– Нет, нет, сидите, я соберу посуду, мне нетрудно…
Мне действительно нетрудно быстро собрать посуду после пикника, к тому же я самая молодая из собравшихся. Это нравилось всем, мне активно помогали, но проявленная готовность услужить приводила общество в восторг. Королева заметила, что я воспитанная девушка.
Я очень старательно соблюдала все правила Балморала, даже считая многие дурацкими, если чего-то не знала, обращалась за помощью, смущенно объясняя, что не знаю, как принято именно здесь. Это тоже очень нравилось. Я постоянно обращалась за помощью то к членам королевской семьи, то к приятелям или приятельницам Чарльза, даже к слугам. Знаю, что ничто не обезоруживает так, как обращение «помогите мне, пожалуйста, я здесь впервые…». Это одновременно и просьба о помощи, после которой некрасиво не помочь и можно простить какую-то оплошность, во-вторых, намек на то, что в первый, но не последний, значит, просто отмахиваться не стоит, мало ли что.
Но больше всего мне нравилось быть с Чарльзом! На любой вечеринке он мог запросто уйти танцевать не с той, которую привез, и даже уехать с другой; здесь, стоило уйти на берег Ди, он был только со мной.
Я быстро оценила разницу между охотой и рыбалкой. Охотница из меня плохая, для этого нужно хорошо держаться в седле, уметь стрелять, даже если охота на куропаток, все равно каждый сам по себе. Там нельзя попросить помочь, объяснить, никто во время охоты не станет советовать, как лучше подкрасться, всему надо учиться заранее.
Совсем другое дело рыбалка. У Чарльза так ловко получалось закидывать удочку! Мне казалось, что вся рыба косяками собирается к месту, где мы стояли по колено в ледяной воде, только чтобы попасть на крючок именно принцу.
– О, Чарльз, у меня самой так никогда не получится!
Не называть же его Вашим Королевским Высочеством, если мы только что препарировали большую муху, надевая ее на крючок, и он охватывал мои плечи, помогая правильно размахнуться удилищем?
Это было здорово! Принц учил меня ловить форель! С супругом королевы мы жарили бифштексы! Ее Величество принимала из моих рук чашку с горячим чаем, сидя на складном стульчике на пикнике!
– У Дианы уже неплохо получается забрасывать удочку…
– О нет! Разве можно научиться делать это так, как вы, сэр?! Если мне что-то и удается, то только с вашей помощью! А я так неуклюжа…
Я смущалась, Чарльз обещал, что у меня все получится, все были в восторге. Надо мной посмеивались из-за моего откровенного обожания и восхищения принцем.
– Вас послушать, так лучше моего сына рыбака нет!
– Да, Ваше Королевское Высочество, для меня нет.
Меня опекали, как школьницу, прощали мелкие оплошности и учили, как не только стрелять или забрасывать удочку, но и как вести себя в более официальной обстановке. Я чувствовала, что понравилась. Конечно, мы бывали с принцем даже наедине, но все это в пределах приличий, если объятья, то только когда забрасывалась удочка, если лишнее прикосновение, то только привалившись от хохота к его плечу… Нет, нет, что вы, я не подружка на вечер. Да, я влюблена в принца, очарована им, но это не значит, что я доступна.
Дальше приглашения следовали одно за другим. Меня позвали в Биркхолл. Королева-мать лично внесла мое имя в список приглашенных! Теперь предстояло не ударить в грязь лицом перед бабушкой Чарльза.
Биркхолл – место рождения Роберта Бернса, его именем проникнуты, кажется, все окрестности. Пришлось срочно сменить романы Барбары Картленд на томик Роберта Бернса. Хотя я и признавалась, что тупая как бревно (просто так было принято между теми, с кем я общалась вне королевской семьи), но таковой совсем не была и прекрасно понимала, что для себя можно читать дамские романы, а для принца нужно нечто поумней.
В Биркхолле он был мною очарован.
Тогда мне немало помог камердинер принца Стивен Барри, который позже стал почти моим врагом. Пока я была просто подружкой принца, его камердинер легко рассказывал забавной глупышке о предпочтениях принца, а когда я стала претендовать на более заметное место в жизни Чарльза, хорошее отношение ко мне со стороны Стивена быстро закончилось.
