2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарев, Висла и Сан.

Вопрос о том, является ли желательным в обоюдных интересах сохранение Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно решен лишь ходом будущих политических событий.

В любом случае оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.

3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. Германская сторона ясно заявляет о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.

4. Данный протокол будет сохраняться обеими Сторонами в строгом секрете».

Военные делегации Англии и Франции покинули Москву ни с чем.

По мнению Троцкого, кроме всего прочего: «Союз с Гитлером давал Сталину удовлетворение того чувства, которое господствует у него над всеми другими: чувства мести. Вести военные переговоры с наци во время присутствия в Москве дружественных военных миссий Франции и Англии, обмануть Лондон и Париж, возвестить неожиданно пакт с Гитлером – во всем этом ясно видно желание унизить правительство Англии, отомстить Англии за те унижения, которым оно подвергло Кремль в период, когда Чемберлен развивал свой неудачный роман с Гитлером».

Да что говорить, Адольф Алоизович и в самом деле человек был симпатичный, понятный, не то что всякие Даладье. И какая близость мировоззрения: «Те, кто утверждает, что революция не закончена, – дураки. К сожалению, у нас в движении есть люди, которые понимают под революцией постоянный хаос… Главное – подбор людей способных и со слепым повиновением претворяющих в жизнь правительственные распоряжения.

Партия – это своего рода орден

… Фюрер должен быть один… Сплоченность внутри движения должна быть небывало крепкой. Мы не имеем права вести борьбу между собой… Поэтому никаких ненужных дискуссий!» А как лихо фюрер организовал своим «старым борцам» «ночь длинных ножей»! Что ни говорите, Гитлер – «великий стратег революции». Риббентроп позднее вспоминал, что среди кремлевских большевиков чувствовал себя, как в кругу старых партийных товарищей.

Неудивительно, что западные политики тем более не видели особой разницы между германским фюрером и советским Генеральным секретарем. На их взгляд, «Россия Сталина никогда не была подходящим партнером для Запада в деле сопротивления фашизму. В эти годы Россия сама являлась местом кошмарных оргий современного тоталитаризма… Ее цели не соответствовали целям западной демократии».

Оба диктатора остались довольны собой и друг другом. Весьма.

«Теперь весь мир у меня в кармане!» – стучал кулаком по столу Гитлер. Он уже отдал приказ о нападении на Польшу.

«Кажется, нам удалось провести их», – удовлетворенно произнес Сталин. Он уже подсчитывал политические барыши.

Советскому Союзу удалось остаться вне европейской войны, получив при этом значительную свободу рук в Европе, широкое пространство для маневра между воюющими группировками в собственных интересах и возможность при этом свалить вину за срыв переговоров на Лондон и Париж. Кроме того, удалось посеять серьезные сомнения относительно германской политики у японцев, которых ошарашил сам факт заключения договора без консультаций с участниками Антикоминтерновского пакта. И самое главное – «одна из ведущих держав мира признавала международные интересы Советского Союза и его естественное желание расширять свои границы». Ради этого «интереса» все и затевалось.

Сегодня говорят, что текст секретного протокола формально не содержит каких-либо агрессивных намерений – совершенно безобидный документ. Дескать, Сталин не мог знать, что Гитлер нападет на Польшу, фюрер и сам этого не знал, надеясь урегулировать конфликт мирным путем. Оно, конечно, так. Всегда предпочтительнее получить желаемое даром, к примеру, как в Мюнхене. Если бы поляки пошли на уступки, возможно, немцы на них и не напали бы. Но британские гарантии сделали невозможным мирное урегулирование, а соглашение с СССР было заключено именно на случай войны, с целью обеспечить Третьему рейху благоприятные условия для достижения победы. Риббентроп еще собирал чемоданы, а Гитлер уже объявил на совещании высших чинов Вермахта: «Противник все еще надеялся, что после завоевания Польши Россия выступит как наш враг. Но противники не учли моей способности принимать нестандартные решения… Я был убежден, что Россия никогда не пойдет на английское предложение. Россия не заинтересована в сохранении Польши… Четыре дня назад я предпринял особый шаг, который привел к тому, что вчера Россия ответила, что она готова на заключение пакта. Таким образом, я выбил из рук западных господ их оружие. Польшу мы завели в положение, наиболее удобное для достижения военного успеха… Нам нечего бояться блокады. Восток поставляет нам пшеницу, скот, уголь, свинец, цинк. Боюсь только одного: как бы в последний момент какая-нибудь свинья не подсунула мне свой план посредничества… На первом плане – уничтожение Польши».

В письме от 25 августа фюрер, не скрывая облегчения, сообщал Муссолини: «Могу сказать Вам, Дуче, что благодаря этим соглашениям гарантируется

благожелательное отношение России на случай любого конфликта

и то, что уже более не существует возможности участия в подобном конфликте Румынии!.. Я уверен, что могу сообщить Вам, Дуче, что благодаря переговорам с Советской Россией в международных отношениях возникло совершенно новое положение, которое должно принести «Оси» величайший из возможных выигрышей».

Так что Гитлер знал, что делал, заключая «пакт с сатаной». И товарищ Сталин был ничуть не дурнее, все прекрасно понимал. Это подтверждает, в частности, Н.С. Хрущев: «Тут же Сталин рассказал, что согласно договору к нам фактически отходят Эстония, Латвия, Литва, Бессарабия и Финляндия таким образом, что мы сами будем решать с этими государствами вопрос о судьбе их территории, а гитлеровская Германия при сем как бы не присутствует, это будет сугубо наш вопрос. Относительно Польши Сталин сказал, что Гитлер нападет на нее, захватит и сделает своим протекторатом. Восточная часть Польши, населенная белорусами и украинцами, отойдет к Советскому Союзу».

О том, что подписан был не рядовой документ, свидетельствует и тот факт, что Сталин, не занимавший официально никаких государственных постов, впервые лично вел переговоры с иностранными дипломатами. Собственно говоря, это и был его личный договор с Гитлером: дополнительный протокол был изъят из процедур ратификации, о его существовании не были информированы ни правительство, ни Верховный Совет СССР, ни ЦК ВКП(б).

Прошла всего неделя, и в Польше начались территориальные и политические «преобразования».

В качестве последнего аргумента Англия 25 августа подписала с Польшей договор о взаимопомощи. Как все приличные страны, с тайным протоколом, определявшим общего противника – Германию, и с обозначенными «сферами влияния». Дальнейшие уступки означали для Лондона и Парижа добровольный отказ от статуса великих держав. Гитлера это не остановило, он полагался на собственный, как всегда, гениальный анализ ситуации: «Стало ясно, что богатые государства от войны мало выигрывают, но могут потерять очень многое, что каждому государству придется нести потери, что даже в случае выигранной войны силы победителя иссякают… В целом Англия находится на той же стадии развития, на какой мы были в 1934 году. Франция подобна слабосильному человеку, который, однако, несет на спине и пулемет, и пушку. Малы контингенты призывников; уже давно срок службы – только один год. Вооружение также не в идеальном состоянии. Военный потенциал в целом ограничен». Вывод: при любом раскладе «немедленная помощь Восточному фронту путем англо-французских мероприятий невозможна». В конце концов, заявил фюрер на совещании в Оберзальцерберге, кто не рискует, тот не пьет шампанского: «Не существует ни политического, ни военного успеха без риска». Ко всему прочему, на случай конфликта с Англией, «нейтральный» Сталин пообещал ему укрыть в северных портах СССР находящиеся в Атлантике германские суда.