Глеб поцеловал ее в другую щеку – она не стала драться и кусаться, только цвет лица быстро поменялся – словно морилкой девушку покрыли.

– Вот черт… Я в порядке, Глеб, – смутилась Маша.

– А жалко, – улыбнулся он, – предыдущей ты мне понравилась больше.

– Издеваешься? – снова вспыхнула она. – И что ты предлагаешь? Познакомиться поближе? Немножко безобидного секса? – и тут же сделалась злой и раздраженной.

– Прости, товарищ старший лейтенант, – опомнился Глеб, – ничего такого. Скажи, а ты точно была замужем?

– Точно, – огрызнулась Маша, – могу ребенка показать. Опыт имеется, готова продолжить. Но за тебя я точно не пойду, Глеб Андреевич, не мой ты идеал. Ладно, товарищ капитан, простите даму с высшим образованием…

– Она еще и с высшим образованием, – присвистнул Глеб. – Больше нечем психику калечить?

– Это был физкультурный институт…

– Тогда простительно. Кстати, это девятый. – Он резко повернулся и выстрелил пальцем в покойника.

– Не поняла, – сглотнула Маша.

– Это девятый, – повторил он, – как минимум девятый. На инструктаже засекреченные товарищи из спецслужб категорически уверяли, что ночная охрана на Санта-Ирине – восемь отмороженных голов. Надеюсь, это была их единственная промашка. Пошли наверх.

Он снова входил в командирский раж. Болтаемся без дела, товарищи «майчане»? Вам скучно и одиноко? Нечем заняться? И эта аморфная кучка бездельников – те самые, кого отличает высочайший профессионализм и непроницаемая завеса тайны? Строиться, лоботрясы! Разминка кончилась, готовимся к операции!

– Опять он нам мешает не работать, – беззлобно ворчал Черкасов.

В принципе, мог и не ворчать. Потерь не было, работали по плану. Приплыли, увидели, победили. Вторично осмотрели территорию, убедились, что неучтенных врагов на острове не осталось. Выставили пост – Тарас Прихватилов уже обжился на смотровой площадке, откуда открывался вид во все пределы и, разумеется, на небо. Водолазное облачение убрали за разрушенную лестницу. Переодевались в «маскарадные костюмы», заимствовали оружие у мертвых охранников. Тела стащили в ближайшую пустующую камеру и свалили в кучу. Семеро мертвецов, восьмому повезло – мог оклематься через несколько часов, но и его сгрузили в общую массу. Девятому тоже подфартило – долговязый увалень по имени Хосе Мигель дель Пино трясся в караулке под надзором боевых пловцов и уверял, что связь со «штабом» группировки сеньора Патрисио Отеро, правой руки господина Баррозо, осуществляется дважды за ночь: в полночь и около четырех. Сегодня могут позвонить дополнительно, в связи с доставкой «промежуточного груза» (о характере груза он – ни сном ни духом), но в какое время это произойдет, рядовому составу не сообщалось. Пришлось привязать «счастливчика» к столу, пригрозить поркой за непослушание и поместить в непосредственной близости Марата Равиуллина, не испытывающего слабости к международному криминальному элементу. Узников тюрьмы решили игнорировать – со всеми их моральными и физическими страданиями. Куда их? Жалко людей, но как их вызволить? Открыть камеры? До берега вплавь не доберутся. Забрать с собой на перегруженную субмарину? Пловцы внимали последним инструкциям, до прибытия объекта оставался час. «Вот и осень, скоро в баню», – пошучивал Олежка Оболенский. Серега Издревой вспоминал Чечню десятилетней давности – еще и не так возились в осенней распутице. Доказывать командованию Вооруженных сил, что бойцы спецназа ВМФ работают в других условиях, было бесполезно. Воевали все, невзирая на сухопутный характер Второй чеченской кампании. Водолазов-диверсантов вводили в состав морской пехоты, отправляли в разведывательные подразделения. Служили Родине, как могли. Через мясорубку Кавказа, будучи совсем еще молодыми, прошли Издревой, Прихватилов, Олежка Оболенский. Глеб Дымов, окончивший годом ранее Морской корпус Петра Великого – Санкт-Петербургский военно-морской институт, факультет специальных вооружений, четыре месяца бегал по горам за неопрятными бородатыми личностями, пока не получил ранение в бедро и не убыл с почетом на долгое и «принудительное» лечение.

