Гловер: «Мы сразу же заказали приличное количество местного недорогого вина — и в тот же день грузовик доставил нам несколько сот бутылок. Так что мы подняли тост за начало нового приключения».

Когда же прибыла студия «Rolling Stones», оказалось, что из-за низкой арки на воротах машина не может проехать на территорию виллы.

«Ходить за треть мили, чтоб прослушать результат записи, было делом нелегким, но куда деваться? Так что мы приучили себя к этому. В конце концов, по сравнению с замысловатым маршрутом, который нам приходилось с трудом преодолевать во время записи предыдущего альбома, этот был не таким уж плохим», — считает Гловер.

Но, по правде говоря, ходить в студию доводилось крайне редко. Работа не клеилась.

«Было заметно, что они работали не так дружно, как было ранее, — вспоминает Мартин Бёрч. — Если у кого-то появлялась идея, к ней относились без особого энтузиазма, хотя до этого они всегда с радостью развивали любую тему».

«Ритчи настаивал, чтобы группа шла его путем, а мы этого, конечно же, не хотели. Бывало, я приходил с кучей идей, а он, развалившись в кресле, только молча смотрел исподлобья или, случалось, начинал играть какой-нибудь рифф, а мы все подключались, говоря: здорово! Давайте это запишем! А он отвечал: нет, я не разрешаю этого делать — я приберегу эту вещь для своего сольного альбома», — вспоминает Гловер.

Итальянские журналисты, которые приехали в один из дней на виллу, чтобы взять интервью, обнаружили, что Гиллан, Гловер и Лорд музицируют в доме, а Блэкмор с Пэйсом — в гараже. После этого одна из газет написала: «Если DEEP PURPLE всегда так работают, то скорый распад неминуем».

Музыканты больше времени проводили, купаясь в бассейне, чем работая над альбомом. «Мы отлично загорели и выпили много вина, вспоминает Гловер. — Ритчи не хотел оставаться с нами дома, мы же сидели и допоздна играли в карты. Мы могли вставать очень поздно, а когда собирались вместе, Ритчи уже уходил на обед. Когда он возвращался, наставал черед обедать нам…»

Блэкмора такой подход к работе раздражал, хотя Роджер был другого мнения: «Я из тех людей, которые встанут с кровати в том случае, если есть что сыграть. Но если другие не хотят вставать и играть, никакого значения не имеет — хочу я это делать или нет».

Кстати, Блэкмор был единственным, кто не принимал участия в развлечениях. Остальная четверка плюс менеджеры Эдвардс и Колетта, Мартин Бёрч, роуди Колин Харт, Иен Хэнсфорд, Стюарт Викс со своими женами и подругами допоздна резались в карты. Гловер вспоминает, что однажды ему удалось выиграть у менеджеров сумму, равную их зарплате за неделю.

Зa три недели «римских каникул» было записано всего две песни — «Woman From Tokyo» и «Painted Horse». Последняя, правда, так и не попала в альбом — группе не понравилась вокальная партия, а Гиллан отказался ее переписывать.

На виниле «Нарисованная Лошадь» появилась только в 1977 году, уже после распада DEEP PURPLE. Иен Пэйс так прокомментировал этот более чем скромный результат работы над альбомом: «’’Женщина из Токио” обошлась группе в 8 тысяч фунтов стерлингов».

9 августа DEEP PURPLE вылетели в Японию, где дали три концерта — 15 и 16 августа в Осаке и 17 — в Токио. Гловер до сих пор считает эти концерты пиком его карьеры в группе. Прием был просто ошеломительным. Целых полчаса пришлось ему раздавать автографы в аэропорту. Музыкантов завалили цветами и подарками.

«Когда мы играли в „Будокане” (токийский зал, — прим. авт.), 12 или 13 тысяч японских поклонников пели вместе с нами „Child In Time”. Это было фантастикой — мы прилетели на другой конец земли, а они знают наши тексты!»

