Во второй половине сентября 1901 г. Ульяновы вместе с Елизаветой Васильевной  и членами редакции, проживавшими в Мюнхене, съездили на неделю в Цюрих, на «объединительный» съезд заграничных организаций РСДРП. 12 апреля 1902 г. Ленин и Крупская покинули Мюнхен. Но только самые близкие знали, что  они перестали быть  Иордановыми, а стали  Рихтерами, и отправились они  на Британские острова через Кельн, где они осмотрели знаменитый собор, а затем Льеж и Брюссель.

Когда Ленин и Крупская прибыли в Лондон, город окутывала густая пелена тумана. Мрачные своды вокзала, дым паровозов и оглушительный грохот поездов страшно не понравились Крупской. На одну неделю Ленин и Крупская под фамилией Рихтер сняли меблированную комнату в небогатом районе, а затем переехали в небольшой дом в районе Финсбури, на Холфорд-сквер. Супруги  остановили свой выбор на двухкомнатной квартире без мебели в доме неподалеку от Британского музея, в библиотеке которого  Владимир Ильич предполагал найти много нужных ему материалов. Хозяйка квартиры, миссис Йоу, брала с них тридцать шиллингов в неделю. «Владимир Ильич объяснил мне тотчас по приезде – рассказывал позже Алексеев - что прочие искровцы будут жить коммуной, он же совершенно не способен жить в коммуне, не любит быть постоянно на людях. Предвидя, что приезжающие из России и из-за границы товарищи будут по российской привычке, не считаясь с его временем, надоедать ему, он просил по возможности ограждать его от слишком частых посещений».

 «Сегодня было письмо от Наденьки - сообщала Мария Александровна из Самары в Томск дочери Анне. - Всего 2 комнатки у них, и одна из них, Ел. Васильевны, изображает из себя и кухню и столовую. Вода и угли, которые служат топливом, находятся внизу, надо за ними ходить». «Чересчур незатейливая обстановка комнат,- рассказывает Н. Алексеев,- вызвала недоумение у хозяйки квартиры. Особенно смущало ее отсутствие занавесок на окнах, и она настояла, чтобы какие-нибудь занавески непременно были куплены, иначе у нее выйдут неприятности с домовладельцем, который от всех жильцов своего дома требует известной респектабельности». В  воскресенье хозяйка, миссис Йоу, услышала стук молотка из комнат Рихтера - новые жильцы прибивали занавески. Миссис Йоу пришла в ужас и вызывала жену Рихтера. «Воскресенье - день отдыха,- объясняла иностранке хозяйка,- и стучать молотком в этот день не полагается».  Смущало миссис Йоу и то, что жена мистера Рихтера не носила обручального кольца.  Но Рихтеры платили аккуратно, и миссис Йоу решила, что жильцы ее – иностранцы, а  «кто знает, какой у них закон».

   Каждый день сразу после открытия библиотеки Владимир Ильич появлялся в ней и  трудился все утро. В час дня он складывал книги на отведенную ему полку и шел на Грейт Рассел-стрит, где обедал в одном из ресторанчиков. Вторая половина дня посвящалась встречам с соратниками. Вечера проводили вместе у себя квартире на Холфорд-сквер. Изучать город супруги предпочитали пешком, но иногда они садились в омнибус и подолгу наблюдали с высоты второго этажа  за происходящим вокруг. Иногда собирались друзья и все вместе отправлялись на велосипедах за город, эти поездки давали возможность  некоторое время передохнуть и отвлечься. «Захватили с собой бутерброды вместо обеда и двинулись на целый день ins Grune (на лоно природы, нем.) в воскресенье – писала Крупская Марье Александровне. - Погуляли отлично, воздух нас всех опьянил, точно детей... Единственные из всех здешних товарищей, изучающие все окрестности города, это мы. Находим разные “деревенские” тропинки, знаем ближние места, собираемся и подальше прокатиться».  В выходные дни забирали с собой Елизавету Васильевну и уезжали на целый день. Изредка удавалось выбраться в театр или на хороший концерт. Здесь, в Лондоне, впервые Ульяновы услышали 6-ю симфонию Чайковского. 

 27 июня 1902 г. было назначено выступление Ленина в Париже по программе и тактике эсеров. В это время Марии Александровне удалось получить заграничный паспорт. К моменту приезда матери в Париж подъехала Анна Ильинична. Надежда Константиновна была вынуждена по делам редакции остаться в Лондоне. Почти месяц Мария Александровна вместе со своими детьми, Владимиром и Анной,  провели в местечке  Логиви (в Бретани, на Северном берегу Франции). Ленин вернулся после прочтения лекций в Лондон, Мария Александровна  вместе со старшей дочерью уехали в Россию.

 Осень 1902 г. в Лондоне была на редкость солнечная и сухая. «Погода здесь стоит для осени удивительно хорошая — должно быть в возмездие за плохое лето. Мы с Надей уже не раз отправлялись искать  и находили  хорошие пригороды с «настоящей природой» - писал Владимир Ильич матери в Самару.

 А в феврале 1903 г. Ленин выступал с докладами в Париже,  Женеве,  Лозанне, Берне, Цюрихе, Льеже, Он разоблачал эсеров, утверждая, что тактика индивидуального террора ведет к отрыву революционеров от народа, что террористические акты приносят громадный вред рабочему движению.  В Париже Ленин прочитал в «Русской высшей школе общественных наук» в Париже четыре лекции на тему «Марксистские взгляды на аграрный вопрос в Европе и в России». После утомительных дебатов, приходивших во время лекции и еще долго после, Ленин вернулся в Лондон.

 Весной 1903 г. издание «Искры» было перенесено в Женеву. Накануне переезда из Лондона в Женеву Ленин заболел,  по дороге «в Женеву Владимир Ильич метался, а по приезде туда свалился и пролежал две недели».

С больным Владимиром Крупская разместилась   в пансионе мадам Рене Морар,  где частенько останавливались российские эмигранты.  Пансион размещался  в шестиэтажном доме почти в центре города, на левом берегу Роны, вытекающей из озера. Крупская, следуя совету Тахтерева, одного из встреченных в Женеве медиков-большевиков, обмазала Владимира  йодом. Ему стало еще тяжелее. Он метался от боли и покрылся сыпью. Владимира Ильича осмотрел настоящий доктор из эмигрантов, пришел в ужас от методов самолечения и поставил диагноз -  воспаление кончиков грудных и спинных нервов. «Нам и в голову не приходило обратиться к английскому врачу, - рассказывала Крупская. Из Женевы в конце 1903 г. Ленин ездил в Лозанну к знаменитости - доктору Мермоду.

 Затем они переселились в предместье Сешерон (улица Шмен приве дю Фуайте, 10), где прожили до 17 июня 1904 г. Их двухэтажный розового цвета домик, мало  отличавшийся от соседних, стоял на тихой улице Плантапоре. На втором этаже, куда вела деревянная лестница, располагались три небольшие спальные комнаты, - одна для Ульяновых, другая для Елизаветы Васильевны и третья для гостей. В каждой комнате - прикрытая пледом койка, стулья. «Внизу большая кухня с каменным полом, наверху три маленьких комнатушки,- описывала свой домик Крупская.- Кухня была у нас и приемной. Недостаток мебели пополнялся ящиками из-под книг и посуды. Толчея у нас сразу образовалась непротолченная. Когда надо было с кем потолковать в особицу, уходили в рядом расположенный парк или на берег озера». Сюда приезжали  русские и иностранные  революционеры, и  Владимир Ильич подолгу беседовал с ними. На улице Каруж в доме 91 управляющий домом переделал большое помещение на первом этаже под библиотеку. В «Каружку» Ленин ходил ежедневно, как на работу.

 В Женеве особенно первый год жизни Ульяновы часто посещали кафе и старались в редких случаях пользоваться пансионами. Готовила в основном мать Надежды, Елизавета Васильевна, Ленин предпочитал простые, но  сытные блюда. Надежда готовила редко, она признавалась, что «хозяйка я была плохая, люди, привыкшие к заправскому хозяйству, весьма критически относились к моим упрощенным подходам». Приготовленную ею еду она иронична называла «мурой» и говорила, что умеет «стряпать только горчицу».

 Елизавета Васильевна в течение многих лет, начиная с жизни в Шушенском, умело вела их хозяйство. Ни Елизавета Васильевна, ни Надежда не занимались  грязной работой (топка печей, мытье полов, посуды и т.д.) - всегда приглашалась на несколько часов прислуга. Каждое утро, перед тем как начинать свой рабочий  день, Владимир Ильич наводил порядок в своей комнате. На то, что делалось в других частях квартиры, он по выражению Крупской, смотрел «отсутствующими глазами», в той же комнате, где читал и писал, беспорядка не переносил. Нужные ему книги, папки, газеты всегда держал под рукой, в удобном месте.