Ночь была в разгаре. Море штормило, ветер не прекращался. Со стороны могло показаться, что тюрьма на Санта-Ирине живет обыденной жизнью: мялся часовой на сигнальной площадке, мерцал огонек в караульном помещении, по двору болтались невнятные субъекты в мятом камуфляже и стоптанных сапогах, вооруженные вездесущими автоматами Калашникова и «М-14» со складными прикладами – компактной модификацией американской автоматической винтовки «М-16». У западной стены, недалеко от калитки, соорудили помост из ржавых бочек, и получился дополнительный наблюдательный пункт, с которого просматривался участок моря между островом и мексиканским берегом. Глеб вглядывался в узкую ленточку побережья. Ему казалось, он различает отдельные скалы, метелки пальм, кучки зданий на северо-западе.

– Ни хрена не понимаю в вашей Мексике. В Сочи лучше, – вынес вердикт Серега Издревой, махнув рукой, спрыгнул с помоста и потащился в караулку – выяснять, нет ли в этом «доме» что-нибудь поесть.

– Юкатан, – вздохнул Глеб, – колыбель цивилизации майя. Прибыли конкистадоры, входят в первую деревню: мол, что за станция такая? А индейцы им в ответ: «Юкатан» – что в буквальном переводе с языка майя: «Мы вас не понимаем».

– Вот именно, хрен поймешь без бутылки, – пробормотал Оболенский. – А подробности, Глеб?

– А подробности – письмом, – усмехнулся Дымов. – Все равно не запомнишь, зачем тебе? Свободный и суверенный штат Кинтана Роо, в котором расположен курортный город Канкун, излюбленное место отдыха наркобаронов. Муниципальный округ Исла-Мухерес, столица муниципалитета далеко на островах, население самое мизерное в Мексике. Информация для Черкасова, – засмеялся Глеб, покосившись на Мишку, имеющего стойкое и неконтролируемое влечение к женскому полу, – Исла-Мухерес в переводе с испанского – «остров женщин».

– Здорово, Глеб! – восхитился Мишка. – Только на хрена? Закончим работу и снова под воду, какой тут, к лешему, остров женщин? Лучше по Каракасу погуляю, если время останется.

– Черкасов, ты непобедим, – укорила Маша.

– Да, я человек религиозный, – под сдержанные смешки возвестил Мишка, – свято верую, что после смерти попаду в женское общежитие.

– Чуть правее, – продолжал Глеб, – крохотный городок Пуэрто Фелипе. Девять тысяч населения, маленький порт, несколько отелей для туристов-экстремалов. Прибрежная полоса джунглей, населенная всякой гадостью и болезнями, глубже – пустыня. Ни рек, ни деревень, сплошная глушь. Вся власть принадлежит сеньору Хосе Рудольфо Баррозо с его бандитами, обученными на военный лад… но об этом вы знаете. Армия покруче официальной. Минометы, тяжелые гранатометы, противотанковые ракеты, осколочные гранаты. Контингент – бывшие военные и полицейские. Увольняются из органов, перебегают дорогу к рекрутскому пункту наркокартеля, которых как грязи, мол, требуются убийцы для интересной работы, все такое, записываются на службу – вроде как престижнее и прибыльнее. Транспортировка кокаина из Колумбии, выращивание собственной марихуаны, изготовление героина и амфетамина в лабораториях, в общем, жизнь веселая. Официальная власть – номинальная, обслуга наркоторговцев, только в форме и при должностях. Террор, запугивание, правовые нормы в стране отсутствуют, наркомафия давно выиграла войну с государством.

– Ты такой эрудированный, – похвалила Любаша, – и что мы делаем рядом с тобой? Оттеняем твой свет своей пещерной дремучестью?

– Он такой, – согласилась Маша. – Знает все, кроме таблицы интегралов. Жалко, что в Мексику не попадем. Начало осени, курортный сезон еще не кончился…

– Бери отпуск и езжай, – фыркнула Люба. – Ну, не в Мексику, понятное дело. Турция, Кипр, Испания…

– А ребенка куда? Во-первых, с отпуском проблемы, во-вторых, моя Испания называется Тамбов, в-третьих, зарплата и деньги – вещи несовместимые, в-четвертых… – Она задумалась: а нужно ли «в-четвертых»?