Ранее существовала и точка зрения, отрицавшая идентификацию «Колесницы богов» с вулканом Камерун. Некоторые ученые (например, А. Гумбольдт и П. Шмит) не только отождествляли ее с пиком острова Тенерифе, но и локализовали вторую половину маршрута «Перипла» в районе этого архипелага. Подобная точка зрения была в ходу уже в XVII веке. Интересно, что коренной житель Тенерифе Хуан Нуньес де ла Пенья полагал, например, что члены экспедиции Ганнона были первооткрывателями Канар.
Предположение, что Ганнон достиг при своем плавании Канарских островов, представляется нам достаточно основательным. Напомним, что архипелаг расположен в зоне повышенной вулканической активности в непосредственной близости от материка и не мог не привлечь внимание мореплавателей, ходивших вдоль берегов Африки. Цель экспедиции Ганнона — создать колонии на торговом пути — также дает основание думать, что карфагеняне плыли не к далеким берегам Гвинейского залива, а к землям, расположенным значительно ближе. Они, как и финикийцы, «вообще не ставили перед собой исследовательских задач. То, что они знали или узнавали об отдельных районах известного в древности мира, не выходило за пределы насущной необходимости для ведения морской торговли» [Шифман, 1965, с. 3].
Остров Керна, от которого совершаются плавания, отождествляется учеными с Херне у берегов Рио-де-Оро (Западная Сахара) или с вышеупомянутым островом Могадор. В § 9 описания говорится о встрече мореплавателей с туземцами открытых ими земель. Живущие у подножия высоких гор дикие люди, одетые в звериные шкуры, швыряли камни в прибывших мореходов, не давая им сойти на берег. Этнографические детали в этом рассказе напоминают нам некоторые культурные особенности коренного населения Канарских островов. Так, свою одежду, как видно по археологическим находкам, канарцы шили из овечьих и козьих шкур. Они отличались большой сноровкой в метании камней. По свидетельству хрониста, метание камней было традиционным способом защиты канарцев [Espinosa, с. 38]. Исходя из этого, допустимо предположить, что описанные события вполне могли происходить во время плавание к Канарским островам. Неоднократные упоминания об огненных потоках, не исключено, свидетельствуют о вулканических процессах, протекавших в то время на архипелаге. Можно думать также, что таинственные и устрашающие подробности были введены в текст авторов «Перипла» с целью запугать возможных конкурентов, также стремившихся открыть торговые пути к островам.
Наряду с эгейцами, тартессиями, финикийцами, греками и пунийцами плавали в Атлантический океан и этруски. По свидетельству Диодора, карфагеняне воспрепятствовали последним обосноваться на одном из расположенных в нем островов. Событие это датируется второй половиной VI — первой четвертью V века до и. э. На роль этого неназванного острова могут в равной мере претендовать как Мадейра, так и один из островов Канар.
Из изложенного выше видно, что письменные источники свидетельствуют о значительном развитии мореплавания в I тысячелетии до и. э. в прилегающей к Северной Африке акватории Атлантического океана. В этот период мореходы, судя по всему, открывают архипелаги этого региона. В V–III веках какие-то из Канарских островов, по-видимому, были освоены карфагенянами, а по мнению некоторых авторов, и вовлечены в общесредиземноморское этнокультурное взаимодействие [Ельницкий, с. 55].
Можно предположить, что товарообмен с аборигенами Канар протекал у карфагенян таким же образом, как и с жителями близлежащих районов Африки. О том, чем могли торговать канарцы, некоторое представление дают свидетельства античных авторов более позднего времени. Основным товаром был, по-видимому, естественный краситель — лишайник орсель.
Из всех письменных античных источников, в которых упоминаются острова Блаженных, наибольший интерес представляют для нас памятники второй половины I века н. э. Это прежде всего свидетельства Плиния Старшего, Плутарха и Клавдия Птолемея. Они — о Канарах.
