На горбу Володя-Борода нес рюкзак с дочкой, спереди висел другой со шмотками, вторую дочку, меньшую, несла в рюкзаке его женщина, мать его детей, как говорят на Кавказе кавказские люди. Еще брел с ними друг их, самозвано обозвавшийся учеником Володи-Бороды и усиленно изучающий черт знает какое учение, Володя-Борода и сам не всегда понимал, что может этот самозванец узнавать-изучать у него.
Стоял или летел метелью, легкой поземкой и морозцем февраль 93, скрипел снежок под ногами, щеки щипало, но было тихо, шлагбаум, красное с белым, как матрац, закрывал границу, будучи сам закрыт на синий висячий замок. Вокруг не было ни одной души в зеленой пограничной щуражке - советские пограничники бросили охранять чужую литовскую границу, а у молодой республики еще не было ни денег, ни сил пограничных перекрыть все дыры. Ну а вокруг как водится - елки с соснами, все в снегу, читай Тургенева с Тютчевым!
Поднырнув под шлагбаум и сильно приседая, чтоб не ушибить дочку, Володя-Борода самовольно расстался с нелюбимой родиной, они обернулись уже на польской стороне, помахав провожающим их хипам-литовцам, впереди спешил к ним встречающий их хипарь-поляк, хиппи всех стран, объединяйтесь! идея флаур-паур бессмертна...
-Надо поспехать, за ходину поченг, ну чух-чух, поченг на Варшаву, меня звать Войцех, давай един батег, я подмогу...
Затем тоже много чего было в этой веселой летней Польше (зима и весна проскочили вроде бы быстро), битком набитой хипами - и бурный поток реки, камни с острыми гранями под водой, с шумом бегущей под мостом, окрики сверху немецких пограничников, разбитая вздувшаяся как бревно, нога, чердак у знакомых хипов, духота того чердака казалось навсегда вкрадется в память, но бог миловал...Остался только кусочек от той духоты. Были и коммуны хипповые, интернациональные, в горных деревнях Польши, уличный театр, была и горная тропа, обледенелая, с потоками воды поверх льда, польские пограничники, все прекрасно понимающие, но... Выл холод, легкий голод, внезапное обогащение (в польских инфляционных злотых, ну миллионером стал!) и нахождение друга Яремы, предоставившего жилье...Встречи, встречи, встречи... Новые знакомства, радушие хипов, море травы, невкусное пиво, и вновь радушие деревенских миникоммун...В один из летних дней ушел друг, самозванный ученичок, одному легче пройти, Борода, сообразил он и поделился своей идеей с ними...
-Действительно, ты полностью прав, одному на Запад легче просочится, но вот беда одна - одной дочке два с половиной, другой и года нет, еще не ходит, ее что, ползком отправим?
Ученичок потупив голову, промолчал, но уходя, спросил напоследок:
-Если вернусь - примешь?
-Ты сам ответил, -
с дзеновской мудростью произнес мастер хер знает какого учения неудавшемуся ученику, да, жаль что мы не практиковали ломание палки об голову, гляди и помогло бы... И остались вчетвером.
Продолжалось бесконечное вроде бы лето, масса друзей разной национальности, но одинаковой асоциальной принадлежности, затем один из хипов-поляков верующих, Войтек, перевел их в Чехию, еще один шаг по долгой дороге в сторону Запада, сквот на Напрстковой улице посередине Праги, там и со Слави познакомился, свобода, пиво свободы "Пильзнер Урквел"! А на улицах Праги бушевала хипповая вольность со всей Европы, да что там со всей Европы, со всего мира! Американцы, перуанцы, французы, немцы, голландцы, кого только не было в сквотах, коммунах, рок-клубах, даже австралиец!.. Траву курили в открытую, на Кампе и Карловом Мосту, тогда-то Володя-Борода и познакомился с Сысопом и Мартином, музыка играла под звездным небом, президент Чехии писал спектакли для театров, всем казалось - еще мгновение и Амстердам померкнет перед Прагой, до открытия кофе-шопов оставалось лишь полшага - прибить таблички на уже существующие полулегально...
