Шкура получалась отличная.

Председатель ООН Чан Зитцен выпил без кофеиновое кофе и прислушался. За окном шумело, за дверью хохотал секретарь. Сколько Чан помнил, а работал Ку у него без малого тридцать лет, он всегда хохочет, когда читает газеты... У каждого свои странности. Чан Зитцен зевнул и включил визор. Диктор французского Ти-Ви комментировал происходящее на экране, удобно расположившись в верхнем левом углу: -Около здания ООН сошлись общим числом более одного миллиона демонстрантов, встревоженных за судьбу Цивилизованного Мира. Ни когда, ни когда за всю Историю Цивилизованного Мира не был весь наш мир так близко к непредсказуемым событиям, здесь присутствуют все партии, так сказать все цвета, все оттенки политического спектра – от черного – анархистов, требующих ни много, ни мало – бесплатной раздачи алкоголя и легализации мунтэна, до белого – Партии Мировых Консерваторов, требующих коронации сегодняшнего Председателя ООН Чана Зитцена и провозглашение Цивилизованного Мира Империей... В политический спектр естественно включены и промежуточные тона – розово-голубой, Партия Сексуальной Свободы на колонизируемых планетах; сиреневая – Партия Защиты Дельфинов от флагов проплывающих мимо кораблей; синий – Объединений Фронт зашиты социальных меньшинств от агрессии визоровидения; и прочая, прочая, прочая... Демонстранты разделились на два лагеря не по политическому спектру или симпатиям, а по двум способам решения создавшейся ситуации с Территорией. Одни требуют решительных мер и призывают не церемонится с дикарями, употребить силу и всю мощь Цивилизованного Мира, другие же тоже требуют решительных мер, но настаивают на том, что дикари тоже люди и ООН должно изыскать радикальное, но компромиссное решение по спасению Цивилизованного Мира без применения насилия. Но в стороне от бушующих страстей на площади расположилась группа представителей андеграунда, уютно устроившись на траве под деревьями сквера и созерцающая происходящее со стороны, давайте спросим не разгоряченных молодых людей, стоящих вне политики и не желающих участвовать во всем этом, что же они думают по поводу случившегося. Вот симпатичное молодое лицо, еще не сильно заросшее волосами и с проблесками интеллекта в глазах... Да-да, Жак, вот этот, –

обратился визорообозреватель к оператору с камерой. Тот направив камеру с микрофоном на облюбованного, а ассистент обозревателя спросил его:

-Что ты думаешь по поводу всей этой заварухи, фолкс?

на весь экран расплылась в улыбке заросшая волосами молодая морда, вся в клубах разноцветного дыма, с каким-то наслаждением ушедшая во свой внутренний мир.

-Пошел в жопу, придурок! –

счастливо улыбаясь, медленно и явно с трудом, ответил спрашиваемый. А обозреватель бойко продолжил:

-Спасибо Лак, вы слышали мнение молодежи, действительно – зачем беспокоится, Мировое Правительство примет должные меры. Пусть у правительства болит голова... Чан Зитцен задумался. Он вспомнил сына-оболтуса, норовящего все время влипнуть в какую-нибудь историю и подгадить родному отцу в деле управления Цивилизованным Миром... Затем он вспомнил, что скора выборы, всего через год, и если ООН не выйдет с честью из этого дерьма, то есть кризиса, то не видать ему как своих ушей, еще одного срока председательства... Уже шестнадцать лет бессменно возглавлял Чан Зитцен ООН и вел весь Цивилизованный Мир к еще более блестящим вершинам мира, прогресса и процветания... Да... Если он не пройдет на пятый срок, то тогда все... Прощай огромная зарплата, почет, уважение, власть... Останется лишь пенсия, старость, мемуары... А как еще хочется послужить на защите мира, прогресса и процветания... Ведь он еще не старый... Всего два года назад у него родилась дочка, Кларуся, Кларусенька любимая...

Чан Зитцен тщательно оттер салфеткой с ароматом жасмина выступившие слезы и решительно нажал кнопку.

-Слушаю, –

посередине кабинета размером с небольшое гольфовое поле стоял верный Ку и ждал приказаний.

-Я забыл... –

растерянно произнес восьмидесяти девятилетний Чан и еще больше сморщился и так сморщенным своим лицом. Чан не одобрял пластические операции, только женьшеневые втирания.

