зависть. Его всегда любили, а она была обделена этим счастьем.
Он не хвастал, когда писал о себе: « Но нет угрозы титулам моим по-
жизненным: любил, люблю, любим»**.
Даже его лихорадочная страсть к Жаклин, вспыхнувшая скорее
на волне мужского соперничества, чем от глубокого чувства, обо-
* Шекспир У. Сонет 147 (пер. С. Маршака).
** Шекспир У. Сонет 25 (пер. С. Маршака).
278
ЧАСТЬ II. ГЛАВА X
шлась ему дешевле, чем ей ее безрассудство. Недавно в «Усилиях
любви» Виола прочла:
Я знаю, что грешна моя любовь,
Но ты в двойном предательстве виновна,
Забыв обет супружеский и вновь
Нарушив клятву верности любовной.
Но есть ли у меня на то права,
Чтоб упрекнуть тебя в двойной измене?
Признаться, сам я совершил не два,
А целых двадцать клятвопреступлений...*.
Она испытала почти злорадство. Как видно, треугольник разо-
мкнулся.
Будь проклята душа, что истерзала
Меня и друга прихотью измен.
Терзать меня тебе казалось мало, —
Мой лучший друг захвачен в тот же плен…**.
Поделом всем. Любовь Уилла, какой бы она ни была — надуман-
ной или искренней, действительно преданной и испытавшей
горечь измены или оставшейся лишь плодом воображения — оста-
лась в стихах. И в судьбе. И он по-прежнему был нарасхват со
своим обаянием и умом.
«Ты говоришь все, что хочешь», — сказала ей Сью. О, если бы!
Если бы! Она перемолчала себя. Свою жизнь и судьбу.
Считается, что сочинять — не женское дело. А кто же лучше жен-
щины может рассказывать небылицы мужчинам и детям? Виола
засмеялась сквозь слезы от этой мысли. Какая несправедливость.
Рожденные на свет
Утробою одною близнецы
Почти неразличимы по зачатью,
* Шекспир У. Сонет 152 (пер. С. Маршака).
** Шекспир У. Сонет 133 (пер. С. Маршака).
279
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
Развитию, рождению; но стоит
Судьбе им дать удел неравный, сразу
Счастливец неудачника теснит*.
Дома было пусто, на душе тоже. Она пошла на пристань, к Темзе.
Она смотрела на воду и чувствовала свою оторванность от всего, что наполняет жизнь людей. Горькие мысли потекли в непривыч-
ном для нее русле. Стал ли брат ее обузой? Нет, надо найти другое
слово. Она устала волноваться за него. Хорошо, когда он рядом, или не теряешь его из виду, но как побороть страхи? Как бы ни
был он находчив и ловок и как бы она не верила в их счастливую
звезду, она боялась. Кругом люди гибли от болезней, собственной
глупости, опрометчивости и доверчивости. И каким бы ловким
и осмотрительным ни был Уилл, на каждого ловкача найдется кто-
то половчее и посметливее. На то, чтобы уберечь его от бед там, где она могла, уходило много сил. Но он жил быстрее, чем она ус-
певала сделать передышку от забот — радостных, когда ему благо-
волила фортуна, болезненных в минуты тревог.
Ей не хотелось возвращаться в пустой дом. Внутри, в груди, ис-
подволь нарастал гул, точно набат. Она знала уже по первым при-
знакам — это опасность. Не раз ее далеко заводило связанное
с нею желание исчезнуть. Способ избавиться от навязчивого ис-
кушения был прост. Надо вспомнить, к кому можно напроситься
на ночлег, не слишком обременяя хозяина. Первое, что пришло
ей в голову — имя обитателя квартиры на Феттер Лейн. На двери
дома, в котором они с Уиллом когда-то жили, не было кольца.
Виола постучала в дверь рукояткой шпаги.
— Кто здесь?
— Это я — Себастиан.
