Обширный подвал стал похож на преддверие ада – из пробитых труб хлестали пар и кипяток, лилась, затапливая помещение, темная грязная вода, метались нечеловеческие демоноподобные фигуры, рдела, как врата преисподней, раскаленная оплавленная стена.

Володя был мертв, и умер он мгновенно, не мучась, наверняка даже не успев понять, что произошло. Его скафандр был пробит, сквозь пробоину виднелась обугленная черная плоть. Поврежденный компьютер скафандра зачем-то отдал команду серводвигателям, и казалось, что мертвый человек двигает ногами, словно пытаясь убежать из небытия.

…Полиформ, точно чудовищное насекомое, спускался по шахте лифта, непостижимым для меня образом удерживаясь на ее гладких стенах. Следом за роботом спускались и мы, похожие в тот момент на пауков – мы висели на тонких, почти неразличимых нитях-паутинках, миниатюрные лебедки на спинах скафандров бесшумно вращались, нити разматывались, мы погружались все глубже во владения легиона Новой Власти.

Спуск казался бесконечно долгим, в любую секунду снизу мог прилететь плазменный сгусток, лазерный луч, а то и что-нибудь похуже. Но время шло, и ничего подобного не происходило, мы были еще живы. Наконец робот лазерным резаком прорезал стену, первым скользнул в отверстие, чтобы принять на себя лучевые, гравитационные и прочие удары, если таковые последуют. Но в длинном коридоре, куда вслед за роботом попали и мы, не было никого и ничего – только голые темно-серые стены, такие же потолок и пол. Коридор заливал фиолетовый свет, источник которого я не мог определить, казалось, что светится сам воздух. Похоже, мы попали туда, куда стремились, – на самый глубокий уровень подземной крепости. Именно здесь должны располагаться камеры-телепорты, аппаратура связи, здесь же должен быть и Ключ. Полиформ поднял конечность с зажатой в ней кассетой, выпустил несколько противоэлектронных ракет. Они со зловещим свистом улетели в дальний конец коридора и сработали там. Прежде, чем двинуться дальше, Куракин и я попытались связаться с поверхностью. Не получилось ничего, мы слышали только треск и вой помех. Как и предполагал Куракин, стены бункеров экранировали почти все виды волн, делая связь невозможной.

Мы медленно продвигались по коридору, скафандровый сканер показывал расположение замаскированных дверей, но определить размеры помещений за ними не мог. Их определял я, способности Посвященного Богу позволяли мне делать то, что не мог и космодесантный сканер…

Затылок вдруг закололо, в голову будто ударила сотни маленьких молний.

– Я нашел Ключ, он здесь! – Я почти кричал в переговорник. Куракин сейчас был просто обязан верить моим словам, они давали надежду, надежду выбраться отсюда живыми.

Зрением Посвященного я видел за стеной огромную, созданную машинами рнайх полость в теле планеты. В дальнем ее конце, как маяк, возвышался конус чистого золотистого света – именно так моя душа воспринимала Ключ Наследия. Кроме Ключа, я видел в гигантском помещении несколько десятков темных сгустков, выпускавших и втягивающих назад тонкие змеевидные отростки – так глаза моего подсознания воспринимали оружие рнайх. Несколько шагов – и я остановился. Теперь Ключ был напротив меня, все мое существо стремилось к нему, я испытал чувство эйфории, мне хотелось броситься на стену, пробить ее своим телом, коснуться Ключа… Это было какое-то наваждение, я начисто забыл, где нахожусь, забыл о том, что главные силы врага ожидают нас за стеной коридора, ожидают терпеливо, как ждет зверя уверенный в своем превосходстве охотник на вышке, прильнув к окуляру оптического прицела мощной винтовки.

Я застонал, волевым усилием приводя себя в норму, возвращаясь к нормальному восприятию окружающего.

– Что с вами? – спросил Аспид, тронув меня за рукав скафандра.

– Уже ничего, – ответил я. – Просто тяжело бывает видеть недоступное другим… Полковник, Витя, Аспид, внимание! – продолжил я совсем другим тоном, повысив голос. – Ключ напротив меня, в помещении вот за этой стеной, – я указал направо. – Помещение круглое, диаметром примерно восемьдесят метров, высота – примерно двадцать пять. Ключ находится за чем-то вроде перегородки в дальнем от нас конце помещения. Теперь главное: в зале, куда мы сейчас попытаемся проникнуть, около пятидесяти единиц оружия рнайх. Где там можно укрыться от огня, я не знаю.

