает, только собравшись в стаю, чтобы не менее десятка особей.

— Следите за проломами.

Цербер кинул автомат за спину, выдернул из ножен мачете и пошел навстречу безумствующей твари.

Плоть была напугана. Смертельно напугана. Будь иначе, он убежала бы прочь, под дождь, благо дыры в стенах сарая оставались открытыми. Либо забилась бы в угол и приняла там оборонительную стойку. Вместо этого она, как теннисный мячик, скакала от стены к стене.

Подловив момент, Цербер взмахнул мачете и почти наполовину рассек бесформенное, уродливое тело. Плоть упала на дощатый пол и судорожно задергала ногами. Сталкер подошел и добил ее одним ударом.

Не успел он выдернуть мачете, как услышал крик Баламута:

— Цербер! Ложись!

Одно из первейших правил выживания в Зоне: Услышал приказ — выполняй, не раздумывая! Каким бы безумным он не казался. Секундное промедление может стоить жизни. Да и стоило ни одному зеленому новичку, решившему, что он умнее всех. А, может, просто не пожелавшему плюхнуться в грязь без видимого для него повода. Цербер был не новичок, а потому сразу плашмя упал на пол. Едва не уткнувшись носом в окровавленную плоть.

В ту же секунду воздух у него над головой разрезала длинная автоматная очередь.

Взревев, кровосос возмущенно вскинул длинные передние конечности. Грудь его была разворочена пулями. Короткие, мускулистые щупальцы на морде твари гневно разлетелись в стороны. Присоска сделалась похожей на вспоротую тушку морской звезды.

Кровосос прокрался в сарай, используя эффект невидимости. Но его подвел дождь, ливший как из ведра. Поскольку кровосос все же был животным, пусть и очень умным, но живущим не разумом, а инстинктами, он не учел того, что был мокрым. Водяная пленка, покрывавшая его невидимое тело, сделал его похожим на полупрозрачного призрака. Если бы не это, Баламут ни за что бы его не заметил.

Не давая кровососу опомниться, Наснас, один за другим, всадил в него четыре заряда картечи.

Даже для кровососа этого было многовато. Глухо, утробно рыча, кровосос упал на карачки.

И тут уже Цербер, вскочив на ноги, принялся кромсать его мачете.

— Я те, сука, покажу!.. Ты у меня, гад, попляшешь!.. Потанцуешь лезгинку!.. Я те, тля, научу регенерации!..

-К ончай, Цербер! — Наснас выстрелил в сторону зияющего в стене прохода, черного, будто выход в пустоту. Будто не было за ним ничего, кроме темноты и ночи.

Кровосос, которого он там приметил, метнулся вглубь сарая. И затих где-то у дальней стены, где лежала густая тень.

Цербер кинул мачете в ножны, взял в руки автомат и быстро попятился к огню.

И тут оно началось!

Кровососы ринулись одновременно через оба пролома и дверь.

Было их не меньше дюжины.

Баламут длинной очередью прижал к полу троицу, пытавшуюся прорваться через дверь. Расстреляв магазин, он выдернул его и сразу вставил другой, связанный с первым через спичечный коробок изолентой. И снова, не давая тварям головы поднять, нажал на спусковой крючок.

У Цербера с Наснасом дела обстояли хуже. Ворвавшиеся в сарай кровососы сразу кинулись врассыпную. Лишь трое из них попытались атаковать, но, получив отпор, тоже скрылись в тени.

Это была обычная тактика кровососов. Они имитировали атаки, выматывая противника. А, когда чувствовали, что тот уже на пределе, бросались на него всей сворой.

— Что делать будем? — тихо спросил Наснас.

— Есть предложения? — Цербер выстрелил в мелькнувшего на грани света и тьмы кровососа.

Тот отрывисто рыкнул и снова исчез.

— Можно поджечь сарай, — предложил Наснас.

— Не получится, — качнул головой Баламут. — Дрова сырые.