Джек обомлел, но тут же очнулся и впустил Виолу. Она, сняв
шляпу, прошла в комнату, когда-то бывшую кухней, но теперь пре-
вращенную в смешение граверной мастерской, трактира, библио-
теки, гостиной и конюшни. Здесь можно было увидеть конторку, инструменты, ручной пресс, камин с чайником на крюке, в углу
седло, на большом столе — в беспорядке кружки и тарелки, а на
комоде у противоположной стены — в идеальном порядке бумаги,
* Шекспир У. Тимон Афинский (пер. Н. Мелковой).
280
ЧАСТЬ II. ГЛАВА X
несколько книг, подсвечники и чернильница. Прислоненная к ко-
моду, дремала цитра. На конторке Виола заметила фрагменты ра-
боты, напоминавшие резной шрифт для наборной кассы.
— Что это? — спросила она.
— Инициалы.
— Филд заказал тебе новый шрифт?
— Нет… Это… я сам… Я покажу, когда сделаю.
— Ладно.
— Располагайся.
Джек с беспокойством оглядывался, но заглянув на полку у ка-
мина, обрадованный, воскликнул:
— Остался пирог с индейкой и портер!
— Да ты прямо-таки купаешься в роскоши, Джек. За что тебя так
балует мистер Филд?
— За несравненные таланты.
— Не сомневаюсь… Брат Эджерли, мне очень хочется выпить!
Надеюсь, это вызовет твое сочувствие, а не осуждение?
Виола была расстроена и подавлена, и Джек готов был сделать
все, о чем она попросит. Он поставил на стол кружки, раздвинул
тарелки и достал из шкафа кувшин. Трижды они осушили кружки
молча. Вино скоро подействовало, она согрелась и почувствовала, как пружина внутри постепенно ослабевает. Взглянув на цитру, она, не вставая, взяла ее.
Когда еще был я совсем малец,
И-хей-хо, все ветер и дождь,
Чего ни творил я, куда ни лез,
А дождь что ни день — все одно и то ж.
Нет, лучше что-нибудь повеселее, — заметив смятение в его гла-
зах, —сказала она и запела:
Поженимся, живи со мной!
Верь, это будет рай земной.
Все наше: реки и леса,
Холмы, долины, небеса*.
* Шекспир У. Песни для музыки (пер. В. Левика).
281
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
— Это моя любимая, — обрадовался он. — Только я не все слова
помню. Там много цветов и красок.
Она поставила цитру, взяла кувшин и снова разлила вино по кружкам.
— Могу я спросить, Ви? У тебя что-то стряслось?
— Да. Стряслось. А пойти некуда, — и тут же поправилась, —
Джек, прости меня! Пришла к тебе и говорю «некуда»! Это не
в том смысле, поверь!
Он растерялся.
— Значит, у тебя нет этого… ну, как бы это сказать…
Виола улыбалась.
— Кого? Жениха, возлюбленного?
— Да.
— Нет. Не возьму в толк, почему, — оглядывая себя, улыбнулась Виола.
— Я тоже… не возьму, — сказал Джек надтреснутым голосом.
Она с удивлением посмотрела на него.
— Я… просто хочу сказать, что ты, если бы только захотела…
— Я давным-давно захотела, дорогой. Но, видно, одним хоте-
нием этому не поможешь.
Она взяла цитру и снова тихо запела:
Пойдем глядеть с крутых высот,
Как пастушок стада пасет,
Под шум ручья в полденный час
Внимать, как птицы славят нас.
Из роз я там совью шалаш,
Сложу из маков вензель наш,
В цветах, как в раме, будешь ты,
Одежда, ложе — все цветы.
Вплету в солому пук цветов,
И пояс для тебя готов
С застежками из янтаря
И в бляшках, алых, как заря.
И это все — тебе одной,
Приди же, будь моей женой!*.
* Шекспир У. Песни для музыки (пер. В. Левика).
282
ЧАСТЬ II. ГЛАВА X
— Обязательно запомню все слова, — прошептал Джек.
— Ты хочешь кому-то ее спеть?
— Да… Тебе.
Он опустился перед ней на колени.
— Виола, я знаю, кто ты и кто я. Ты пришла ко мне сейчас с пе-
