Во-первых, природные богатства архипелага обеспечивали его население всем необходимым и пускаться в далекие плавания ему фактически было незачем. Во-вторых, на Канары могли попасть этнические группы, вытолкнутые из далеких от побережья районов материка и не знавшие морского промысла, а проживание этих групп у моря было, видимо, не столь продолжительным, чтобы оно успело занять важное место в их хозяйственной жизни. В-третьих, население островов могло утратить плавательные средства вследствие длительного проживания в условиях относительной изоляции, что нередко влечет за собой частичную деградацию в хозяйственной деятельности. Наконец, частичной утрате лодок у канарцев могли способствовать пиратские набеги, регулярно совершавшиеся во второй половине XIV века и в течение всего последующего столетия. Возможно, что исчезновение плавательных средств было вызвано совместным действием сразу нескольких из упомянутых факторов.
Весьма своеобразна точка зрения на этот вопрос Л. Диего Кускоя, который считает, что поселенцы не знали мореходства и их доставили на острова профессиональные мореплаватели [Diego Cuscoy, 1968, с. 26–27, 71]. Однако с подобным взглядом трудно согласиться. Какая-то группа поселенцев могла, конечно, воспользоваться услугами «перевозчиков», однако в ту историческую эпоху такой способ переселения мог носить лишь очень ограниченный характер. Другую гипотезу выдвигает А. Гаудио, предполагающий, что канарцы — потомки жителей Сахары и Атласа, вывезенных карфагенянами, которым эти воинственные племена мешали осуществлять караванную торговлю [Гаудио, 19586, с. 91]. Хотя такое насильственное переселение и могло иметь место, следует в то же время помнить, что заселение Канар, начавшееся, по-видимому, задолго до этих возможных событий, продолжалось и позднее.
Также не вызывает особого доверия легенда гуанчей, согласно которой они якобы являются потомками восставших против римлян жителей Африки. В наказание за убийство претора или судьи восставшим будто бы отрезали языки, посадили их в лодки без весел и отправили в океан. К какому источнику восходит эта легенда, зафиксированная в хронике А. де Эспиносы [Espinosa, с. 26–27], неизвестно, и требуются дополнительные изыскания. Однако последние подробности свидетельствуют в пользу средневекового ее происхождения, ибо в них можно усмотреть как попытку объяснить наличие на архипелаге языка свиста, так и отсутствие (по свидетельству А. де Эспиносы) плавательных средств у древних канарцев.
Лодки, изготовлявшиеся аборигенами из стволов драцены, использовались на архипелаге, по-видимому, вплоть до XVII столетия. Можно предположить, что островитяне делали также лодки из тростника.
Дерево широко использовалось как поделочный материал. Аборигены изготовляли из него стропила для крыш, гробы, носилки, на которых переносили мумии умерших. Из дерева делали также оружие, посохи, жезлы, посуду (она выдалбливалась из цельного куска древесины). Известна была на Канарах и посуда, сплетенная из растительных волокон.
Аборигенам было хорошо знакомо гончарное ремесло, однако гончарного круга они не знали. Отсутствие в культуре канарцев гончарного круга и в то же время наличие ручных мельниц, о которых речь шла выше, ставит важную для культурогенеза проблему. Связь канарской культуры одновременно с Африкой и Европой позволяет предположить, что традиции канарского гончарства восходят (или во всяком случае связаны) к североафриканским и сахарским культурам. А ручная мельница может вести свое происхождение от культур европейского побережья Средиземного моря. Однако не следует исключать и возможность попадания ручной мельницы на Канары из Африки, но в более поздний период, о чем уже говорилось. Нельзя упускать из виду и то обстоятельство, что на определенном этапе развития технологии гончарный круг просто не существовал, по-видимому, канарцы еще не достигли стадии изобретения гончарного круга в недрах собственной культуры.
