-Я жду вас в сквере, возле остановки,- в голосе послышалась улыбка, с чего бы это(?),- оденьтесь потеплее.

-Через час…

-Тридцать минут, Кот,- перебили вновь,- Тридцать минут, и я поднимаюсь к вам в блок.

Так быстро я еще не одевалась. Разбуженные, недовольные соседки волком смотрели на мои метания, что-то обсуждая между собой. Вникать в разговор было чертовски некогда. Ровно через двадцать девять минут запыхавшаяся я стояла у остановки.

Было пусто.

В субботу, в семь утра, на остановке, конечно же, было пусто, черт бы его побрал!

Неужели можно быть такой скотиной. Сам, небось, нежиться в мягкой кроватке под теплым одеялом. А я как дура, носилась по комнате, сшибая стулья и оббивая углы. Слезы обиды подступили к глазам.

Ну за что мне такое наказание? Неужели за одну несчастную ночь (о которой я даже и не помню), я должна расплачиваться целый год! Год мучений, презрительных ухмылок и вот таких вот дурацких розыгрышей?

-Думаю, я немного опоздал,- в успевшие заледенеть руки, мне сунули большой стакан эспрессо,- я же предупреждал, что стоит одеться теплее.

Большие, теплые руки накрыли мои синюшные ладошки, и сдерживаемый все это время всхлип вырвался наружу.

-Кот,- недоверчиво произнесли прямо у меня над ухом,- вы что, плачете?

Слезинка одна за другой покатились по щекам. Реветь уже не хотелось, но остановить это я почему-то не могла.

-Эй прекрати разводить сырость,- немного обескураженный таким поведением, Рублев стер влажные дорожки с щек,- Думала, вытащил тебя с утра пораньше из дома, а сам сплю дальше,- не знаю зачем, но я кивнула,- Дура,- еще один кивок,- ты же не завтракала,- опять,- Да прекрати же ты кивать!- рявкнул мужчина.

Это отрезвило меня намного лучше, чем если бы он влепил мне пощечину. Из зажатого под мышкой бумажного пакета куратор вытащил горячий бутерброд и всучил его мне. Фасфуд. Гадость редкостная.

Скривившись, отдала калорийную дрянь обратно.

-Не ешь гамбургеры?- удивление в голосе столько, что хватило бы на четверых,- ты же студентка!

Я лишь скептически приподняла бровь, за последний месяц уже рефлекс выработался. Сейчас Юлий… Максимович был не так плох.

Мы сидели на остановке.

Я пила обжигающе горячий кофе, он ел отвергнутый мной бутерброд. Идиллия.

-Когда я увидел тебя в аудитории, думал меня глючит,- совсем по-мальчишески улыбнулся он,- ты ведь сказала, что работаешь и я… о, черт, это сложнее, чем мне казалось.

Выпалив это, он опустил голову, разглядывая лужи под ногами.

-По-вашему, студенты не могут работать?

-Тогда мне не пришла в голову подобная мысль,- покаялся преподаватель.

-О, в тот вечер вы вообще вряд ли думали чем-то кроме…- мне пришлось заткнуться, потому что, увы сама я была не многим лучше.

Но мои слова возымели невероятный успех. Юлий Максимович был смущен и обескуражен, но вряд ли это хоть как то укололо его мужское эго.

-Не стоит себя недооценивать, Александра,- теперь настало мое время смущаться,- сбежать с утра от мужчины, оставив на память…

-Замолчи… те!- не выдержала я, вскочив со скамейки,- Юлий Максимович, если это все, что вы хотели сказать мне, я, пожалуй, откланяюсь и займусь другими не менее важными делами.

Ушла я не далеко.

-Кот, я вовсе не за этим позвал тебя,- мужчина (хотя когда исчезла эта его легкая небритость, он стал походил на студента еще больше чем я) зарылся в рюкзак и вытащил оттуда два одинаковых томика,- Помнится мне, кто-то хотел провести день разъезжая на метро и зачитываясь книгами.

Глаза мои полезли на лоб. Конан Дойл, в новенькой обложке, только-только снятой с магазинной полки. Говорила ли я в тот вечер о своем увлечение этим великим автором? Кто его знает, возможно да, а возможно это просто нелепое совпадение.

-Думаю, я не откажусь составить вам компанию,- улыбнулся он, а дурацкое сердце почему-то пропустила удар.

-А я?

-А вы потерпите мое присутствие, Кот.

