Кроме того, не надо упускать из виду, что это – диалоги, где собеседники то говорят сами от себя, то передают чужие речи, причем каждая речь наполнена своим собственным смыслом и произносится с присущим и свойственным каждому лицу задором и страстностью.
Ради всего этого пусть всякий смотрит на эти диалоги не иначе, как на материю и предмет для будущего произведения, ибо, намереваясь трактовать нравственную философию согласно внутреннему свету, лучи которого бросило и бросает в меня божественное солнце разума, я считаю целесообразным, прежде всего, предпослать нечто вроде прелюдии, как то делают музыканты; набросать кое-какие неясные и темные контуры и тени, как то делают художники; набрать основу и протянуть некие нити, как ткачи, и заложить глубоко и невидимо внизу основание, как великие зодчие.
По-моему, удобнее всего это сделать, перечислив и расположив в известном порядке все первичные формы нравственности, то есть главные добродетели и пороки. Перед вами будет выведен Юпитер, раскаявшийся в том, что, сообразно виду 48 созвездий, заполнил небо множеством зверей и вместе с тем – пороков; теперь он решает изгнать зверей с неба, с места славы и вознесения, указав им на земле точно определенные области, а на их место водворить добродетели, коих столь долго преследовали и столь недостойно гнали отовсюду. Итак, если вы увидите, что, когда это решение станет приводиться в исполнение, начнут порицать то, что, по вашему мнению, не заслуживает порицания, позорить достойное уважения, превозносить предосудительное и обратно, имейте в виду, что все это говорится – даже и теми, кто по своему сану властен говорить так, – неокончательно, вроде мессы в затруднительных обстоятельствах, отдыха в поле, охоты в театре; что все это получит со временем свой смысл, значение и надлежащую оценку, когда музыка будет исполнена полностью, картина нарисована, ткань выткана, здание увенчано сводом.
В этих же диалогах, пока что, София представляет Софию, Саулин играет Саулина, Юпитер – Юпитера, Мом, Юнона, Венера и прочие греки и египтяне, игривые или важные, сколько и каковы бы они ни были, каждый выступает сообразно своей натуре и условиям. Увидите ли вы серьезные или смешные разговоры – помните, что все их одинаково надо рассматривать через особые очки.
В заключение, принимайте как окончательно данные только порядок и число предметов нравственного рассуждения вместе с основами той философии, которая, как вы увидите, полностью олицетворена в них. А что до остального, то пусть каждый возьмет отсюда себе столько плодов, сколько может вместить его сосуд, ибо нет худа, которое не обратилось бы на потребу и пользу добрым, и нет добра, нет достоинства, каковое злым не послужило бы поводом и предметом для соблазна и злодейства.
Следовательно, относясь в этой книге с сомнением, подозрительностью и осторожностью ко всему, где нельзя собрать ценных плодов учения, считайте окончательным нашу мысль, порядок, распределение, расположение, указание метода, древо, театр и поле добродетелей и пороков. Впоследствии нам придется разобраться, проверить, улучшить, исправить, расширить, сократить, подкрепиться новыми соображениями. Тогда мы, обняв все своим светом и собственною мыслью, начнем объяснять целое в новых и новых отдельных диалогах, где всеобщая архитектура предлагаемой философии будет вполне закончена, и где мы станем рассуждать уже утвердительным способом.
Мы взяли, значит, Юпитера не как вполне законного и благого викария или заместителя первого начала и всеобщей причины, но как нечто изменчивое, подчиненное року перемен. Во всеедином бесконечном бытии и сущности находится бесконечное и бесчисленное множество особей, одной из коих является, по собственному сознанию Юпитера, сам он; особи эти, будучи едины по своей природе, бытию и сущности, с другой стороны, подвластные действию числа, подвергаются бесчисленным превратностям и разнообразным движениям и переменам. Стало быть, каждая из них, и в частности сам Юпитер, сознает себя тою или иною индивидуальностью, в том или ином составе, с теми или иными свойствами и обстановкой, определенной единицей в ряду других – все это в силу различий противоположностей, каковые все сводятся к единой, основной и первичной – Первому Началу всех прочих, ближайших причин всякого изменения и перемен; чрез это Первое Начало как тот, кто раньше не был Юпитером, становится им, так и тот, кто теперь Юпитер, наконец станет иным, чем Юпитер.
