– Ты, лживая девчонка!.. – зашипела Клеопатра, перегибаясь через стол и приближая свое лицо к лицу Лизы. – Я бессмертна!

– Раз, – спокойно сказала Лиза.

Клеопатра отпрянула назад, словно ее хлестнули по лицу.

–Два.

Она испуганным взглядом смотрела на Лизу, не смея больше сказать ни слова.

–Три.

Она перестала сдерживаться. Или больше была не в силах. Судороги прорвались наружу, и теперь мелкими толчками сотрясалось все ее тело.

– Четыре.

Пальцы рук, лежащих на столе, неровными, обрезанными ногтями впились в ладони. Она, подергивала плечами, головой, словно хотела встать и уйти, но не могла.

– Пять.

Она тоненько заскулила, но прикусила губу, и дрожь вдруг прекратилась, сдерживаемая чудовищным усилием. Из прокушенной губы вытекла капелька темной крови.

– Шесть.

Дрожь снова прорвалась. Она была уже не мелкой, а крупной, словно от ударов током.

– Семь.

Красные, такие красные, что вот-вот лопнут от прилившей крови, глаза, расширенные, наполненные ужасом, смотрели уже не на Лизу.

– Восемь.

Руки вцепились в край стола, помогая телу удержаться на месте.

– Девять.

– Нет! Не надо! Замолчи! – почти неслышно зашептала женщина, пытаясь отыскать кровавым взглядом ту, что отсчитывала ее последние секунды. Она уже не видела Лизы, сидевшей напротив. Она только слышала ее голос.

– Это ничего не изменит, – ответила Лиза и замолчала. Жизнь, которой не давали вытечь из тела тоненькой струйкой, но которая не могла больше оставаться в этом теле, взорвала его, вырываясь сразу, как из лопнувшего воздушного шара. Клеопатра дернулась всем телом, поджала длинные ноги в черных чулках, утягивая за собой зеленую скатерть, повалилась на пол. Из-за соседних столиков вскочили люди, метрдотель и официанты подбежали к ней.

Лиза наклонилась над ее телом, прижала между большим и указательным пальцем ее шею к полу, как прижимают деревянной вилкой головы ядовитых змей змееловы. Ее тело взорвалось последний раз и обмякло.

– Что с ней?! – испуганно произнес метрдотель.

– Вы знаете, что такое смерть? – спросила Лиза, выпрямляясь над ее телом.

–Д-да…

– Я тоже знаю, что такое смерть. Мы оба с вами, живые, знаем, что такое смерть. Вы не находите это странным ?

– Двадцать девять, черное!

– Ну… – протянул весельчак и иронически заметил: – А я уж надеялся, что вы и в третий раз попадете,

Лиза открыла глаза. Клеопатра отвернулась от нее. Лиза взяла себя в руки и встряхнулась.

– А вот и попаду.

– Спорим! – воскликнул весельчак.

– Спорим. На тысячу.

– Ото! Так сразу и на тысячу…

– Подумайте сами: взять три плейна из шести, что может быть невероятнее?

– Идет, – кивнул весельчак.

– Делайте ваши ставки, господа!

Лиза снова ждала. И поставила в самый последний момент.

Весельчак долго молчал, наблюдая, в какой ячейке, медленно останавливаясь, кружится шарик. Затем он перевел взгляд на Лизу. В его взгляде были и опасение, и подозрение, и восхищение. Не было только прежней веселости.

– Хорошо, тысяча за мной. Но на вашем месте я бы поостерегся.

– Чего? – невинно спросила Лиза.

– Так демонстративно выигрывать.

– Мне боятся нечего.

– Дай-то бог, дай-то бог, милая моя.

К рыжему крупье подошла девушка-блондинка в строгой черной юбке, белой блузке, повязанной галстуком-шнурком. Она тронула его за руку и молча отстранила. Рыжий кивнул и уступил ей место у рулетки.

Андрей Смирягин сидел в кресле директора и читал «СПИД-Инфо». Статейка была действительно забавной: журналистка брала интервью у начальника службы безопасности «одного из крупных столичных казино», и тот щедро заливал ей про меченные изотопами карты, электромагнитные уловители рулеточных колес и кости со смещенным центром тяжести. Смирягин посмеивался, пил джин с тоником и иногда поглядывал на большой экран телевизора, где внутренняя видеосистема передавала выступление Кати. Катя была стрип-тизершей и любовницей Смирягина. В дверь постучали.

