Что хуже, два десятка Старых при взрыве библиотеки погибли, оказались отброшены в небытие. Прежде они были неуязвимы. Теперь их можно было лишить жизни.
Нависло глубокое и страшное сомнение. Не было ли все это ошибкой? Дорога эволюции казалась длинной и прямой. Внезапно она обрела вид западни.
И кто разрушил библиотеку? Каждый из Старых открыл свой ум, чтобы в него вгляделись сородичи, и все оказались невинны. И тут Старые начали понимать. Кто бы ни совершил это — сам он того абсолютно не сознавал. Какое-то чудовище из подсознательного ума, воспользовавшись сном (после длительных периодов концентрации Старые теперь засыпали), произвело этот ввергающий в хаос взрыв.
И глядя на это, я увидел решение. Они попросту пытались эволюционировать слишком быстро. Все равно что пытаться волка переделать в овчарку. В принципе такое возможно, но достигается с великой осмотрительностью. Они спешили. Надо было единственно замедлиться, может, даже на шаг-другой отступить. Даже К'толо мог бы им это разъяснить, поделись они с ним. Но Старых обуял ужас; казалось, что внизу разверзлась бездна, и они отшатнулись. Вот тогда настала Ночь Чудовищ.
То была не просто ночь, длящаяся двенадцать часов или около того. Она продолжалась несколько недель и распространилась на все города Старых. Повествуя потом о Ночи Чудовищ, К'толо имел в виду темноту их подземных городов.
Нарушения участились: с огромных стен сшибался орнамент, целые кварталы рушились. Одновременно со страхом росло и чувство клаустрофобии со все растущим смутным желанием разрушить все и начать заново. Кое-кто из Старых даже понял происходящее и уничтожил себя, чтобы не подвергать опасности созданное. Но это не меняло сути.
И тут словно прорвало плотину: разразилось. Чудовищные силы разрывали города. Иногда силы принимали обличья — обличья кошмаров — неимоверно жутких красных тварей в сотни футов высотой и с людскими лицами, громадных белых червей, воронок в форме спрутов, в середине которых все пропадало без следа. Воцарилось полное безумие. Поверхность Земли судорожно возбухала, Люди Му погибли бы все до единого, если б не К'толо, бросивший все свои силы на противодействие, чтобы уберечь континент. На протяжении Ночи Чудовищ К'толо оставался единственным разумным человеком на всей Земле, наблюдая падение своих хозяев и твердо решив, что люди не должны разделить в этом падении их участь. Он наблюдал, как ужас сокрушает Старых, отправляя их в небытие. Он видел, как некоторые из них сходят с ума от усилия сломить барьер между сознательным умом и смертоносными силами. Он видел разрушение Хаидан Коласа от ударной волны, смявшей землю, точно бумажный лист, а обрывки швырнувшей в безмерную пустоту (там образовалась расселина, вскрывшаяся вдоль западной оконечности Му). С минуты на минуту он ожидал собственной гибели, ибо уж он-то, безусловно, символ подсознательных страхов Старых!
И вдруг воцарилась тишина. Сперва К'толо подумал, что Старые полностью уничтожены. И тут он понял. Старые пошли единственно возможным путем сохранить хоть что-нибудь из того, чего достигли. Как буйному пожару можно воспрепятствовать, уничтожив все, что лежит у него на пути, точно так и это безумие Старые уберегли от разрастания не коей формой самоликвидации. Они произвели не что иное, как своего рода «отключение». Это они сделали, просто вызвав бесконтрольный взрыв психической энергии, которой научились управлять — взрыв внутри ума. Старых отбросило обратно в бессознательность, но не в смерть.
Содрогания Земли постепенно прекратились. Стихли ветра; море стало огромным зеркалом, безмятежно отражающим солнечный свет. Тогда К'толо окинул взором руины цивилизации Му, несколько тысяч уцелевших, все еще полубезумных от страха, и понял, что победил.
Когда-нибудь Старые проснутся. Тем временем он будет хранить веру. Он хранил ее полмиллиона лет...