Еще до гастролей японское отделение фирмы «Warner Bros.» предложило группе записать концертный альбом, но «пэпловцы» отказались. В то время выпускать «живые» альбомы было делом не престижным. Считалось, что музыканты, идя на такой шаг, проявляют жлобство, экономя на студии. Есть и другое объяснение — концерты DEEP PURPLE, группы во многом импровизационной, очень сильно зависели от настроения и самочувствия музыкантов и были не всегда ровными. Но фирма настаивала, и DEEP PURPLE согласились, поставив три условия. Первое — они забирают пленки и сами их микшируют. Второе — если результат группе не понравится, пластинка не выпускается. Третье — альбом выйдет только в Японии. На этом и сошлись, прихватив с собой в Японию Мартина Бёрча.

Во время первого концерта в Осаке DEEP PURPLE чувствовали себя скованно — все помнили о том, что их записывают. И лишь на другой день ребята раскрепостились и отыграли на славу. Отличным получился и токийский концерт.

Уже дома, прослушав пленки, Гловер с Пэйсом (остальные интереса к записям не проявляли) поразились качеству материала. Особенно понравилась им «Smoke On The Water», которая, по их мнению, звучали лучше, чем на Machine Head.

Концертные записи раскрывали те сильные стороны группы, которые на студийных альбомах просто не могли проявиться. Каждая композиция звучит так, как будто исполняется в последний раз; музыканты выкладываются полностью, заряжаясь энергией от публики. Они пускаются в длинные импровизации, затевая соревнование «кто кого переиграет».

Блестящей получилась концертная версия «Странной Женщины». Это один из любимых сценических номеров группы. Как писала об этой песне «Чикаго Сан Таймс»: «Гиллан подражает риффам гитары Блэкмора настолько здорово, что можно поклясться — это две гитары играют в унисон…»

Из записей скомпоновали двойной альбом, и он был выпущен в Японии под названием Live In Japan.

Между тем, 22 августа DEEP PURPLE начали очередной (и весьма успешный) штурм Америки, а 13 сентября 1972 года группа принялась осаждать Туманный Альбион со своими самыми длительными британскими гастролями (до 8 октября). Впервые Гиллан переезжал с места на место отдельно от других членов группы. Его личный ассистент, Оззи Хопп, заказывал ему и другие гостиницы.

Роджер Гловер: «Иен Гиллан потерял над собой контроль. Это проявлялось в его поверхностном подходе к делу, а также в возросшем количестве потребляемого алкоголя. Он и Ритчи находились в то время на противоположных полюсах. Быть может Иен пришел к мысли, что, в конце концов, коль Ритчи имеет свои заскоки, то и он может себе это позволить».

Заехав на два дня во Францию (16 октября — концерт в «Олимпии»), группа отправилась во Франкфурт, дабы добить-таки новую пластинку. Музыканты поселились в гостинице «Park Hotel», сама же студия располагалась в нескольких десятках километрах от Франкфурта, в городке Вальдорф. «Приходилось ехать по нескольким автобанам, и если вы пропускали нужный спуск, нужно было мчаться около 30 километров, чтобы развернуться. Именно это произошло в первый день — я повернул не там, где следовало, и безуспешно пытался найти обратную дорогу. Тем временем, остальные ребята были уже в студии, настраивая аппаратуру. Ритчи взял мой „Rickenbaker”, в результате чего появился „First Day Jam”, в котором Иен играет на ударных, Джон — на органе, а Ритчи — на бас-гитаре — вещь редчайшая. И получился великолепный джем-сейшн», — пишет Гловер в буклете к ремастированному изданию Who Do We Think We Are, где эта 10-минутная по продолжительности композиция помещена в качестве бонус-трека6».

Немецкая земля оказалась более щедрой на урожай — удалось сочинить и записать 6 новых песен. Несколько дней прошли в «нащупывании» материала во время джем-сейшенов. А вот дальше работали так: сначала записывалась инструментальная «подкладка», потом — сольные партии, и уже после этого в студии оставался Гиллан, чтобы «наложить» вокал. При таком принципе работы остальные музыканты не знали ни то, какими будут тексты песен, ни даже окончательной мелодии (этот способ в дальнейшем всегда применялся Гилланом в его сольной карьере).

«Над этим альбомом работалось труднее всего, — вспоминает Гловер, — это было пред самым концом карьеры второго состава, и одна половина группы не разговаривала с другой. Было много трений. Я помню, как часами мы сидели в студии, пытаясь что-либо сочинить. Иен Гиллан и Ритчи даже не смотрели друг на друга».