– Ну, заходите! Кто там?! – недовольно крикнул Смирягин. Вошел Валера, один из тех, кто работал сегодня в зале. Всех своих гвардейцев Смирягин знал по именам, хотя было их больше трех десятков.

Валера легонько поклонился: видимо, по привычке для этого кабинета. Смирягин сложил газету и недовольно осведомился:

– В чем дело?

– За первой рулеткой четыре плейна подряд.

– Подряд? – недоверчиво переспросил Смирягин.

– Почти. С перерывом в один. – Валера вздрогнул, указательным пальцем прижал наушник и добавил: – Пять плейнов.

Смирягин вздохнул и встал из кресла:

– Ну пойдем посмотрим. Не иначе радиоуправляемый шарик на силовых полях.

– Чего? – непонимающе спросил Валера.

– Да так. Ерунда всякая, – махнул рукой Смирягин и вышел из кабинета. Валера, задержав на секунду взгляд на экране, последовал за ним.

В комнате, в которую они вошли, было много экранов. Очень много – они составляли целую стену. Но их все равно не хватало: за каждым столом наблюдало по две-три камеры. Плюс общее наблюдение. Плюс внешние камеры. Поэтому на некоторых мониторах изображение крутилось поочередно, а на некоторых давалось в сплит-скрин. Как бы там ни было, первый рулеточный стол сейчас был выведен на четыре крупных экрана, показывавших его со всех сторон.

Четверо всадников из службы охраны тихонько переговаривались между собой и смолкли, как только вошел Сми-рягин. Они с надеждой посмотрели на него.

– Крупье меняли? – спросил он.

– Да, – отозвался один из всадников.

– Так еще раз смените! – раздраженно сказал Смирягин и наморщил лоб.

Всадник склонился к тоненькому стебельку микрофона:

– Смените крупье за первой рулеткой.

– Кто играет? – спросил Смирягин.

– Блондинка в черном.

Смирягин отыскал взглядом Лизу. Она сидела, выпрямив спину и изящно держа руки над столом.

– Хороша… – пробормотал Смирягин и добавил громко: – Увеличьте-ка ее.

В зале под потолком камера повернулась, неслышно жужжа моторчиком, объектив наехал, давая Лизу крупным планом. Румянец на ее щеках был заметен даже на черно-белом мониторе.

– Звук включите.

Невидимые колонки наполнили комнату звуками игрового зала.

– Делайте ваши ставки, господа! – раздался голос девушки-крупье. Но это была уже не блондинка, а круглолицая полноватая шатенка. Смирягин внимательно следил, как она раскрутила колесо, как запустила шарик.

– Почему она не став…

В это время Лиза двинула фишки на табло. В ту же секунду девушка огласила:

– Ставки сделаны, ставок больше нет!

Смирягин дождался, пока колесо остановится.

– Шесть плейнов, – произнес всадник. Смирягин промолчал. Он ждал повторения.

Семь плейнов никто озвучить не решился.

– Сколько она выиграла?

– Четыре тысячи, – сообщил всадник.

– Карту дайте, – потребовал Смирягин, не отрываясь от монитора. Всадник подал ему распечатку принтера. Смирягин пробежал глазами колонки цифр и вопросительно взглянул на него.

– Никаких отклонений. Рулетку проверяли. Крупье незаметно заменил шарик. Все то же.

– Она что, каждый раз ставит сразу перед объявлением?

Всадник кивнул.

– Системщица?

Всадник едва сдержал усмешку:

– Скажите мне такую систему. Я запишу.

– Но-но, – прикрикнул Смирягин, впрочем, не слишком грозно. Он проследил, как Лиза взяла еще один выигрыш.

– Проверьте по картотеке, – приказал он. Но он делал это, понимая, что таких игроков он знал бы. Значит, это новенькая. Либо приезжая, либо человек с улицы, который просто сидит вместо рук. Прерывать игру он не имел права, убрать из-за стола Лизу тоже, Нужно было доказать, что она – мошенница. А Лиза играла демонстративно, хотя могла ставить один к одному, два к одному или выигрывать хотя бы через раз. Она словно говорила: поймайте меня, если сможете. И грош цена была Смирягину, если он даст ей выиграть столько, сколько она хочет.