Все эти источники донесли до нас сведения об эпохе, когда в рассматриваемом районе Атлантики господствовали римляне. Одним из первых путешествий вдоль атлантического побережья Африки, имевших целью установление здесь римского экономического господства, было плавание Полибия, совершенное в 147 году до н. э. У нас нет каких-либо доказательств того, что Полибий достиг Канарских островов. Скорее всего он доплыл только до острова Керна (современный Могадор). Однако плавание Полибия свидетельствует об интересе Рима к землям, расположенным за Гибралтарским проливом, и дает основание предположить, что знакомство римлян с Канарами произошло в следующем за плаванием Полибия столетии.
Что же донесли до пас античные источники I века н. э., и прежде всего — приведенный выше отрывок из «Естественной истории» Плиния, о наиболее крупных островах архипелага?
Естественно предположить, что Лансароте и Фуэртевентура были наиболее хорошо изучены древними мореходами. Вполне возможно, что именно один из них был тем островом, на котором члены экспедиции, посланной Юбой II, обнаружили небольшой каменный храм, сооруженный либо местными жителями, либо, что более вероятно, финикийцами или пунийцами. Кстати, такого рода сооружения имелись также на мысе Солунт и у Гадеса до того, как там была основана колония.
Два острова в Атлантическом океане, разделенных узким проливом и называемых островами Блаженных, описывает Плутарх. Указываемое им расстояние, отделяющее острова от Африки (10 тысяч стадиев[5]), казалось бы, исключает возможность отнести их к Канарской группе. Однако известно, что расстояния в античных источниках чаще всего весьма условны и приблизительны. К тому же следует учитывать особенности сохранения первоначальных античных текстов, на протяжении многих веков подвергавшихся многочисленным перепискам. Упоминание же о наличии на островах Блаженных населения позволяет с еще большей уверенностью предположить, что речь здесь идет о Канарах.
Различные исследователи по-разному идентифицируют Блаженные Плутарха. Одни из них видят в этих островах Мадейру и Порто-Санто, другие считают, что за ними скрываются Канары, причем некоторые указывают на Лансароте и Фуэртевентуру. Любопытно, что впервые это предположение высказал Бартоломе де Лас Касас.
Согласно сообщению Плутарха, о существовании двух островов в Атлантическом океане Серторий узнал на юге Испании от местных рыбаков. Хорошо известно, что гадитанских рыбаков, промышлявших в Атлантике у африканских берегов, течение нередко относило к Канарам, куда и теперь еще плавают рыбачить жители Пиренейского полуострова.
У Плиния ничего не говорится о населении на архипелаге. Вместе с тем из текста следует, что мореходы высаживались по крайней мере на двух островах: Омбриос и Канария. В связи с этим можно предположить, что они не только видели островитян, а таковые, без сомнения, уже были, но и вступили с ними в контакт. На наш взгляд, слова Плиния о деревьях, похожих на ферулу, «из которых давят влагу — из черных горькую, из более светлых приятную для питья», подтверждают наличие на Омбриосе аборигенного населения. Думается, что речь здесь идет не о членах экспедиции, а о коренных жителях острова, для которых естественно знание и использование свойств произрастающих на нем растений. Отсутствие в тексте источника упоминаний о населении объясняется, по-видимому, тем, что прибывшие мореходы отнеслись к факту наличия на архипелаге коренных жителей как само собой разумеющемуся. Относительно же «следов сооружений» на Канарии можно строить различные предположения, как в отношении заселенности острова, так и происхождения этих построек. Веским аргументом в пользу наличия населения на Канарии этот аргумент не является.
Чем же привлекали острова древних мореплавателей? Вероятно, изобилием плодовых деревьев, птиц, рыб и морских животных, а также растительным красителем, пользовавшимся большим спросом.
В качестве отправного пункта при плавании к островам Блаженных служили, возможно, острова у мыса Могадор. Этот район африканского побережья, один из самых южных среди колонизованных древними торговыми народами, имел, судя по всему, большое экономическое значение. Здесь производился сбор пурпуровых улиток и были основаны мастерские по окрашиванию тканей гетульским пурпуром.