Знает Юпитер и то, что состав вечной вещественной субстанции (каковая не может ни произойти из ничего, ни обратиться в ничто, но способна и к разрежению, и к сгущению, к изменениям формы, порядка, фигуры) разрушается, сложность колеблется, фигура переиначивается, судьба разнообразится; и только элементы всегда остаются теми же по существу, и тем же самым, как был всегда, остается вещественный принцип, который есть истинная субстанция вещей – вечная, нерождаемая, негибнущая. Хорошо знает и то, что из невещественной субстанции также ничто не меняется, не образуется и ничто не разлагается, но она всегда остается такой и не может стать ни предметом разрушения, ни предметом созидания. Стало быть, не может быть и речи о ее смерти ни самой по себе, ни в силу внешних обстоятельств, ибо смерть есть не что иное, как распад частей, соединенных в одно целое. Со смертью прекращается случайная дружба, согласие, сложность, соединение и порядок, но остается у каждого существа его неуничтожимое субстанциональное бытие.
Юпитеру известно далее, что о духовной субстанции, хотя бы она и была в родстве с телами, нельзя понимать так, будто она в собственном смысле входит в состав тел или смешивается с ними, ибо это подобает телу с телом или частице материи одного состава с частицей материи иного состава. Духовная же субстанция есть некий принцип, некое начало, действующее и образующее изнутри, от коего, коим и вокруг коего идет созидание: она есть точь-в-точь как кормчий на корабле, как отец семейства в доме и как артист, что не извне, но изнутри строит и приспособляет здание. Во власти этого принципа объединять противоположные элементы, уравновешивать в известной гармонии несогласные свойства, созидать и поддерживать состав живого существа. Он сгибает тетиву, он набирает основу ткани, натягивает нити, умеряет страсти, распределяет приказания, потребляет и одаряет дыханием, снабжает волокнами мясо, растягивает хрящи, укрепляет кости, разветвляет нервы, опоражнивает артерии, обогащает вены, толкает сердце, надувает легкие – всему споспешествует изнутри жизненным теплом и влажным радикалом, вследствие чего получается столько личностей, с такой разнообразною внешностью, фигурою и лицом.
Так созидается жилище во всех так называемых одушевленных предметах, начиная от средины сердца или соответственного ему органа, посредством развития и образования новых членов и сохранения тех, что уже развились и сложились. Точно так же под неумолимым воздействием принципа разложения, теряя свою архитектуру, рушится все здание, освобождая противоположные элементы, порывая связи, отнимая устойчивость личности: ибо нельзя вечно пребывать в одном и том же сложном целом, с одним и тем же темпераментом, увековечивая одни и те же навыки, сохраняя одни и те же склонности. От внешних частей и членов все приводя к сердцу и как бы вновь собирая все бессознательные волнения и мучения, тот формирующий изнутри принцип ясно показывает, что он выходит теми же дверьми, через какие пришлось однажды войти.
Знает Юпитер, что если вещественная материя, способная слагаться, разлагаться, перерабатываться, сжиматься, принимать форму, способная к движению и устойчивости под господством, властью и доблестью души, не может быть уничтожена или в какой-нибудь точке, в каком-нибудь атоме сведена на нет, то и подавно невероятно и невозможно, чтобы природа более превосходная, которая повелевает, управляет, главенствует, движет, оживляет, растит, одаряет чувствами, поддерживает и содержит, была бы в худших условиях, была бы, говорю, как и хотят некоторые глупцы с именем философов, неким производным гармонии, симметрии и связанности – одним словом, случайностью, которая чрез разложение целого обращается в ничто вместе со своим составом, вместо того чтобы быть принципом и внутренней причиной гармонии, связанности и симметрии, производных от него. Каковой принцип так же не может существовать без тела, как и тело, движимое и управляемое им, с ним единое, с его отсутствием распадающееся, не может быть без него.
