Более полное представление о культе Великой богини дают нам археологические находки из Чатал-Хююка, древнейшего из известного на сегодняшний день города в Старом Свете, расположенном на территории современной Турции и существовавшего в период 6500–5700 гг. до н. э. Здесь мы уже видим развитый культ Великой богини-Матери, включавший в себя в том числе и охотничьи функции: «Представление богини вместе с дикими животными указывает на ее древнюю роль созидательницы ритуальных игр в охотничьих социумах и покровительницы охотников»⁵⁷. Действительно, богиня-Мать изображалась там в сопровождении леопардов, что, по мнению исследователей, подчеркивает агрессивный, дикий и зловещий ее аспект. В другом случае рельефы повествуют нам о рождении ею барана или быка, являясь, таким образом, предтечей греческого мифа о рождении Минотавра. Как показали исследования археологов, богиня-Мать была связана в Чатал-Хююке также с домашними животными, земледелием (ее статуэтки находили, в том числе и в зернохранилищах), ткачеством, а так же со смертью. На последнее со всей очевидностью указывают многочисленные человеческие черепа, найденные в фундаменте ее алтаря. «Рассматриваемые святилища с очевидностью свидетельствуют о сложной, но в целом непонятной ранней стадии земледельческой религии, центральной фигурой которой является богиня-прародительница, повелевающая стихийными силами и животными, частично унаследовавшая свои функции от палеолитических «Венер», которые также являлись воплощением концентрации витальных энергий и мрачноватым намеком на потусторонние силы»⁵⁸. Весьма похожую картину мы наблюдаем и в Европе. Древнейшим из известных земледельческих неолитических поселений здесь на сегодняшний день является Неа Никомедия в Северной Греции, возникшее в VI тысячелетии до н. э. По оценкам археологов, все поселение состояло из 15 домов и жило в нем около ста человек. В центре его было большое сооружение, в котором было найдено пять женских фигурок⁵⁹, что говорит о существовании у обитателей этого поселения культа женского божества, которое Т.В. Блаватская характеризовала как покровительницу плодородия полей и стад.

Однако очевидно, что великая богиня-Мать стала почитаться покровительницей охотников не в условиях городской цивилизации, а много раньше, когда предки создателей Чатал-Хююка занимались охотой и вели полукочевой образ жизни.

Следы представлений о богине-хозяйке животных встречаются и в славянской традиции. Один охотничий заговор рисует следующую картину: «На том на святом акиан-Море стоит свят злат престол. На том на святом на злате престоле сидит сама Мати Пречистая Богородица, Мати Божия, Государыня многомилостивая; в руках Она держит золотую пряленку и золотое веретенцо, и прядет она нити белаго и краснаго, и чернаго шолку шемаханского – на белых зверей, на белых зайцев, на красных лисиц, на черных, бурнастых…»⁶⁰ Очень показательно, что в данном случае высший женский персонаж христианской религии связывается не с плодородием или здоровьем, как это имеет место в подобных заговорах, а именно с охотой. Это обстоятельство указывает не только на весьма древнее происхождение заговора, но и на роль первоначально фигурировавшей в ней богини как хозяйки зверей, черты которой многие тысячелетия спустя перешли на богородицу. Вместе с тем веретено в ее руках – атрибут более поздней эпохи и, судя по всему, лишь впоследствии был включен в текст заговора. Более архаичную картину мы видим в украинском предании: «Между малорусами ходит такой рассказ: жили-были три брата, занимались рыболовством и звериной охотою; и на лове, и на охоте братья не знали неудачи: закинут ли сети – а они ужь полнехоньки рыбою, возьмутся ли за ружья – зайцы сами бегут на выстрелы. Дело в том, что мать у них была ведьма. Раз братья решились ее испытать; взяли тенета и ружья, пошли за зайцами, а матери сказали, что идут ловить рыбу. Что же? Раскинули тенета – и вместо зайцев полезли в них окуни, караси да щуки!»⁶¹ Понятно, что ружья в данном случае – это тоже позднейшее напластование, однако образ колдуньи, своими чарами обеспечивающей охотникам постоянную богатую добычу, в своей основе является более архаичной деталью, нежели прядущая богородица.

В сказке о Кощее Бессмертном вторая сестра так характеризует свою старшую сестру, к которой отправляет Ивана-царевича, ищущего свою любимую: «Впереди по дороге живет моя бо́льшая сестра, может, она знает; есть у ней на то ответчики: первые ответчики – зверь лесной, другие ответчики – птица воздушная, третьи ответчики – рыба и гад водяной; что ни есть на белом свете – все ей покоряется». «На другой день встала старуха ране́нько, умылась беле́нько, вышла с Иваном-царевичем на крылечко и скричала богатырским голосом, сосвистала молодецким посвистом. Крикнула по морю: «Рыбы и гад водяной! Идите сюда». Тотчас сине море всколыхалося, собирается рыба и большая и малая, собирается всякий гад, к берегу идет – воду укрывает. Спрашивает старуха: «Где живет Ненаглядная Красота, трех мамок дочка, трех бабок внучка, девяти братьев сестра?» Отвечают все рыбы и гады в один голос: «Видом не видали, слыхом не слыхали!» Крикнула старуха по земле: «Собирайся, зверь лесной!» Зверь бежит, землю укрывает, в один голос отвечает: «Видом не видали, слыхом не слыхали!» Крикнула старуха по поднебесью: «Собирайся, птица воздушная!» Птица летит, денной свет укрывает, в один голос отвечает: «Видом не видали, слыхом не слыхали!» – «Больше некого спрашивать!» – говорит старуха, взяла Ивана-царевича за руку и повела в избу…»⁶²

Богиня-владычица зверей могла даровать людям изобилие, однако была у этой хозяйки животных и смертельно опасная для людей ипостась. В русской легенде о возникновении озера Светлояр рассказывается следующее: «Больше всего боялись люди далекого прошлого богиню леса и лесных зверей Девку-Турку. Где конь ее огромный ударял копытом, там проваливалась земля, оставалась яма. В наших заволжских лесах, в глухих местах жило в селении гордое, непокорное племя, которое забыло про Девку-Турку. И та, разгневавшись, напустила на жителей селения своего коня. Конь бил землю копытом, все провалилось и заполнилось подземной водой. Так и возникло на месте, где жило это племя, Светлояр»⁶³. То, что в данном предании речь именно о богине, а не об отзвуках войн с турками, говорит как прямое указание, что все это случилось в далеком прошлом и характеристика Девки-Турки как богини, так и ее пол – в турецком войске амазонок не было. Понятно, что упоминание ее коня появилось в легенде позднее и в начальном варианте богиня, скорее всего, непосредственно уничтожила не захотевших покоряться ей людей. Что касается ее необычного имени, то оно семантически связано с русским названием дикого быка – тура: «С названием тура нераздельны понятия о быстром движении и стремительном напоре: туровый, туркий – скорый, поспешный, турить – ехать или бежать скоро, гнать кого-нибудь…»⁶⁴ Кроме того, ее имя перекликается с турицами русских былин и допускает предположение о том, что первоначально турицей могла мыслиться и сама хозяйка животных.

У других индоевропейских народов даже имеются образы богинь-охотниц, которыми были Артемида в Греции и Диана в Риме. Весьма показательно, что определенной аналогией русского предания о Девке-Турке является греческий миф о том, как «Аполлона сестра, Артемида, зверей господыня» («Илиада», XXI, 470) во гневе наслала страшного вепря на город Каледон, а когда он был убит, возбудила вражду между участниками охоты, ставшую причиной кровопролитной войны: