За те 25 лет, что Марко Поло провел в Венеции после генуэзской темницы, его «Книга» жила активной жизнью. Ее все время переписывали, копируя не всегда бережно, переводили со старо-французского, который выбрал для своих записей Рустичано, на итальянский, немецкий и латинский, бывший в Европе международным языком. Каждая новая рукопись в зависимости от квалификации переписчика или переводчика неизбежно отличалась от оригинала, от очередной копии, предыдущего перевода. При этом «Книга» все время обрастала разными добавлениями, иногда целыми главками, часть из которых была вольным изложением новых рассказов или добавлений Марко Поло. Так что не во всем, что неясно или противоречиво в «Книге», в том виде, в котором она дошла до более близких к нам времен, можно винить Марко Поло.
Авторская судьба Марко Поло, создавшего произведение, читаемое семь столетий, оказалась нелегкой и для его памяти – обидной. Самые ярые из уже упомянутых толкователей источников «Книги» договаривались даже до того, что он вообще не бывал на Востоке дальше Константинополя и Крыма, где и собрал сведения, включенные затем в его «Книгу». Это все несерьезно и противоречит документальным источникам. Но, конечно, иногда может возникнуть удивление, почему, например, у Марко Поло ни разу не упомянута Великая Китайская стена, о которой писал даже монах Рубрук. Но таковы, видно, всегда загадки творчества.
Комментатор одного из современных наших изданий «Книги», К.И. Кунин, считал, например, что Марко Поло при всех его способностях все же по своему уровню стоял намного ниже тогдашней китайской культуры. Поэтому он де и не все в Китае понял или заметил. А в то же время сам Марко Поло, безусловно, чувствовал, что из того, что он увидел в сказочно богатой, пестрой, совершенно необычайной для европейца стране, многое будет абсолютно непонятно его соотечественникам. Существует даже предание о том, что, исповедуясь перед смертью, Марко Поло не только не признал свои рассказы «греховным вымыслом», но утверждал, что не поведал и половины того, что узнал в своем путешествии в Китай.
Ведь то самое прозвище «Миллион» или «Миллионер» было не признанием богатства Марко Поло, а откровенной насмешкой окружавших его людей над похожими на сказку рассказами об ином, непонятном мире. Как же не могли рассказы венецианца не показаться его современникам вымыслом, если он был первым, кто сообщал им об огромном восточном мире, простирающемся от Волги до Японии и от Китая до таинственных островов в Индийском океане. Ошеломляющими для европейцев были масштабы далеких путей, неправдоподобным казалось многое в образе жизни людей в дальних странах.
Нет спора, Марко Поло включил в «Книгу» немало того, что сам не видел, но узнал в ходе странствий о регионах, до которых не смог добраться. Это сведения в его «Книге» об Эфиопии, индийских княжествах, Японии. Более справедливо отметить то, что эти собранные Марко Поло сведения о Востоке несколько столетий недостаточно использовались в Европе. Ведь существует мнение, что именно рассказ Марко Поло о богатстве золотом Чипунгу, т. е. Японии, толкнул Христофора Колумба, не подозревавшего об американской преграде в океане, двинуть свои каравеллы на запад к берегам сказочно богатых стран, описанных венецианцем. Его «Книгу» Колумб знал досконально. Тому доказательство – найденный в Севилье экземпляр ее антверпенского печатного издания с десятками пометок Христофора Колумба.
Безусловно, сочинение Марко Поло явилось первым европейским руководством и для контактов с самыми глубинными и южными частями Азии. Подобные и более подробные сводки уже существовали во времена Марко Поло у арабов. В их числе многотомный труд ровесника Марко Поло – Рашида-ад-Дина. Существуют предположения, что именно у него венецианец заимствовал ряд сведений о далеких восточных странах. Целые страницы в «Книге» считают списанными у араба. Но больше всего свои доводы противники Марко Поло и сегодня строят на поисках «лакун» в его «Книге».
