В январе 1982 года Москва распорядилась, чтобы Кармаль публично показался в Джелалабаде, слывшем одним из оплотов моджахедов, половина населения которого по оценке Редкобородого была связана с сопротивлением. Формально город находился под контролем правительства, но только в течение дня, ночью же вся власть здесь принадлежала моджахедам. Редкобородый знал, что ему понадобятся дополнительные люди для охраны. Но так как его просьбы прислать побольше солдат и бронетранспортеров для выездов в провинции не всегда удовлетворялись, Редкобородый обратился непосредственно к главе советских войск в Афганистане, маршалу Соколову, с которым находился в хороших отношениях.

Редкобородый, чей псевдоним в КГБ был «Рубин», также предпринял рекогносцировочную поездку в Джелалабад, чтобы подготовить все к приезду президента. Обычно он летал на грохочущем вертолете Ми-8, тонкую или вообще никогда не существовавшую броню которого его люди постарались укрепить, положив на пол дверцы от люка бронетранспортера. Снаружи они привязывали веревками бронежилеты, закрывавшие иллюминаторы и обеспечивавшие дополнительную, хотя и слабую, защиту, и, как правило, во время вылета предпочитали сидеть на своих касках, так как это уменьшало риск получить ранение в гениталии в случае обстрела. Чтобы свести к минимуму то время, когда вертолет находится в пределах видимости потенциального противника, пилоты старались летать на высоте от тридцати до пятидесяти футов, где вертолет было практически невозможно поразить из реактивного гранатомета из-за мощных нисходящих потоков воздуха от лопастей несущего винта.

На этот раз Редкобородому пришлось лететь не на вертолете, а на одном из двух больших транспортных самолетов Ан-10. Сопровождавшие его солдаты Афганской армии никогда не летали прежде и сидели, расслабившись и скрестив ноги, прямо на полу. В целях обеспечения безопасности было важно не допустить ни малейшей утечки информации, так что даже начальник армейской национальной гвардии Азиз Хассас, который также сопровождал их, не был проинформирован о месте назначения. «Вы мой старший брат, Рафик Степанович, — умолял его Хассас перед взлетом, называя Редкобородого по имени, которое ему дали афганские коллеги. — Скажите мне, куда мы летим?» Офицер КГБ отвечал, что он понятия не имеет. «Ну еще бы, держу пари!» — сказал Хассас.

Хотя визит Карма ля в Джелалабад обошелся без инцидентов, во время многих других поездок иногда случались опасные ситуации. Так, во время посещения Кандагара Кармалем в сопровождении Наджибуллы и маршала Соколова люди Редкобородого обнаружили взрывное устройство на мосту между аэропортом и городом, по которому должна была проследовать их автоколонна. Мост был разминирован. На обратной дороге автоколонна была обстреляна около аэропорта. Это убедило высокопоставленных гостей, что лучше проделать весь обратный путь до Кабула с автоколонной, но — после того, как вперед была послана отвлекающая колонна машин в качестве приманки для моджахедов.

В ходе поездки в Герат, также на автомашинах, Редкобородый увидел среди пустынной равнины целую колонну автоцистерн, подорвавшуюся на минах, установленных вблизи заброшенной деревни. Над разбитыми машинами вздымались огромные языки пламени, было слышно крики горевших заживо, умирающих солдат. Прибывшие им на помощь десантники не могли сделать ничего, кроме как прострелить отверстия в цистернах с бензином, чтобы уменьшить риск новых взрывов. Через пулевые отверстия горючее свободно выливалось на землю и сгорало, в то время как неизвестно откуда взявшиеся местные афганцы пытались собрать часть несгоревшего топлива в ведра.

Кармаль научился часто бросать взгляды на Редкобородого во время своих выступлений, чтобы наблюдать за его рукой. Поднятая рука была сигналом опасности. Однажды, выступая с речью в правительственном здании в Герате, президент оглянулся и к своему ужасу увидел, как Редкобородый подает ему условленный знак. Шеф личной охраны только что получил сообщение о возможном покушении. Кармаль закруглился настолько быстро, насколько это было возможно, и покинул зал. Пока они ехали к армейскому штабу, разведданные подтвердил еще один плохой признак: на полях не было фермеров. Некоторое время спустя в здании действительно произошел взрыв.