– Диаметр помещения восемьдесят метров, высота двадцать пять, – повторил Витя. – С размахом орудовали, сволочи! У них там что – подземный стадион?

– Это камера гашения телепортационного луча, только она может иметь такие размеры, – быстро заговорил Куракин. – А Ключ, видимо, стоит в приемопередаточном боксе. На полу камеры должны быть поглотители – они цилиндрической формы, примерно в рост человека высотой. За ними можно укрыться от огня. Когда ворвемся в камеру, особое внимание на потолок – от огня сверху не будет укрытий.

– Все понятно, полковник, – сказал Витя. – Командуй своим роботом – пусть режет стену!

Отдать приказ полиформу Куракин не успел. Часть стены коридора перед нами исчезла, а затем нас просто втянуло в проем, как втягивает пыль в жерло пылесоса. Я не успел ничего понять – мгновение назад мы стояли в нешироком длинном коридоре, а сейчас оказались посреди зала, круглого и высокого, как древнеримский цирк, где дрались на потеху плебсу гладиаторы. Нас разбросало по гладкому полу, никаких поглотителей, о которых говорил Куракин, не было и в помине. На ногах не устоял никто, кроме робота, – тот застыл в пяти шагах от меня, готовый к бою. Полиформ почему-то не стрелял, хотя прямо над ним под потолком находился зеркальный шар – УБА, который мог уничтожить и его, и всех нас. Полиформ не стрелял потому, что его электронный мозг уже понял, что это бесполезно – мы были под колпаком мощного силового поля, мы все стали пленниками. Мы были заперты внутри почти прозрачного купола диаметром метров тридцать. За границей купола спокойно стояли несколько человек. Люди легиона Новой Власти смотрели на нас, полностью уверенные в своей безопасности.

Аспид и Витя, пока не успевшие ничего понять, открыли огонь. Плазменные сгустки взорвались в воздухе на границе силового поля. Купол на миг потемнел, потом вновь стал прозрачным.

– Не стреляйте, мы окружены силовым полем! – крикнул Куракин. – Нашему оружию его не пробить!

Витя и Аспид вскочили на ноги, некоторое время озирались по сторонам.

– Полковник, ты же говорил, что все их защитные поля прошибет этот карабин, – неестественно спокойно проговорил Аспид.

– У меня не было информации о том, что у легиона есть генераторы для создания такого барьера. Это эр-поле, – сказал Куракин, его голос дрогнул.

– Так мы что, теперь пойманы, как мухи в стакане? – спросил Витя.

– Да, – ответил Куракин.

Я сжимал в руках бесполезный карабин и смотрел, как люди легиона не спеша собирают у стен зала какие-то конструкции из блоков, которые периодически доставляла в зал небольшая платформа, летящая в полуметре над полом, как два универсальных боевых автомата медленно кружат над нами, словно стервятники над умирающим в пустыне путником.

Нас поймали в ловушку с такой же легкостью, с какой мальчишка накрывает сачком несколько устроившихся на цветке бабочек.

С нами никто не пытался заговорить, не было и попыток как-то обездвижить нас внутри купола-тюрьмы, отобрать оружие. Аспид несколько раз выстрелил в пол, надеясь, что его не защищает силовое поле. Аспиду удалось лишь выжечь в полу небольшую лунку, потом плазменные снаряды наткнулись на непреодолимый барьер.

Прошло минут десять. В зале появились несколько новых живых существ. Двое из них были людьми – я сразу узнал Карпова и Иорданова. Третье существо, внешне выглядевшее, как человек, таковым не являлось. Для того, чтобы это понять, не требовалась какая-то сверхпроницательность – у твари, появившейся в зале в сопровождении двоих главарей легиона Новой Власти, были большие и выпуклые фасеточные глаза – глаза рнайх. Поглядеть на пленников явился собственной персоной Воин В Двух Обликах – особь расы рнайх, о которой говорил Крымов.