Ку выключил визор, вставил диск с успокаивающей музыкой в музофон и включил его. Чарующие звуки обволокли уставшего Председателя и он уснул... Ему снился сон, что он молодой, здоровый и красивый, одетый в элегантную шкуру и лупит лично по головам дикарей. Лупит дубиной с клеймом своей личной фабрики по выпуску клюшек для гольфа, а в этот сумасшедший месяц мгновенно уловившая ветер перемен и коньюктуры, и перешедшая на выпуск дубин... Лупит не забывая элегантно улыбаться широченной улыбкой ковбоя из старомодных фильмов многочисленным журналистам, фотографам и телеоператорам... Где-то далеко, возглавляемые его старой и не сильно красивой толстой женой, скандируют толстые и некрасивые женщины, размахивая флагами и лентами, дудя в дудки и треща трещотками... А длинноногая, с огромной почти не прикрытой грудью и великолепнейшей улыбкой белокурая девушка ловко машет шпагой, высоко вскидывая коленки, чуть одетая в бикини, улыбается и подмигивает Чану... А он лупит дикарей, лупит, лупит... Лидер партии «Народное единство против дикарей» выставив вперед правую руку, проорал с автобуса в мегафон: -Вы видите людей, требующих не применять силу против дикарей! Они заодно с ними, они желают, что бы наши жены и дочери достались дикарям! Докажем им, что мы сильны!!!

Воодушевленные словами вождя и подогретые во время подвезенным пивом, члены народного единства кинулись на гуманных оппонентов, желая их убедить в неправильности выбранного пути. Те не соглашались... Началась дискуссия. Трещали транспаранты и плакаты, обрушиваемые на головы, хрустели зубы и очки, раздавалось визжанье, рычанье и уханье, свистела полиция, тщетно пытаясь разогнать дерущихся универсальными разгонителями...

А на траве под деревьями сквера, вздрагивая и всхлипывая, чуть дыша от изнеможения, катались представители молодежи, держась за животы и визжа от смеха. Метались операторы национальных и региональных программ Ти-Ви, журналисты и фотографы норовили урвать свой кусок новостей... В небе раздалось гуденье и из пожарных вертолетов, прямо на разгоряченных дискуссией демонстрантов, полилась холодная вода. В огромном количестве, сотни, тысячи литров холодной воды... Демонстранты стали разбегаться, хотя это больше походило на «расплываться», спасаясь от импровизированного ливня. Сидя в огромной луже, в мокрой шкуре из искусственной норки и счастливо улыбаясь, Сэм Зитцен кричал во весь молодой голос: -Вот это оттяг, вот это оттянулись, ну круто, ну супер, ну в кайф, ну сила!.. Чан Зитцен проснулся от легкого потряхивания за плечо. Над ним стоял Ку, секретарь был выбрит и одет в свежую сорочку, щеки отливали лиловым, белки глаз хитро блестели. -Пора господин Председатель, вас ждут великие дела. Все уже собрались в многоугольном зале.

Чан Зитцен переоделся с помощью секретаря, протер перед зеркалом свое лицо женьшеневой эмульсией, похлопал себя по щекам и оставшись довольным собственным видом, твердо печатая шаг, отправился на заседание, посвященное возникшей проблеме. Чан Зитцен был тверд и решителен, он был готов драться за Цивилизованный Мир...

Часть вторая. БРИНЕР.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Ричард собрал вещи в сумку, аккуратно расставил оставляемые им книги на полке и огляделся – ничего не забыл? Ничего... Гладкие, окрашенные в светло-серый цвет стены, большое окно стеклопластика, блестящий кафелем туалетный уголок, все было пустым, как будто он здесь и не жил... Усевшись на стул, Ричард стал ждать долгожданного момента. Невысокий, толстенький, с залысинами и длинным хвостом волос, тридцати двухлетний Ричард не был красавцем, но хвост волос и густая окладистая борода, столь необычные среди людей, вместе с длинными усами, делали его оригинальным и привлекательным. Маленькие хитрые глазки выглядывали из-под кустистых бровей. Выглядывали со смехом, иронично состояние духа было для него постоянным и неизменным, за исключением немногочисленных и непродолжительных моментов в жизни. Ричард потянулся всем телом, пухлыми ладонями отряхнул пиджак и брюки от невидимой пыли, и решительно встал, взглянув на ручные часы. 10.00, пора и честь знать... Бесшумно распахнулась стальная блестящая дверь и в проеме возник тоже вечно улыбающийся Руди, так вот чья сегодня смена! но, как подозревал Ричард, этот придурок улыбался вечно только по одной причине – зачат в пьяном виде родителями-алкоголиками. -Ты готов? Девочки уже визжат у ворот, заждавшись тебя. -Болтай, болтай, зато тебя ни кто ни когда не ждет...