Интересно отметить, что между островами, а порой между различными районами одного и того же острова наблюдались большие различия в изготовляемых керамических изделиях. Наиболее заметным это отличие было, например, между керамикой, изготовленной в прибрежных районах, где население в основном занималось земледелием, и керамикой, произведенной на центральных возвышенностях островов, где основное место в хозяйственной жизни занимало кочевое скотоводство. Если в первом случае среди изделий преобладала посуда, предназначенная для изготовления пищи на огне, то во втором — сосуды для хранения жидкостей. Наивысшего расцвета гончарное ремесло достигло на Гран-Канарии.
Керамическая посуда канарцев имела разнообразную форму. Сосуды изготовлялись с коническим, плоским дном, с дном в виде сегмента шара. Гончарные изделия часто снабжались ручками прямоугольной, цилиндрической или конической формы. Иногда ручки служили одновременно и носиком. Соединение функций носика и ручки можно видеть на амфоре с Гран-Канарии.
Большое разнообразие наблюдалось также в украшении керамической посуды. Выше уже говорилось о распространении на Тенерифе керамики импрессо, т. е. штампованной керамики (штамп ставился до обжига). Порой гончарные изделия на архипелаге украшались насечками или имели волнистую поверхность, но чаще их делали гладкими. Нередко орнамент наносили лишь на край сосуда. Керамику раскрашивали в различные цвета, преимущественно в красный. На Гран-Канарии сосуды чаще всего украшали полихромным геометрическим орнаментом.
Если бы мы располагали полным, систематизированным и типологизированным изданием канарской керамики, то морфологическое (по форме) и функциональное сравнение ее с североафриканскими, сахарскими и средиземноморско-европейскими керамическими традициями позволило бы сделать важные выводы в области культурогенеза.
Жилищами островитянам служили каменные дома, деревянные хижины и пещеры. Наши источники, относящиеся к эпохе колонизации Канар, зафиксировали, как видим, сосуществование различных стадиальных уровней в строительной традиции. Однако недостаточность материалов (особенно археологических памятников) не позволяет дать научную типологию канарского жилища и выстроить стадиально-типологический ряд из описанных хронистами видов жилых построек канарцев, к тому же наблюдается известная вариативность построек на разных островах, то есть имеются и какие-то локальные варианты. Таким образом, вопрос о жилище на Канарах представляет большую, еще не решенную проблему, требующую дальнейших кропотливых разысканий. Дальнейшим этапом в ее решении представляется сравнение канарских жилищ со средиземноморскими, прежде всего с африканскими. Многие детали описаний позволяют думать о значительном сходстве канарских построек именно с североафриканским и сахарским древним жилищем.
Наиболее искусные каменные постройки сооружались на Гран-Канарии. Дома здесь строили из хорошо отесанных квадратных плит, не скрепляя их раствором. Снаружи некоторые из этих жилищ были круглыми, внутренняя же их планировка носила крестообразный характер. Некоторые каменные дома и пещеры на этом острове обшивались изнутри деревом и раскрашивались геометрическим орнаментом красного, белого и черного цвета.
На Тенерифе также строили дома из камней, нередко тщательно обработанных. Для сооружения крыши использовались дерево, солома, глина. Каменное жилище на Фуэртевентуре представляло собой полуземлянку, крытую каменными плитами, которые сверху заваливались грудой камней. Вход в такое жилище сооружался из нескольких каменных глыб.
На всех островах архипелага в качестве жилья широко использовались пещеры. На Гомере и Тенерифе в них жила большая часть населения. На Гран-Канарии значительное число пещер имело искусственное происхождение, они были вырублены аборигенами в туфовых породах. Форма их чаще всего была прямоугольной. Иногда в пещерах делались двери и окна, а стены обмазывались глиной. В стенах вырубались ниши для утвари. Известны случаи соединения нескольких пещер туннелями. Далеко не все пещеры были легкодоступны. Для того чтобы добраться до некоторых из них, требовались большое умение и сноровка. Попадали в такие пещеры с помощью лестниц и канатов. Однако в наиболее недоступных из пещер люди не жили, они служили местом захоронения умерших.
