чери — ей, окруженной вниманием кормилиц и теток, это пойдет

на пользу. Он одобрил рекомендацию Джона Коттэма и пригласил

Уильяма в свой дом.

Артур решил отвлечь учителя от урока. Сегодня ему все не нра-

вилось — и как его наставник улыбается небу, и дождь за окном, и собственные экания, которыми приходилось латать прорехи

в знаниях, отвечая заданный урок.

— Уилл, а почему ты не сказал, что мы устроим сюрприз и пока-

жем представление на Крещение?

Уилл удивленно приподнял бровь, пытаясь спрятать улыбку.

— Урок не окончен, Артур. Так что обращайтесь, как подобает.

И откуда это вам стало известно о представлении?

— Мне сказала Катарина.

— Вот и ответ. Вы — болтун, сэр, и не умеете хранить секреты.

— Нет! Я умею!

Их прервал возглас Кэт. Няня привела ее с прогулки и, пере-

одев, отпустила в библиотеку, где шел урок. Девочка привыкла

приходить сюда главным образом потому, что ей нравилось, как

учитель играл с ними после занятий.

Вот и сейчас она с разбегу обхватила его ногу обеими руками.

— Я вся промо-о-о-кла!

— До нитки?

— Да. «Льва и мышь»*, давайте в «Льва и мышь»! — запросила она.

— Опять? Вам еще не надоело?

— Н-е-ет! Ну, пожа-а-луйста!

Уилл растянулся на полу и закрыл один глаз.

— По телу спящего льва пробежала мышь, — начал он.

Кэт тут же схватила его обеими ручками за бок и забарабанила

пальчиками. Цепкие ладошки побежали по Уиллу.

* Басня Эзопа.

169

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

— Лев проснулся, схватил ее и готов был сожрать, — Уилл поднял

плечи и, мягко ухватив Кэт, изобразил, будто кусает ее в шею.

Девчурка зашлась смехом.

— Она умоляла пощадить ее, уверяя, что еще отплатит добром

за свое спасение, и лев, расхохотавшись, отпустил ее.

Уилл подкрепил сказанное мимикой и голосом и снова разлегся

на полу.

— Случилось, — продолжал он, — что лев попался охотникам, и они привязали его веревкой к дереву.

Исполнение этой сцены полностью лежало на Артуре. Он изоб-

разил каждого из охотников и то, как тщательно они привязывали

несчастного льва.

— А мышь, заслышав стоны льва, тотчас прибежала, перегрызла

канат, освободила его и сказала…

Кэт уже «перегрызла» все канаты и, с трудом повторяя за Уил-

лом слова или их отдельные части, изо всех сил постаралась про-

изнести вместе с ним:

— «Тогда ты надо мною смеялся, словно не верил, что я смогу от-

платить тебе за услугу, а теперь будешь знать, что и мышь умеет

быть благодарной».

— А мораль у этой сказки какова? — раздался голос хозяина дома.

— У басни, мистер Хогтон.

— Так о чем же эта басня гласит?

В комнату вошел Александр и вслед за ним — неотступной

тенью, Эдриан Эндрю-Чирк, муж его сестры. Этот тщедушный вы-

пивоха любил проводить время в гостях у родственника. Здесь бы-

вало много гостей, и время летело весело и незаметно. Сестра же

наведывалась к брату исключительно редко, а сэр Эдриан ста-

рался как можно реже оставаться с ней под одной крышей. Уилл

поспешил встать и поправил одежду.

— Басня гласит, — слегка запыхавшись, ответил он, — что порой

при переменах судьбы даже самые сильные мира сего нуждаются

в самых слабых.

— Вот это верно, — согласился Александр, оглянувшись на зятя.

— Нуждаются. Ой, как нуждаются. Порой.

— Уилл, а спой-ка нам песенку, — промямлил сэр Эдриан, и глаза

его сощурились в предвкушении.

— С удовольствием, господа.

170

ЧАСТЬ II. ГЛАВА V

Он быстро принес из своей комнаты цитру.

— Вам назидательную или любовную?

— Любовную! — поспешил ответить сэр Эндрю. — Такую любов-

ную-любовную, нам назиданий не нужно, что ты!