— У меня есть визжалка, — сказал Цербер. — Выгоним кровососов из темноты и перебьем, к дребеням собачьим!

Визжалка — это такой замечательный артефакт. По форме похож на чуть приоткрытую двухстворчатую раковину, размером с зажигалку. Если на несколько секунд плотно прижать створки одну к другой, а потом отпустить, визжалка начинает издавать отвратительный, скрежещущий высокочастотный звук. Даже человеку ухо режет. А животные, обладающие куда более чутким слухом, так просто дуреют, заслышав визжалку, и спешат убраться куда подальше.

Баламут снова открыл огонь по рванувшим было в сарай кровососам. Одному монстру очередь снесла нижнюю челюсть, точно под ротовой присоской. Другому раздробила колено. Недовольно ворча, кровососы ретировались. Отправились под мокрые кусты, раны зализывать.

Сколько времени им потребуется для того, чтобы регенерировать настолько, чтобы снова атаковать? На этот вопрос никто точно ответить не мог. Скорость регенерации зависела не только от того, насколько серьезной было полученное монстром ранение, но и еще от чего-то, что постоянно ускользало от внимания тех, кто пытался в этом разобраться. Одни связывали это с тем, сколько дней прошло после очередного выброса. Другие полагали, что на интенсивность и эффективность регенерации влияют находящиеся поблизости аномалии. Выводы и первых и вторых были чисто умозрительными, не подтвержденные длительными наблюдениями. А значит, принимать их в расчет можно было только на собственный страх и риск. А кому это нужно?

Баламут довольно хмыкнул, кинул под ноги пустой спаренный магазин и достал из подсумка новый. Кровососы, тать их, быстро учились понимать, что оружие в руках людей опасно. Но, по счастью, они пока еще не догоняли, что стрелять без остановки, само по себе, ни одно оружие не может. Иначе бы — хана.

Кровососы, будто тени, скользили по границе света и тьмы. Мерцающие в свете пламени, пустые и бессмысленные, как сама смерть, глаза, беззвучно шевелящиеся щупальцы присосок, лоснящаяся, похожая на синтетическое покрытие, кожа. Все это на миг возникало и тотчас же снова растворялось во мраке. Кровососы не использовали способность становиться невидимыми в полную силу. Быть может, это требовало каких-то дополнительных затрат ресурсов организма. А, может быть, просто эти твари уже не считали нужным прятаться.

Негромко застонал сквозь забытье Голем.

И, вторя ему, завыл из темноты кровосос.

— За-рраза!

Наснас выстрелил в темноту, на слух. Глупо, конечно. Но удержаться не смог.

— Баламут, оружие заряжено?

— Под завязку.

— Сейчас выгоним кровососов из темноты и будем бить.

— Думаешь, это хорошая идея?

— Другой все равно нет.

— Так-то оно так…

— Ну, что?

— Давай, я готов!

Наснас дозарядил дробовик. Сунул пистолет в карман, специально для этого пришитый под полой куртки.

Цербер достал из кармана визжалку и подкинул на ладони. Была у него такая особенность — любил продемонстрировать насколько легко и непринужденно он обращается с бирюльками. Вроде как, нет ему никакого дела до их удивительных свойств. Из-за этой показной бравады Цербер в свое время едва без глаза не остался. Вот так же подкинул на ладони «финик», который Крысу на продажу притащил, а тот возьми да и выплюнь электрический разряд. Как правило, для того, чтобы «финик» сработал, требуется как следует ударить его обо что-то твердое. Или, наоборот, садануть по «финику» как следует, к примеру, кирпичом. А этот взял да и сам сработал. Ни с того, ни с сего. Чуть-чуть бы в сторону — и точно Церберу в глаз! А так только уродливый шрам у сталкера на щеке остался. Но самое обидное то, что Крыс разряженный «финик» согласился взять только за полцены. Оно и понятно — жди теперь, когда бирюлька снова зарядится и заиграет.