Толерантность полиции пресекала и нарушала все мыслимые и немыслимые границы. Сценка с натуры, сквот на Напрстково "Злата Лодь", ночь, в нелегальном, но открытом со стороны улицы баре, гремит африканская музыка, курится трава, льется рекой пиво и вино, закусываемое пицей из продуктов приобретенных задарма после закрытия базара, среди людей бродят удолбанные и улыбающиеся собаки различнейших пород, на шеи у одного мохнатого медвежьих размеров бандана в разводьях, всем хорошо, всем весело, все счастливы и довольны...По вызову мучащегося бессонницей и завистью жителя из ближайшего дома, приезжает полиция, бравый шериф в форме мешком и с большим брюхом без опаски входит в полутемноту нелегального бара и спрашивает изо всех сил, стараясь перекричать там-тамы:
-У вас есть разрешение на продажу алкоголя?!. -
вопрос к бармену, но задан так, что б услышали все. Отрицательный ответ подразумевается в самом вопросе и зависает в клубах марихуанного дыма и тишине.
-Ну так сделайте свою музыку потише!..
Гомерический хохот сопровождает уход блюстителя порядка, казалось смеялись даже собаки...
Затем вновь почему-то пришла осень, дочки стали мерзнуть, но до болеть еще было очень и очень далеко, так как хипповые дети отличаются особенной закаленностью и богатырством, по сравнению с детьми цивилов. Да не только дети хипов, но и цыган, и вообще народов, живущих натуральной жизнью, ближе к природе, вот и делайте выводы. Захандрила женщина, мать его детей, изделия из кожи, что делал Володя-Борода, перестали покупать, туристов как будто вымело из осенней Праги...Пришлось идти, ломая шапку, к ненавистному государству и просится в лагерь для беженцев. Приняли... Пролетела в тоске зима. И весною женщина встретила другого, там, за ржавым забором, но желанного и любимого, ни чего, что руки трясутся с запоя, зато бреющегося и не лохматого. А Володе-Бороде сказала просто:
-Я тебя разлюбила, еще когда ты лежал с распухшей ногой, с температурой и бредил на том душном чердаке...Я слушала тебя, твой бред, вспоминала как мы все чуть не утонули под мостом, а ты кричал на нас - Вперед! Вперед!!.. Тогда я поняла, что тебе свобода дороже, чем мы...
Был май, один, без детей и друзей, потерявший всех, но нашедший свою личную свободу, уходил Володя-Борода на волю, за ржавый забор, уходил без ксив, нелегально, без прайсов, но на волю, на свободу!.. В сквоте как всегда нашлось место, в "Злате Лоди", затем повстречал Маркету, которая стала его, сквот разогнала полиция по приказу политиков, решивших делать жизнь не с толерантной Голландии, а бюргерской Германии, фак им в сраку и успехов в личной жизни...Затем они вместе бежали от родителей Mapкеты, полиции и даже Интерпола, бежали так долго, что прибежали аж на Канарские острова, которые их встретили солнцем, волнами океана, голубым небом и почти полным отсутствием проблем. Чужие паспорта в карманах, житье на диких пляжах, случайные заработки там же, фрукты и овощи от бога...Да здравствует жизнь и свобода! Лаф энд фридом!
И только тогда началась жизнь, а все до этого было лишь вступительным словом, неизвестно кого и затянувшимся на так долгие годы. Перед ним и Маркетой лежала вся Европа, весь мир, вся Галактика и ни что их не могло разлучить.
И в 98 Володя-Борода и Маркета вновь вернулись в Прагу, где Володя попросил азил у Чешской Республики и ждал его. И что бы через год осенью встретить Слави с френдами. И присоединиться к строительству Центра помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов.
МОСКВА.
Север уставился на секретаря, сегодня этот придурок опять в розовом галстуке, лопнет терпение - удавлю на хер, и ладно...
-Докладываю, Василий Николаевич. Работавший по архиву подполковник запаса убран. Сам майор ждет в приемной.
-Пошел на хер,-
повел бровью Север и секретарь исчез. Вместо него вошел Юрий и уселся перед Севером.
-Ну?..
-Шеф, наследник исчез на Западе, но я нашел на его последнею подругу, Светлану Павловну Старкову, дочь известного демократа-депутата в начале перестройки. Сейчас он преподает в университете в Аризоне...