— Детям рано слушать такое, — сказал Александр.

— Пусть послушают. Им это как раз будет в назидание, — прогну-

савил зять. — Скоро они сами все узнают. Да получше нас вместе

взятых. Ну начинай, ей-богу! — вздохнул Эдриан.

Перебирая струны и весело поглядывая на слушателей, Уильям

запел:

Где ты, милая, блуждаешь?

Стой, послушай, ты узнаешь,

Как поет твой верный друг.

Бегать незачем далече,

Все пути приводят к встрече;

Это скажут дед и внук.

Что — любовь? Любви не ждется;

Тот, кто весел, пусть смеется;

Завтра — ненадежный дар.

Полно медлить. Счастье хрупко.

Поцелуй меня, голубка;

Юность — рвущийся товар*.

— Медоточивый голос! — воскликнул Эдриан.

— Эдди, кажется, мы сделали правильный выбор.

— Выбор, сэр? — переспросил Уилл, понимая, что речь идет о нем.

— Я хочу, чтобы на Крещение ты поставил пьесу с песнями.

Уилл подмигнул детям.

— Ваша воля, сэр.

Он уже привык, и ему нравилось, что в этом доме, где он был

наставником, учителем, артистом, компаньоном для детей

и взрослых, его принимали почти как друга. Единственной, кого

ему не хватало, была Виола. Уилл ждал удобного случая, чтобы

поговорить с сэром Хогтоном о подходящем месте для нее в его

доме. Впервые оказавшись вдали от семьи, среди людей, распо-

* Шекспир У. Двенадцатая ночь, или Что угодно (пер. М. Лозинского).

171

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

ложенных к нему дружески и серьезно, он почувствовал себя по-

настоящему самостоятельным и повзрослевшим. Этому была

и другая причина. « Бегать незачем далече, все пути приводят к встрече;это скажут дед и внук». Встречи нежные, страстные, тайные

и явные с прелестными обитательницами Хогтон-Тауэра сме-

няли одна другую, расцвечивая его жизнь. Намного раньше, чем

сверстников, его обеспокоили непонятные до времени пере-

мены в нем самом. В кругу подростков он узнал достаточно, чтобы понять, что же это. Чем старше он становился, тем безжа-

лостнее лихорадка желания терзала его. Казалось, какое-то

воспаление растекалось внутри сверху донизу. Оно сводило

и скручивало, бросало в жар, трясло, давило, тянуло и изводило, лишало сна, пугало, как болезнь, вызывало ужасные мысли и пья-

нило, словно хмель. Он бы все отдал, чтобы сбросить эту сбрую

липкого томления и усмирить сердцебиение, разлетавшееся по

всему телу тысячью раскаленных дробинок. Терпеть это было не-

выносимо и почему-то приятно. Он ждал избавления от этой

пытки. Исцеление и успокоение, приходящее само на короткое

время, скорее походило на оскорбление и не приносило покоя.

Он готов был плакать от обиды на себя. Тело точно насмехалось

над ним и издевалось над его сердцем, которое ко всему прочему

настойчиво требовало для себя удивления, трепета, восхищения, еще чего-то, чему и слов не найти.

Его желание исполнилось. Это произошло вскоре после того, как он несколько раз получил от ворот поворот в своих попытках

увести с пути истинного Кейт Куини и Элизабет Рамсдейл, при-

чем получил скорее не от самих девушек, а от бдительных отцов

обеих. За этими неудачами последовала еще одна — худшая. За

мостками на Эйвоне, под старыми длинноволосыми ивами, где

само место было предназначено для весенних утех, Мэгги Фрост

с криком так оттолкнула его, что едва не убила, ударив рукой под

дых, а коленом в пах. «Мне больно!» — взвизгнула она. А ему что, хорошо? «Могла бы и потерпеть» — проворчал он ей вслед, фыр-

кая и утирая слезы. Вот оно — женское непостоянство — «то буду, то не буду». За эти мучения судьба улыбнулась ему смелыми ка-

рими глазами Энн из Шоттери, внучки одного из двенадцати ста-

рейшин Стратфорда. Их первая встреча произошла после Пасхи, когда Энн в очередной раз приехала с фермы в город погостить