Месарь снова не выдержал моего взгляда, его это разозлило. Он вскочил, подошел ко мне, лицо его начало краснеть.

– Слушай, Юрик, мне твои басни надоели! От кого я должен про тебя все услышать? Ну, говори, мать твою!

– Допросите Гатаулина – он вам все скажет! – ответил я.

– Ладно, парень, я еще чуток потерплю. Но если мое терпение лопнет, а ты будешь тут сказки рассказывать, то я твою шкуру на полоски разрежу!

Сергей Александрович сделал несколько очень быстрых движений правой рукой, будто пластал кого-то невидимым ножом. Судя по всему, он неплохо владел холодным оружием, за что и получил кличку[2].

– Ведите его к карповскому мочиле, сейчас очную ставку устроим! – приказал Месарь торпедам.

Меня грубо повлекли из сауны, протащили по коридору, спустили по маленькой лесенке и втолкнули в небольшую комнату за железной дверью. «А вторую бутылку пива я так и не допил», – подумал я, про себя усмехнулся, одновременно осматриваясь.

Комната была без окон, с голыми цементными стенами, с потолка свисала пыльная лампочка. У стены стояло вделанное в пол железное кресло. В нем сидел голый по пояс Гатаулин, прикованный за руки и за ноги к весьма неудобному предмету мебели. Рядом с креслом стояли три табурета и столик, на котором лежал небольшой чемоданчик.

Над Гатаулиным склонился лысый человечек, которого психиатр-криминалист Ломброзо с ходу классифицировал бы как садиста и извращенца. Еще один тип прислонился к стенке и лениво почесывал волосатую грудь под расстегнутой рубахой. Когда два парня затащили меня в камеру пыток, а потом туда же вошел и Месарь, то в комнатке стало тесновато.

Месарь уселся на табурет, меня оставили стоять, причем в спину мне уперлось что-то твердое и холодное. Я с невозмутимым видом осматривал комнату и помалкивал.

Гатаулина успели здорово отделать: лицо превратилось в сплошной синяк, глаза заплыли, из носа и с разбитых губ капала кровь. На груди виднелись темные пятна, в комнате пахло паленым – похоже, о «товарища майора» тушили сигареты.

– Говорит чего? – спросил у лысого Месарь.

– Молчит, сука! Придется укольчик сделать, а то, боюсь, сдохнет на допросе, как партизан в гестапо, – ответил лысый. У него был неприятный тонкий голос евнуха.

– Тогда давай, Степа, приступай! – скомандовал Месарь. – Теперь вопросы буду задавать я.

– Как скажете, Сергей Александрович, – пропищал лысый Степа, открывая чемодан. Оттуда он извлек шприц, пластиковую ампулу с ядовито-зеленой жидкостью и резиновый жгут.

Гатаулин с трудом повернул голову и, увидев эти предметы, понял: сейчас он сам испытает приятные ощущения человека, которому вкатят несколько кубиков «сыворотки правды». Потом Гатаулин посмотрел на меня. Его разбитые губы зашевелились, и присутствующие услышали неожиданно сильный для побывавшего под пытками человека голос:

– Ты все равно будешь наш, – обратился Гатаулин ко мне. – Ты можешь склонить на свою сторону бандитов, но это тебе не поможет! Бандитов скоро прикончат, а ты будешь служить нам, ты будешь наш! – повторил он.

Субъект с волосатой грудью отделился от стенки и сделал два шага к креслу, недвусмысленно отводя назад левую руку со сжатыми в кулак пальцами.

– Остынь, Круглый, пусть говорит! – рявкнул Месарь.

Гатаулин продолжил, обращаясь на этот раз к бандитам:

– Освободите меня и дайте мне этого человека, – Гатаулин кивнул в мою сторону. – Тогда вы будете жить.

– А если не освободим и не отдадим? – поинтересовался Месарь.

– Через день-два вы все умрете, и даже он, – снова кивок на меня, – вас не спасет.

– У тебя, падла, такой крутой хозяин? – Месарь глумливо улыбался, задавая вопрос, но я чувствовал: он спрашивает очень серьезно, он хочет знать, кто такие хозяева Гатаулина, кто стоит за Карповым и фирмой «ВСТ».