Я резко вышел из транса. Литтлуэй дал кристаллу раствориться: не было больше сил привлечь как-то мое внимание. Секунду я не узнавал ни его, ни того, где нахожусь. Я был К'толо, пробудившимся от сна, который длился четыре миллиона лет. Я открыл глаза и оглядывал эту цивилизацию высоких зданий — Британского музея, Лондонского университета, — так похожих на цивилизацию Му, и испытывал чувство неизъяснимой потери. Чего эти люди достигли за пять миллионов лет? Почти ничего. Так, какие-то достижения в технике да местами победы над стихией. Но люди по-прежнему такие же карлики.
И тут я с полной уверенностью понял, что надо делать. Болезненная неуверенность сошла на нет. С той самой поры, как мы с Литтлуэем предприняли великий шаг и стали первыми подлинными людьми на лице планеты, мы ощутили полную свободу от человеческого страха перед смертью. И это ощущение того, что впереди у нас сотни лет развития, давало успокоение, что спешить вроде ни к чему: время на нашей стороне. Может, мы посвятим в нашу тайну нескольких тщательно отобранных коллег, может, нет.
Правда одна: время не на нашей стороне. Старые проспали пять миллионов лет. До пробуждения им осталось недолго. Когда-нибудь они проснутся: завтра, через двадцать лет, через пятьсот. Но это случится.
Но мыбодрствуем. И можем выбрать, чтоони увидят, когда проснутся. За пять миллионов лет человек очень недалеко ушел от слуги, которого создали Старые. Он придумал своих богов и создал свою цивилизацию, но по сути своей остался слугой. Ему неуютно без хозяина. Вот почему у него было так много богов и так много тиранов. Помнится, в ранней юности на меня большое впечатление произвела история об Иване Грозном. Там говорилось, что Иван, за долгое свое царствование совершивший множество немыслимых злодеяний, решил отречься от престола и как-то утром бежал из палат. Казалось бы, народу впору было вздохнуть с облегчением и запереть двери терема на засов. Так ведь наоборот: приползли к злодею в рубище и, посыпая голову пеплом, просили вернуться на любых условиях.
Смысл той истории полностью до меня так и не доходил. Но теперь я понял. Человек — всегдашний раб. И если будет смиренно дожидаться, у него вновь объявится Хозяин. Так что выбор всецело в его руках. Он может снова стать рабом. Или может противостоять Старым как Хозяин.
Хотя нужно указать вот на что. Старые не допустят одной и той же ошибки дважды. На этот раз Ночи Чудовищ не будет. Они будут эволюционировать медленно и станут господствующим видом в Солнечной системе. Когда это произойдет, они, безусловно, будут чувствовать к человеку признательность — как человек чувствует признательность к собакам и лошадям, которые помогли ему создать цивилизацию, и к рабочему скоту — за то, что тот трудом возделывал землю. Но это не мешало человеку скот использовать в пищу, а ломовых лошадей раз за разом уводить на бойню. С какой стати эволюционирующий вид должен испытывать сочувствие к не столь успешному сопернику? Старые не уничтожат человека. Они просто дадут ему впасть в застой, пока человек не заплатит за него цену: смерть.
Альтернатива вполне ясна. Проснувшись, Старые должны застать общность Хозяев, с которыми можно сотрудничать на равных условиях. Более того, это Хозяева должны их разбудить. Потому что нет ничего яснее того, что Старые вскоре. понадобятся человеку так же, как когда-то им нужен был он. Пока новая стадия эволюция ограничена такими людьми, как мы с Литтлуэем, особых трудностей не будет; мы будем решать задачи по мере их возникновения. Но мы — очень небольшая часть человечества. Человечество в основном состоит из людей вроде Захарии Лонгстрита и Хонор Вайсс — людей, опасливо сжимающихся перед великим шагом к внутренней свободе. Таких людей слишком много для того, чтобы им помогло меньшинство, готовое уже совершить скачок. Только Старые могут ре шить эту задачу. Они смогут незаметно повести огромное большинство лонгстритов, воздействуя так же исподволь, как в свое время на людей Му.
Когда на обратном пути в Лэнгтон Плэйс я объяснил все это Литтлуэю, он задал логичный вопрос что нам до большинства. человечества? Если оно не готово к следующему шагу в эволюции, почему не сосредоточиться на тех, кто готов?
