-Сейчас тебя ждет неожиданность, но приятная....
Тронный зал был полон народа. Это были и богатые дикари племени Совы и вожди, признавшие Верховного Дректора Верховным Дректором, многочисленные родственники Дректора и дикари, в разное время оказавшие ему, Дректору, разные услуги... Во общем огромное количество дармоедов, приближенных и приближенных к трону, которых при любом правителе больше чем достаточно. Нарождение аристократии, в косматых шкурах и с не чесанными башками, усмехнулся Ри, оглядывая этот сброд, все как у людей... Дректор уселся на трон, украшенный деревянной совою и взяв в руки дубину, взмахнул ею. Воцарила тишина, только где-то в углу неизвестно кто резко выпустил воздух, издав громкий звук, но на это совершенно ни кто не обратил внимания. Толстый и самодовольный дикарь в шлеме, украшенным совою, громко икнул и выйдя вперед, стукнул посохом толщиной в руку об пол:
-Тихо! Великий и Могучий, Непобедимый Верховный Дректор, Мудрый как Зова, Сильный как Хренар, Хитрый как Лисица, Востроглазый как Ястреб, будет говорить!
Дректор, блестя котелком и выпуская легкий пар изо рта, начал свою, возможно первую тронную речь;
-Отныне и навсегда назначается моим Советником Ри! Он имеет право сидеть при мне не только на пиру, но и всегда, входить ко мне в любое время дня и получать за свои советы огромные награды! Слава ему, Советнику Ри!
Дикари, бросившись к бринеру, чуть не затоптали его. Каждый норовил хлопнуть по плечу, заглянуть в глаза и сказать особо ласковое, проникновенное и любезное новоявленному фавориту Верховного Дректора:
-В жопу тебе масла, да побольше, хрен через коромысло!.. -Мать твою пополам, что б у тебя брюхо не болело, ядрена вошь!..
Но больше всех отличился Хранитель Вторых Ворот, здоровенный толстяк. Оттерев дикарей плечом, он набросил на Ри шкуру медведя, проорав на весь зал:
-Помни Толстого Бума! Много жратвы и пива, мать в жопу, хрен тебе с дубину, трах вошь через коромысло, ядрена жопа!..
Когда закончились приветствия новоявленного Советника, у Ри болели плечи от дружеских ударов и подкашивались ноги от веса шкур, в которые он был, укутан. Дректор объявил:
-Вечером пир в честь моего Советника Ри. Не забудьте принести подарки...Эти шкуры не считаются!...
Поздно ночью, засыпая с огромным, твердым брюхом, Ри лениво, сквозь пьяную дрему размышлял – началось мое восхождение по лестнице славы... видел бы мой папа, охренел бы...
На уже на следующий день, с утра просидев в чуланчике довольно таки длительное время, Ри был в норме. Сказывалась подготовка в ресторанах Цивилизованного Мира. И Советника Ри вызвал к себе сам Верховный Дректор. Впервые Ри был допущен в святая святых. Нет, не в спальню Дректора, где жила тихая и незаметная дикарка – жена Дректора и воспитывались двое мальчуганов с задатками хулиганов и бандитов. А в большую комнату, вход в которую тщательно охраняла шкура медведя, повешенная сверху двери. С любопытством оглядываясь, Ри уселся на указанное место. Вокруг, вися на стенах, стоя на полу, колодах, подвешенные под потолком, всюду были совы... Множество сов – больших и маленьких, новых и потрескавшихся от старости, искусно вырезанных с мелкими деталями и лишь намеченные резцом... Пучащие глаза, втянувшие голову в шею, топорщащие перья и прижимающие крылья к телу... И все совы были из дерева, все были искусно вырезаны, намечены, докончены, начаты и брошены из дерева, темного и светлого, тяжелого на вид и рыхлого... Талантливо, со знанием анатомии птицы и знанием скульптурного дела, эти совы были везде... Прятались по углам, выглядывали из-за каких-то предметов непонятного назначения и... Кроме сов и подставок для них, этих самых непонятных предметов – то ли стеллажей разломанных, то ли сундуков странной формы, в комнате были лишь еще две скамьи. -Нравится?! –
спросил Дректор, усаживаясь и указывая Ри другую скамью.
-Нравится! А кто это вырезал? -Новые я. Остальные мой отец, отец отца, отец отца отца и так далее, до самой Совы, от которой мы ведем свой род... А это самая первая, самая старая, самая уважаемая Сова, вырезанная по преданию, самой Совой... Я ее больше всех люблю.