Одну из наиболее крупных и рискованных операций Редкобородому пришлось провести накануне военного парада 1984 года и церемонии награждения в Кабуле, посвященных очередной годовщине Апрельской революции. Чтобы не бросаться в глаза, его люди были одеты в афганскую армейскую униформу, в то время как солдаты советской 5-й мотострелковой дивизии и сотрудники афганской разведки ХАД помогали осматривать каждый танк, бронетранспортер и другую технику, которая должна была принять участие в параде. Так как взрывные устройства могли бы быть спрятаны в любом месте, центральный сквер, где должна была проходить церемония, был оцеплен, а на каждой крыше были размещены афганские охранники. Когда незадолго до начала церемонии Редкобородый получил информацию о том, что моджахеды действительно планируют взрыв, он сообщил об этом маршалу Соколову. Тот, в свою очередь, спросил, не надо ли отменить парад. Но Редкобородый решил, что отменять мероприятие будет еще более опасно, так как это означало бы, что правительство не способно обеспечить безопасность в столице.

Парад прошел как и было намечено. Вскоре после того, как участники разъехались, террорист-смертник подорвал одну из платформ, на которых еще недавно стояли должностные лица. Из этого Редкобородый заключил, что его меры помешали осуществить взрыв во время церемонии, и что террорист, полный решимости выполнить приказ, смог сделать это только тогда, когда правительственная охрана была снята.

Несмотря на напряженную работу, Редкобородый находил моменты и для отдыха. Как бы ни был встревожен Кармаль, полковник КГБ находил его приятным в общении во время их ежедневных бесед, и президент держал себя с привлекательным достоинством. Кармаль также, казалось, наслаждался компанией советских коллег. Во время своих многочисленных поездок для отдыха в Советском Союзе он бывал во дворце КГБ, угощаясь колбасой, селедкой и другими яствами, которые привозил потом с собой из Москвы, и, разумеется, запивая все это обильным количеством водки. Другими частыми гостями были министр внутренних дел Гулябзой и заместитель начальника ХАД Гулям Фарук Якуби.[61]

Подобно почти всем своим соотечественникам, офицеры и солдаты Красной Армии были большими любителями бани — русской разновидности сауны. Свои бани имелись практически для всех чинов — от высшего командования до простых солдат-срочников. Обычно их строили из выпрошенных где-то или просто украденных деревянных досок. Одну такую баню Кармаль разрешил Редкобородому построить на территории президентского дворца; при ней имелся небольшой бассейн, в котором можно было охладиться после долгого сидения в парилке с дровяной печкой. Кармаль лично следил за ее строительством и жаждал «испытать» ее, как только строительство будет закончено, а затем стал там постоянным посетителем.

Редкобородый также наблюдал за строительством небольшого кинотеатра для его людей, построенного с помощью местного техника. И хотя русские не понимали большую часть того, что им показывали в американских или индийских фильмах с субтитрами на пушту, они все же смотрели их, обычно под песни и водку. Кармаль тоже часто заглядывал туда, чтобы пропустить стаканчик водки во время своих прогулок вокруг дворцового комплекса.

К концу 1982 года боевые действия в Афганистане заметно активизировались. И хотя теперь Советы на собственном опыте много узнали о том, как бороться с моджахедами, огромные советские силы, сконцентрированные вокруг Панджшерской долины и на западе, вокруг Герата, мало что могли сделать, чтобы нейтрализовать сопротивление. В других местах попытки урегулирования конфликта также зашли в тупик. Афганская армия преодолела волну дезертирства и приняла участие в ряде крупных наступательных операций. Но, тем не менее, это не сыграло особой роли в борьбе против моджахедов, число которых также выросло.