В ней, например, не находят упоминания о чае, не названы важнейшие города исторических областей Ирана – Хоросана и Хузистана, в которых Марко Поло обязательно должен был останавливаться на пути в Центральную Азию. Действительно бросается в глаза то, что почти нет каких-либо дат для главных этапов в долгом путешествии венецианца. Самым главным аргументом против Марко Поло и сегодня продолжают выдвигать уже упомянутую выше необъяснимость полного отсутствия у него сведений о Великой Китайской стене. Ведь описываемые Марко Поло маршруты поездок по Китаю должны были проходить совсем близко от этого давно уже существовавшего к его времени каменного чуда Древнего Китая.
Но мы не знаем сегодня, в каком состоянии находились участки знаменитой стены в тех местах и в то время, когда Марко Поло якобы обязательно должен был их увидеть. Вполне может быть и так, что в тот момент стена там находилась в таком упадке, что не произвела на венецианца, жившего в эпоху городов-крепостей в Европе, того впечатления, которое мы ожидаем от него с позиций нашего времени. Мы восхищаемся, к примеру, остатками мощных стен средневековой генуэзской крепости в Судаке – древней Солдайе. Но вряд ли во времена ее постройки люди, подобные Марко Поло, увидели бы в ней что-нибудь совсем для них необычное.
Среди услышанных Марко Поло рассказов, включенных им в свою «Книгу», есть сообщения о собакоголовых и хвостатых людях, о других подобных «чудесах». Такими сюжетами от античного времени до Средневековья полны географические произведения почти всех авторов. Но Марко Поло осторожен в подобных сюжетах и обычно напоминает, что говорит о том, чего сам не видел.
Некоторые позднейшие комментаторы «Книги» находят явные исторические неувязки в труде Марко Поло. Так, например, по любой из сохранившихся версий сочинения венецианца следует, что он в 1298 г. не знал о смерти хана Хубилая, случившейся за четыре года до этого. Но думается, что строить критический разбор любого произведения не на том, что в нем есть, а на том, чего в нем нет, не лучший путь литературного анализа. Со временем становится ясным, что мнимые или действительные противоречия в труде Марко Поло связаны, прежде всего, с вольностями переписчиков и переводчиков первых рукописных копий «Книги». Они, как было сказано, считали возможным еще при жизни Марко Поло делать «от себя» дополнения, уточнения и даже «исправления» в его «Книге».
В XXI в. мы вряд ли найдем правильные объяснения всем «пробелам» и противоречиям в сочинении XIII в., дошедшем до нас во многих версиях и сотне списков, ни один из которых, однако, не принадлежит руке автора. Но бывают и замечательные современные находки для уточнения биографии Марко Поло. Так, наш академик В.В. Бартольд установил, например, что в китайских летописях и в одном арабском источнике XIII в. прямо сообщается о данном Хубилаем поручении расследовать убийство одного из его высших чиновников … «члену тайного совета По-ло»! По другому выглядят после таких находок многие из «придирок» к автору «Книги» и сомнения в правдивости его рассказов.
Первое печатное издание «Книги» вышло в Нюрнберге в 1477 г. и было немецким переводом с одного из рукописных списков на французском языке. Вообще, наиболее близкой к оригиналу принято считать рукопись, хранящуюся в Национальной библиотеке в Париже и изданную во Франции в начале XIX в. Именно с нее и был сделан перевод на русский язык, опубликованный в России в конце того же века. Любопытно в связи с этим вспомнить, кстати, что русский перевод сочинения предшественника Марко Поло Джованни дель Плано-Карпини «История монгалов» был напечатан в типографии Московского университета в 1795 г., и таким образом оказался известным в России на сто лет раньше, чем творение Марко Поло.
Для настоящего издания «Книги» Марко Поло взят все тот же русский перевод XIX в., до сих пор считающийся лучшим. Перевод сделал известный российский индолог И.П. Минаев (1840–1890). Именно с ним связаны и исследования о первом русском путешественнике в Индию – Афанасии Никитине. Из-за ранней кончины И.П. Минаев не смог довести перевод «Книги» до печати. Это сделал через 12 лет один из крупнейших отечественных востоковедов – В. В. Бартольд (1869–1930). Он выпустил минаевский перевод под своей редакцией и с обширными комментариями в 1902 г. в «Записках Русского географического общества». В последующем этот перевод «Книги» переиздавался у нас в 1940, 1955 и 1997 гг. с предисловиями и примечаниями разных ученых.