Дректор взял деревянную сову, растрескавшуюся от времени, всю в потертостях от множества рук, касавшихся ее и бережно подал Ри. Историк вспыхнул неподдельным интересом, он принял праптицу бережно в руки, грязно-матово блестевшую в свете заходящего дня, что лился с морозом из раскрытого окна... Темное дерево, в меру тяжелое, в складках резных крыльев казалось затаилась сама вечность... Это было неплохое, но далеко не такое талантливое произведение резного искусства, как более поздние работы, и в частности, работы самого Дректора. Перевернув Сову, Ри увидел на круглом срезе-основании надпись, когда-то выжженную огнем или раскаленным предметом типа гвоздь. Это была кириллица, древняя, как сама жизнь, историк легко вспомнил знания, укутанные под маской бринера, а теперь еще и Советника Дректора... Самоиронией только и остается пробавляться... Снизу было выжжено – Гагаринская фабрика деревянной игрушки имени Карла Маркса, 1959 год.
-Что это за знаки, как ты думаешь? –
настороженно и ревниво спросил Дректор.
-Здесь написано на языке давно умершего народа, по видимости твоих дальних предков – КТО ВЛАДЕЕТ ЭТОЙ ПТИЦЕЙ, ТОТ БУДЕТ САМЫМ МОГУЧИМ. -Я так и знал, –
Дректор поспешно отнял сову и водрузил ее на место. Затем добавил:
-А что такое «написано»? -Тайными знаками на предметах откладываются слова речи, –
Ри попытался вкратце объяснить суть письменности и по-видимому ему это удалось, так как Дректор не потребовал дополнительных разъяснений.
Уперев руки в колени и глядя прямо в лицо Ри, Дректор помолчав, сказал: -Расскажи мне о том, как ваши люди, люди вашего племени берут себе в жены женщин. Мужчинам часто приходится драться между собой из-за них?
Ри начал долгий рассказ о Цивилизованном Мире, о его нравах и обычаях, коснулся эмансипации.
-А, помню, это взбесившиеся женщины, которые выполняют ту же работу, что и мужчины – охотятся, воюют, строят поселения... -Не всегда. Чаще всего они только требуют себе равных прав, а не обязанностей. -Да, это я тоже помню – равная жратва и прочее. Я бы отлупил этих глупых коров дубиной по жопе. Расскажи мне лучше сказку, как вы летаете по воздуху, она меня забавляет...
Надо же, забавляет, знал бы он, как бы забавляло жителей Цивилизованного Мира, если бы по визору указать, как они тут ездят на коровах... Ри в очередной раз пустился в мелких подробностях рассказывать все, что знал о самолетах, аэробусах, аэротакси и прочем, на чем летают там, так далеко отсюда, примерно тысяч шесть, то и все двенадцать тысяч лет отсюда... Дректор внимательно слушал, пытливо вглядываясь в лицо своему советнику. Затем внезапно прервал его.
-Хватит! Если бы я не верил бы тебе, что ты из другого мира, я бы ни когда не верил бы тебе, твоей сказке и ни одному твоему слову... Но я вижу – хоть ты и говоришь невероятные вещи, и вроде бы это не может быть, но по видимому ты не врешь... Наверно в вашем мире воздух более толстый, раз вы можете летать...А нельзя и в ваших летающих птицах из таково же вещества, как и мой любимый котелок, перевозить моих воинов с коровами?..
Ри расхохотался во весь голос, представив себе картину – в аэролайнере компании «Аэроворлт», бизнесе-классе, воины в шкурах и коровы с задранными хвостами, вонь, гам, мычанье, русмат!.. Ри поперхнулся и уставился на Дректора, дикарь только по его рассказам слышавший о полетах и вдруг такая идея! Совершенно искренне бринер уважительно произнес:
-Извини за хохот, Дректор. Мой ум не такой гениальный, как твой и я не сразу оценил твою идею. Я бы ни когда не додумался бы до нее.
Дректор подозрительно поглядел в лицо Ри, затем в окно на падающий снег и резко сменил тему:
-Расскажи мне о ваших домах. Ты говорил – у вас в окнах нетающий лед... Я хотел услышать поподробней.
Ри вновь рассказывал, с трудом подбирая синонимы на русмате, а чаще всего просто и многословно объяснял какую-либо простую вещь. Дректор слушал внимательно, брови его были сведены, он не прерывал Ри, видимо какая-то мысль не дает ему покоя, терзает его, мучает... Ри уже достаточно хорошо изучил Дректора. Закончив рассказ о домах, бринер умолк. Дректор пожевав губы, попросил:
