Литмир - Электронная Библиотека

Роберт Говард

Конан. Пришествие варвара (сборник)

© М. Семенова, Е. Хаецкая, Г. Корчагин, А. Костровая, перевод на русский язык, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

* * *

Феникс на мече

Знай же, о принц, что прежде тех лет, когда океан поглотил Атлантиду и захлестнул блистающие города, прежде тех лет, когда сынам ариев было суждено возвыситься, была еще эпоха, чье величие превосходило самое смелое воображение. Эпоха славных королевств, распростершихся под звездами на лике земли, словно затканные золотом плащи, – Немедия, Офир, Бритуния, Гиперборея… Замора, страна темноволосых красавиц и таинственных башен, полных призраков и паутины. Рыцарственная Зингара. Коф, граничивший с пастушеским Шемом. Стигия с ее жуткими призраками, стерегущими спокойствие древних гробниц. Гиркания, чьи всадники укрывали стальной броней золото и шелка… Однако истинной жемчужиной этого мира была держава, сверкавшая в самом сердце Запада, страна – королева, гордая Аквилония. В эту-то легендарную страну и явился однажды Конан из Киммерии, черноволосый варвар с угрюмым и грозным взглядом синих глаз, вор, разбойник, убийца, человек не средних деяний и великих страстей. Явился и ногой в пыльной сандалии попрал самоцветные троны земных королей…

Немедийские хроники

I

[1]

Было тихо. Глубокая и зловещая тьма, какая бывает только перед рассветом, окутала сумрачные шпили и великолепные башни… Смуглая рука осторожно приотворила дверь, выпуская людей с покрытыми лицами в темный переулок – один из множества, составлявшего в этой части города запутанный лабиринт. Завернувшись в плащи, четверо торопливо и молча растворились в кромешном уличном мраке. Казалось, это были не существа из плоти и крови, а призраки давно умерщвленных…

Позади них в проеме двери можно было рассмотреть лицо, искаженное язвительной усмешкой, и глаза, недобро поблескивавшие в полутьме.

– Ступайте же в ночь, порождения ночи, – пробормотал голос, полный издевки. – О глупцы, ваш рок мчится по вашим следам, точно слепая ищейка… а вы даже не догадываетесь об этом!

Говоривший прикрыл дверь и запер ее на засов, после чего повернулся и зашагал прочь по коридору, неся в руке свечу. Это был угрюмый гигант, чья смуглая кожа выдавала его стигийскую кровь. Вскоре он добрался до внутреннего покоя, где, раскинувшись, точно ленивый кот, на шелковой тахте, потягивал из золотой чаши вино рослый худой человек.

– Что ж, Аскаланте, твои недоумки разбежались по улицам, точно крысы из норы, – ставя свечу, сказал ему стигиец. – Странными, однако, орудиями ты пользуешься…

– Орудиями? – отозвался Аскаланте. – А ведь это они меня считают своим орудием, вот что забавно… Уже четыре месяца, с тех пор как Четверо Мятежных призвали меня из южных пустынь, я обитаю в самой гуще моих врагов, целыми днями скрываясь в этой дыре, а ночами скитаясь во тьме проулков и коридоров… И я добился того, чего никак не могли достичь эти знатные бунтовщики. Используя их, равно как и еще многих, большинство из которых даже лица моего не видали, я отравил самый воздух империи тленом соблазна и беспокойства. Оставаясь в тени, я полностью подготовил падение короля… Во имя Митры! Не зря же я был царедворцем до того, как меня объявили вне закона!

– А эти глупцы, что считают себя твоими хозяевами?

– Да пусть их считают, будто я им служу… пока. Вот исполним задуманное, тогда и посмотрим. Кто они, чтобы тягаться умом с Аскаланте? Вольмана, этот коротышка, граф Карабанский; гигант Громель, предводитель Черного Легиона; Дион, разжиревший барон Атталусский… я уже молчу про менестреля Ринальдо, обладателя куриных мозгов. Я, именно я обнаружил в каждом из них стальную жилу и сплавил все четыре в одну. Но прочее в них – хрупкая глина, и я же ее сокрушу, когда придет час. Однако пока до этого далеко… Сегодня еще до рассвета настанет время умереть королю!

– Несколько дней назад я видел, как имперские отряды отбывали из города, – заметил стигиец.

– Они отправились на рубежи, где забеспокоились язычники-пикты… впавшие в боевое неистовство от крепкого вина, которое опять-таки я тайно переправил к ним через границу. Вот где нам пригодились несметные богатства Диона! Ну а Вольмана устроил так, чтобы нам не помешали остатки имперских войск, пребывающие в городе. Мы также обратились к его знатным родственникам в Немедии, и в итоге король Нума вызвал к себе графа Троцеро Пуатенского, сенешаля Аквилонии. Конечно же, такого важного вельможу, как Троцеро, помимо его собственного войска, сопровождает имперский вооруженный эскорт, а с ним и Просперо, правая рука короля Конана. Таким образом, король остался только с личными телохранителями и Черным Легионом. Ну а тут уж Громель помог мне подыскать среди стражи корыстолюбивого старшину, который польстился на взятку и обещал в полночь увести своих людей от двери королевской опочивальни… Вот туда-то мы и явимся тайным подземным ходом во главе полутора дюжин отпетых и отчаянных головорезов. А когда дело будет сделано… даже если народ и не выбежит приветствовать нас, – Громель с Черным Легионом удержит город в повиновении и сохранит нам корону!

– Которая, как полагает Дион, будет ему вручена…

– Именно. Жирный болван претендует на царство, полагая, что для этого достаточно той капельки королевской крови, которая течет у него в жилах. Воистину Конан совершил большую ошибку, оставив в живых потомков низвергнутой династии!.. Двое других также надеются поправить свои дела. Вольмана желает быть обласканным при дворе, как в прежние времена, и вернуть былую роскошь своим разоренным имениям. Громель ненавидит Паллантида, предводителя Черных Драконов. Со всем упрямством, присущим его народу, этот боссонец жаждет принять верховное главнокомандование… И только Ринальдо не преследует никаких личных целей. Конан для него – варвар в грязных сапогах и с замаранными кровью руками, что явился с дикого Севера завоевать и ограбить цивилизованную страну. Наш поэт вовсю идеализирует прежнего короля, которого Конан убил за корону. Ринальдо успел позабыть, что в свое время тот не очень-то покровительствовал свободным искусствам и, если уж на то пошло, совершил за время своего правления немало отвратительных зол… Его стихи должным образом настраивают людей. На улицах в открытую распевают «Плач по королю», в котором Ринальдо на все лады восхваляет убиенного венценосца – порядочного, между нами говоря, мерзавца – и предает поношению Конана, «этого черноволосого дикаря, порождение бездны». Самого Конана, как я слышал, немало насмешила упомянутая баллада, но в народе у многих сжимаются кулаки…

– А за что Ринальдо так невзлюбил Конана?

– Видишь ли, люди склонны ненавидеть тех, кто при власти. Они мечтают о совершенном правителе и видят свой идеал либо в прежнем монархе, либо же в будущем – но только не в том, который нынче на троне. Видения завтрашнего и вчерашнего дня начисто заслоняют для них настоящее… Вот из таких мечтателей и наш Ринальдо – он просто-таки пылает идеализмом, полагая к тому же, что ему суждено низвергнуть тирана и принести людям свободу. Что же до меня… Всего лишь несколько месяцев назад я собирался до конца дней своих грабить караваны в пустыне и ни о чем большем даже не помышлял, но теперь я позволил пробудиться былым мечтам. Пусть умрет Конан, а на трон воссядет Дион. Настанет и ему час умереть… а за ним и прочим, кто осмелится противиться мне. От огня ли, от стального клинка, от одного из тех отравленных вин, что ты так мастерски варишь… И тогда… «Аскаланте, король Аквилонии»! Неплохо звучит, а?

Стигиец пожал широкими плечами.

– Было время, – проговорил он с нескрываемой горечью, – когда и я лелеял честолюбивые замыслы, против которых твои суть мишура и детские игры. И до чего в итоге я докатился!.. Мои прежние союзники и соперники, с которыми я спорил на равных, не поверили бы собственным глазам, доведись им увидеть, как Тот-Амон, хозяин Кольца, прислуживает рабу чужеземца, к тому же объявленному вне закона, как он участвует в мелких сварах баронов и королей!..

вернуться

1

© Перевод М. Семёновой.

1
{"b":"220992","o":1}