Опять возникли трения с фирмой «Union», которая, как и в прошлом году, обслуживала концертный зал в Чикаго. 5 и 6 июня DEEP PURPLE давали там концерты (на первом из них выступал и Билли Престон). Ребята из «Union» поставили условие — все подключение аппаратуры делают только они сами, и если кто-либо хотя бы коснется микрофонного шнура, то всех выгонят из зала и концерт сорвется.
Выступление группы в нью-йоркском университете Хофстра 7 июня записывала телекомпания «Эй-Би-Си». «Это была еще одна кошмарная работенка, — продолжает Роберт Саймон. — „Эй-Би-Си” показались со всеми этими грузовиками и командой, думая, что это они будут заправлять шоу. Мы пытались делать саундчек, хотя ни мне, ни группе этого не хотелось. Конфликт возник тогда, когда ребята из „Эй-Би-Си” сказали мне отключить все оборудование. То же самое они повторил и группе. Можете себе представить, как отреагировал Блэкмор на требование отключить свой „Marshall”?»
Один из последних концертов американского тура проходил 16 июня в г. Тампа (Флорида). Но когда группа прибыла в город, оказалось, что в ее распоряжении нет ни одной гитары! Бросились по магазинам, но все они были закрыты. Тогда пришлось взломать двери в одном из них, уведомив об этом полицию. Тем пришлось закрыть глаза на это происшествие, ибо они понимали — в случае отмены концерта последствия будут непредсказуемыми.
Шоу должно было состояться за городом, и на бездорожье вышла из строя большая часть микроавтобусов.
«Дорога проходила прямо посреди трясины и была, по сути, выдавленной в грязи колеей. Сцена же представляла собой серую бетонную pампу на поросшей травой возвышенности. Люди просто висели на деревьях и нас предупредили, что здесь водятся змеи. В довершение всего нас кусали комары», — вспоминает Саймон.
Когда начали устанавливать аппаратуру, оказалось, что опоры для колонок высотой более десяти метров сделаны из дешевых деревянных брусков и явно раскачивались, хотя ветра не было. Более того, их возвели прямо посреди толпы. К тому времени, как DEEP PURPLE вышли на сцену, несколько десятков поклонников вскарабкались по этим конструкциям на хлипкую крышу, и пришлось выставлять охрану, чтобы помешать то же самое сделать другим.
«Темнело. Мимо нас пролетали полные банки с пивом. Вокруг раздавались выстрелы. Когда появились DEEP PURPLE, толпа мгновенно расправилась с защитным забором и окружила сцену. Увидев это, команда поняла, что ни им, ни музыкантам некуда деться. И если б даже им удалось прорваться, то ни машины, ни микроавтобусы не смогли бы выpaться. А народ продолжал взбираться все выше и начал уже карабкаться на бетонную сцену. Группа продолжала играть, но при этом музыканты медленно пятились к стойке с оборудованием. Я никогда этого не забуду. Иен устроил потрясающую сцену. Он решил, что ничего другого делать не остается и подбежал прямо на край сцены лицом к лицу с толпой, продолжая петь. Я знал, что сейчас что-то произойдет и увидел, как здоровенный парень выпрыгнул из толпы к Иену и вцепился за стойку микрофона.
Я думаю, Иен как раз этого ждал, он схватил парня за волосы и начал лупить его стойкой. Стало понятно, что если Иен проиграет схватку, толпа присоединится к этому парню. Но Гиллан так быстро запрыгнул на него и так здорово его „отделал”, что толпа откатилась назад и успокоилась. PURPLE удачно доиграли концерт и все были в восторге».
Выступление в Атланте 18 июня, которое появилось в графике гастролей в последний момент, группа решила отменить. Хотелось немного отдохнуть перед вылетом в Японию. Но у промоутера были связи в «верхах», он позвонил губернатору штата Джорджия Джимми Картеру (будущему президенту США), и тот пригрозил, что если концерт не состоится, то музыкантам отменят визы, и PURPLE никогда больше не смогут выступать в США.
Между тем, во время этого тура Гловер начал замечать отчуждение со стороны Лорда, Пэйса и Блэкмора. С ним мало общались, старались не замечать. Три концерта, данных группой в Нью-Йорке (в конце мая), Гловер до сих пор считает самыми неудачными в своей карьере басиста DEEP PURPLE: «Я ушел со сцены, ощущая этот холод, исходящий от других членов группы. Будучи очень подавленным, я тяжело опустился на стул в углу раздевалки, чувствуя чертовскую усталость. Именно этот момент подловил фотограф, щелкнув камерой. В журнале эти фотография сопровождалась подписью: „Вот до чего доводит рок-н-ролл”».