О, этот безумно наглый мужчина просто сводил меня с ума своей непосредственностью.

***

Часы уверенно протикали восемь. Мерно жужжал эскалатор, мчались по рельсам поезда, люди небольшими кучками жались на перронах, а я в предвкушение заглядывала в полупустые вагоны.

Почему я раньше не устраивала себе подобные вылазки? Да просто боялась заблудиться в лабиринтах метро, затеряться в толпе, растеряться. В конце концов, я, конечно же, выбралась бы к своей станции, но это вряд ли доставило бы удовольствие. А сейчас…

Конечно, доверием к Рублеву я не прониклась, уважать больше не стала, злиться меньше тоже. Но почему-то рядом с ним мне было спокойнее.

К себе я прижимала сборник редких рассказов о великом сыщике и в нетерпение кусала губы.

Может быть кому-то это могла показаться жутко глупо, но что не сделаешь ради своей маленькой мечты.

Редкие пассажиры уткнулись в свои гаджеты, более продуманные вчитывались в чернильные строчки. Но никому и в голову не могло придти, что в уютном (да-да, мне всегда нравилось здесь) вагончике можно не просто скоротать время за игрой или бездумным чтением, а провести его с пользой, утонуть в чувствах героев, забыв про время и не следя за станциями. Меняются лица, монотонный голос объявляет о прибытие и это, несомненно, намного лучше, чем я себе всегда представляла. Однозначно лучше.

Белые страницы, все еще сохранившие запах типографской краски. С каждым абзацем просто затягивает в грязную, кровавую Англию конца девятнадцатого века, в страну почтенных джентльменов и изысканных дам, слова мелькают перед глазами и создают необычайную картину. Дом на Бейкер стрит, жутко надоевшая скрипка, неизменная трубка. Сказка, придуманная когда-то, словно возрождалась в холодном вагоне метро.

-Кот,- теплая рука коснулась моего носа, вырвав с корнем все очарование,- Да ты как сосулька!

Сколько мы проехали? Сколько прошли? А пересадки? Они тоже были? Осоловевшим взглядом я осматривала забитый людьми вагон и не могла понять, что происходит вокруг. Оказывается, приткнувшись к теплому боку, я уже давно задремала, позабыв и о книге и о мечте. В тот же момент холод словно накатил волной, зубы начали отбивать дробь.

-Давай как поднимайся, мы выходим.

Возражать я не стала.

Ноги немного затекли, в глазах все еще стоял туман, руки замерзли, но пальцы цепко держали недочитанный томик. Вторую руку крепко держал Рублев, то ли и правда боялся, что я замерзну окончательно, то ли того, что я потеряюсь за первым же поворотом. Не знаю. Но уверенным шагом, лавирую между людьми, мы подбирались к выходу.

Солнце уже клонилось к горизонту, темнеть еще не начало, но предвечерние сумерки уже накрыли город. Невероятно! Сколько же мы пробыли в подземке?

-Юлий Максимович,- шли мы уже минут пятнадцать,- куда мы идем?

Мужчина притормозил, сверился с часами, недовольно покачал головой:

-Судя по времени – ужинать.

-Я не хочу,- решила взбрыкнуть я, но предатель-желудок туту же издал предсмертную трель, заставив меня покраснеть.

Рублев лишь хмыкнул сжав мою ручонку еще сильнее и ускорив шаг.

На душе скреблись кошки, явно закапывая какую-то гадость, про бабочек в животе лучше и вовсе молчать, эти мешеные создания создали там ураган, брыкаясь, и очень неоднозначно действовали на измученное сознание.

-Юлий Мак…- договорить мне не дали, ну что за нервный тип, развернули лицом и пару раз встряхнули.

-Хватит,- невероятно голубые глаза вновь сверкали,- Слышишь! Хватит прибавлять это дурацкое отчество каждый раз, когда пытаешься мне что-то сказать!

Дыши, Александра, немедленно! И сердце, а ну немедленно прекрати тарабанить! Ничего ведь не случилось, он просто смотрит мне в глаза и что-то говорит.

-Но…

-Саша, черт тебя побери,- Рублев явно себя не контролировал,- Неужели ты ничего не понимаешь!

Я не понимала? Конечно же, я ничего не понимала! Не понимала с того самого момента, когда проснулась на ковре, нихрена не помня! Не понимала и тогда, когда через неделю увидела его в универе! Не понимала, сегодня с утра, и сейчас НИ-ЧЕ-ГО НЕ ПО-НИ-МА-Ю!