Но тогда он еще помогал мне, подсказывая, когда следует умерить свой пыл и отойти в сторону, потому что принцу хочется посидеть молча, когда он расположен шутить, а когда, напротив, не в настроении. Я обожала Чарльза (я и сейчас его люблю, что бы там ни было в моей жизни и что бы ни говорили недоброжелатели), а потому следовать желаниям моего кумира было очень легко. Если он хотел веселиться, я смеялась, он хотел тишины, я превращалась в невидимку с книгой в руках. Конечно, в королевских замках не было романов Барбары Картленд, потому мне поневоле пришлось переключиться на другую литературу, и это понравилось. Правда, я так и не научилась любить философствования Лоуренса Ван дер Поста или Карла Юнга, которых обожал Чарльз.
Я обожала принца, училась, стараясь во всем ему нравиться. А сердце сладко млело: вот если он влюбится в меня, женится на мне, то предпочтет меня всем, даже своим многолетним друзьям, и тоже будет стараться соответствовать мне.
Сейчас я понимаю, что нужно было быть такой глупой восторженной девятнадцатилетней девчонкой, какой была я, чтобы надеяться, что Чарльз даже после свадьбы переключит свое внимание с Ван дер Поста на меня, будет придавать моим словам больше значения, чем мнению многолетних приятелей по поло или охоте, и тем более перестанет спать с Камиллой! Он и не собирался ради какой-то там Дианы, пусть и влюбленной в него, пусть даже родившей двух прекрасных сыновей, отказываться от любовницы или своих занятий.
Дети? Камилла важней! Нет, если бы ему пришлось открыто выбирать между мальчиками и любовницей, тогда он выбрал бы сыновей, но Чарльз достаточно умен, чтобы избегать таких ситуаций, он выбирал только между мной и ею, и всегда в ее пользу.
Мне бы понять это раньше… Боюсь, что в глубине души я понимала, но надеялась, что все переменится после свадьбы. Ведь я берегла для Чарльза самое важное – саму себя, я была неприкосновенна для других в те времена, когда отсутствие секса у незамужней девушки казалось чем-то ненормальным. Но мне не хотелось растрачивать себя, давным-давно, еще со времени охоты в Элторпе влюбившись в Чарльза, я не мыслила принадлежать никому другому. Обидно, что этому он предпочел потрепанную временем и многочисленными любовниками Камиллу…
Даже в последний день перед нашей свадьбой он поступил так же – сбежал от меня и гостей к любовнице.
Но до этого еще произошло немало всего…
С одной стороны, все неумолимо двигалось к помолвке, ни с кем из прежних подружек принца не обращались так, как со мной. Правда, никто из них, включая мою собственную сестру Сару, не вел себя похоже на меня. Все его любовницы прыгали в постель по первому требованию, а Камилла не пожалела даже собственного мужа Эндрю, которого по-настоящему любила. Но меня соблазнить свиданием наедине не удалось. Нашлись идиоты, написавшие о том, что я тайно посещала поезд Чарльза. Это смешно, потому что тогда я лишилась бы главного своего козыря – невинности и недоступности до брака. Не затем я столько лет себя оберегала, чтобы вот так легко это потерять.
Поцелуи не в счет, это признак влюбленности… и даже самые страстные, они все равно достаточно невинны…
Я понимаю, что на Чарльза давили со всех сторон. Бабушка королева-мать, отец принц Филипп и, наверное, сама королева требовали, чтобы он решился наконец. Друзья, наоборот, всячески убеждали не торопиться, потому что я слишком молода и из совершенно другого мира. Друзья были правы, но как же я тогда их ненавидела! Каково было по уши влюбленной девушке, которая в шаге от исполнения романтической мечты всей жизни, понимать, что кто-то убеждает ее возлюбленного не делать предложение.
Я не подозревала, что моей неожиданной сторонницей стала… Камилла. Просто ее вполне устраивала молодая влюбленная девочка в качестве жены любовника, Камилла надеялась, что я не смогу конкурировать с ней в постели и буду вести себя тихо как мышка. Моя соперница называла меня серой мышкой!