Точка над «i» была поставлена 15 июня после концерта в Джексонвилле (штат Флорида). Терпение Гловера лопнуло, и он потребовал у Тони Эдвардса прояснить ситуацию. Тот ответил, что ничего особенного не происходит. Тогда Роджер заявил, что не покинет комнату до тех пор, пока не узнает правду. Тони вынужден был объяснить, что Блэкмор не хочет видеть Гловера в группе.
«Я не мог этого понять. У меня никогда не возникало споров с Ритчи, и мой вклад в написание материала был почти таким же. По сути, мы были основными вдохновителями большей части материала. Я даже не пытался выяснять отношения, решив покинуть группу…»
Но нужно было заканчивать гастроли. Группу ждали в Стране Восходящего Солнца. По дороге туда сделали посадку на Гавайских островах, где 19 июня отыграли концерт в Гонолулу.
Выступив в японских городах Хиросиме и Нагое, вечером 25 июня DEEP PURPLE приехали в токийский зал «Будокан». Роберт Саймон так вспоминает этот концерт: «В „Будокане” Колин Харт вел себя очень странно. Я убежден, что он знал о предстоящем уходе Гиллана, но, по-моему, скрывал это от остальных роуди. Билеты на шоу были очень дорогими, и не было никакой предваряющей группы. PURPLE вышли, дали обычный концерт — бам-бам-бам — и ушли со сцены. А толпа все скандировала: „Женщина из Токио!”, „Женщина из Токио!”, но группа „на бис” не вышла. Колин подошел к микшерному пульту и сказал, что группа только что покинула зал. Я знал, что сейчас начнутся некоторые проблемы, я просто чувствовал это.
После 20 минут криков до толпы наконец-то дошло, что PURPLE не вернутся, и они начали крушить все, что попадалось под руку. Мы попытались вынести аппаратуру, а охрана в это время сталкивала нападавших со сцены, так что они решили вместо погрома аппаратуры выместить свою злость на концертном зале. В результате этого „шабаша“ даже обои со стен были содраны. Но все-таки я потерял нашу „змею“ — большой электрокабель. Это напоминало перетягивание каната — они просто разорвали его! Я взбесился и с криком: „Помните Перл Харбор!“ ринулся в толпу, колотя японцев. Некоторых удалось уложить, но вообще-то никто особенно не сопротивлялся. Тут меня осенило, что кто-то из них должен знать карате. Толпа пятилась от меня, образуя круг. Позже я узнал, что они были просто шокированы сопротивлением с моей стороны. У японцев было что-то вроде обычая — если они неудовлетворены концертом, то могут дать волю гневу. Но не должен же я был с этим мириться!
И разгар этой заварухи я попытался упаковать микшерный пульт. Вдруг я увидел, как какой-то парень пытается выдернуть несколько микрофонов, так что я набросился на него. До концерта я познакомился с одной американкой (она преподавала в Японии английский), и я попросил ее прикрыть меня со спины, пока разбирался с тем парнем. Потом я услыщал хрустящий звук, и когда повернулся, то увидел, что это она лупит их ручкой от метлы по головам, не давая подобраться к микшерному пульту. Заварушка то утихала, то возобновлялась. Они отдохнули минут 10 или около того, сделали копья из ограничительных столбиков, но вдруг покинули главную сцену, потом снова вернулись минут на 15. А секьюрити в это время просто наблюдали за всем этим побоищем».
Последний концерт «звездного» второго состава состоялся в г. Осака 29 июня 1973 года. Во время выступления Гиллан не мог сдержать слез. После концерта к Гловеру подошел Блэкмор (впервые за многие месяцы), пожал руку и сказал: «Послушай, лично против тебя я ничего не имею, но верю, что для группы так будет лучше…»
«Самое странное, что я не чувствовал большой враждебности к Ритчи. — говорит Гловер. — Я действительно питал неприязнь к менеджерам, которые меня обманывали, а также к Джону Лорду и Иену Пэйсу, возможно, больше к Джону. Мы уже давно выяснили отношения и стали опять друзьями, но тогда это было для меня ударом. Я полетел обратно на Таити (группа уже отдыхала там в начале мая, — прим. авт.) и в течение трех дней страдал жутким поносом, ибо мои нервы стали ни к черту».