– Моя организация уничтожит вас. Выпустите меня и отдайте мне человека, которого зовут Юрий Кириллов! – повторил Гатаулин вместо ответа, причем таким тоном, будто он был тут хозяином положения.

– Давай, Степа! – приказал Месарь.

Застывший было при первых словах Гатаулина человечек с лицом садиста ловко перетянул руку «майора» жгутом и сделал укол.

– Придется минут пять подождать, Сергей Александрович, – сказал Степа, завершив процедуру.

Не знаю, какое вещество использовал Степа (из так называемых сывороток правды я вспомнил лишь скополамин и пентонал натрия; почерпнута сия информация была из детективных романов), но подействовала его ядовито-зеленая дрянь первоклассно. Спустя несколько минут после укола Степа пощупал пульс у Гатаулина, оттянув веки, посмотрел на зрачки и сказал:

– Можете спрашивать.

Почти одновременно в комнату вошел боец Месаря и доложил, что никакого Василия Гатаулина в МУРе нет. Я в этом давно не сомневался.

Месарь неторопливо закурил, затянулся, выпустил мощную струю дыма и приступил к допросу:

– Как тебя по-настоящему зовут? – таков был первый вопрос.

– Гатаулин Василий Степанович.

Я удивился. Гатаулин свободно разгуливал и хватал людей, обладая фальшивыми ментовскими документами, выписанными на его настоящую фамилию. Это что – наглость или глупость?

– Ты работаешь на Карпова? – спросил Месарь.

– Да.

– А кто стоит над Карповым?

– Владыки Космоса, – Гатаулин говорил голосом живого трупа, глухим и бесплотным. Но эти его слова поразили меня, будто удар мечом.

Владыки Космоса… Это что, несколько по-другому переведенное на русский человеческий язык название высшей касты рнайх, или рнайх именуют себя так в целом как расу?

Месарь и прочие пока не поняли, о ком говорит Гатаулин. Месарь умолк на полминуты, потом спросил:

– Владыки Космоса – это люди?

– Нет.

– А кто они такие?

– Они не из нашего мира, но для них открыты все границы миров, – глухо проговорил Гатаулин.

Воцарилось молчание. Степа замер с открытым ртом, Месарь закрыл глаза, сжал кулаки так, что побелели костяшки. Тип у стенки по кличке Круглый удивленно посмотрел на пленника, прикованного к железному креслу, и неожиданно заговорил:

– Степа, он чего это, бредит или с катушек слетел?

Степа вздрогнул, ответил тоненьким голоском кастрата:

– Нет, средство надежное. Больших денег стоит, но оно без последствий.

– Ты в этом уверен, Степа? – спросил на этот раз сам Месарь.

– Отвечаю!

– А врать он не может никак, а? Что, если у него голова очень крепкая!

– Не соврет он, Сергей Александрович! Я уже испытывал средство. Вещь надежная. Абсолютно!

– Ладно, – выдохнул Месарь, встал, придвинул табурет почти вплотную к Гатаулину, впился в него глазами мурены, фиксируя каждое движение губ.

– Ты сам видел этих Владык Космоса? – спросил Месарь.

– Да, я видел одного из них, – ответил Гатаулин.

– Где ты его видел?!

– На станции Владык Космоса.

– Где она находится и как ты туда попал?! – Месарь почти выкрикивал вопросы, я заметил, что у него начала непроизвольно дергаться щека. Для меня это был хороший знак – Месарь нервничал, значит, относился к тому, что говорил пленник, вполне серьезно.

– Станция находится где-то недалеко от Земли, точнее я сказать не могу, не знаю. Я попал туда через Передатчик Материи – телепорт.

Боже мой! Передатчик Материи! Я вспомнил гигантский белый куб, себя из другой жизни, людей, которых я повел тогда на верную смерть. И сейчас повторяется то же!

– Что такое Передатчик Материи? На что он похож?

– Он как зал, странный зал, – Гатаулин говорил медленно, его оглушенный наркотиком мозг с трудом подбирал нужные слова. – Мы зашли туда, потом загорелся яркий зеленый свет, я ничего не видел какое-то время… Потом мы оказались в другом помещении, гораздо большем. Посреди него висела какая-то конструкция, на ней был один из Владык Космоса. Одна стена была прозрачной, я видел через нее звезды. Их было много, они были очень яркие, не такие, как мы видим с Земли. Но созвездия были те же.