феминизма: «У каждой женщины, если она собирается
писать, должны быть средства и своя комната». Читая, од-
нако, он нашел другое. Можно сказать, что он нашел ее —
свою женщину.
С одной из страниц на него взглянуло лицо, не похожее ни на
одно другое. Его сотрясла такая дрожь, что он едва не охнул. Если
самоощущение мужчины в мужчине просыпается прежде, чем он
получает первый опыт близости с женщиной, если он взрослеет
от самого осознания того, что он — мужчина, то с Джимом это про-
изошло именно в тот момент. Он читал и видел ее. Необычайный
этот образ девочки, похожей на смелых женщин в пьесах Шек-
спира, которые ради любви не боялись блеснуть отвагой, красо-
той, талантом, находчивостью и умом, трогал до слез, радовал, волновал, горел в воображении, вызывая желание чуть ли не рас-
твориться в ней.
Дальше… он не мог выйти из лабиринта отчаянного сопро-
тивления тому, что написала о ней Вирджиния Вулф. Он то
и дело возвращался к предыдущей странице, переворачивал
ее, не желая потерять этот образ, по замыслу автора пропавший
однажды без вести и растертый под лондонскими мостовыми.
Он был потрясен степенью горя и горечи, безысходности
и боли, какие переживал, читая и перечитывая всего две неболь-
шие страницы.
Что заставило его вспомнить об этом? Разрыв, расставание, раз-
говор с Линдой, мысли о книге и о тайне знака Джека Эджерли, о содержании самой эротичной и одной из самых эмоционально
проникновенных во всей лирике Шекспира поэмы, песня Мар-
линг о тех, кто «остается неназванным»?
Джим понимал — первое, что он сделает по приезде в Эджерли-
Холл — откроет вновь главную книгу библиотеки.
В доме было тихо. Он быстро прошел наверх и открыл храни-
лище ценных изданий. Надев стерильные перчатки из хлопка, он
положил «Венеру и Адониса» перед собой.
89
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
ВЕНЕРА
И АДОНИС
vilia miretur vulgus; mihi flavus Apollo
pocula Castalia plena ministret aqua
Знак издательского дома Филда*
ANCHORA SPEI
ЛОНДОН
Напечатано у Ричарда Филда для продажи
в лавке «Белый грейгаунд»
в подворье Святого Павла.
1593.
Едва лишь солнце, лик явив багряный,
С зарею плачущей простилось вновь,
Охотиться Адонис стал румяный:
Любил он травлю, презирал любовь.
Его, спеша, Венера настигает,
Как волокита дерзкий, обольщает
И говорит: «О, лучший цвет полей**,
Меня прекрасней втрое, несравненный,
Румяней роз, белее голубей,
Укор для нимф, прелестней плоти тленной;
Природа предрекла, создав тебя:
Лишь ты умрешь, погибнет мир, любя»***.
Джим медленно перевернул титульный лист. Внимательно пе-
речитал его еще раз. Вновь открыл первую страницу. «И говорит:
* Филд (field — англ. «поле») (прим. автора).
** The field’s chief flower (англ.) — при дословном переводе это выражение можно
прочесть как «Главный цветок поля», или «Старший цветок поля».
*** Шекспир У. Венера и Адонис (пер. А. Курошевой).
90
ЧАСТЬ I. ГЛАВА VII
“О, лучший цвет полей…” «Напечатано у Ричарда Филда». По со-
звучию фамилии издателя на титульном листе и слова «поле» при-
зыв Богини к любимому приобрел иное значение: «О, Филдов
старший сын…» «О, лучший цвет полей…» «Кого довелось мне
знать…» «Напечатано у Ричарда Филда».
Двое любящих их было,
Но была в них жизнь одна —
В двух, но не разделена:
Так любовь число убила.
Сердца два слились так тесно,
Что просвет неуловим
Между ней и между ним
В их гармонии чудесной.
Так голубка воспылала,
Что могла по праву сметь
Вместе с Фениксом сгореть.
«Я» и «ты» для них совпало.
И смешался ум в понятьях:
Как же два с лицом одним —
«Я», но с именем двойным?
Что ж, одним, двумя ли звать их?*.
Он замер. Он не мог пошевелиться, чтобы не спугнуть внезапно
озарившую его мысль, чтобы она не рассеялась от неловкого дви-
жения, чтобы тишина и отсутствие движения дали этому облаку
собраться, сгуститься, стать явью. Он недоумевал, как не понимал
этого прежде. Он сидел за письменным столом, вдыхая эту идею
все глубже, чувствуя, что он нашел спасение для нее, для себя, как
это не странно звучало, для них обоих.
Он подошел к шкафу, где стояло собрание Шекспира. В при-
мечаниях нашел фамилию Филд. О нем, о своем друге и соседе, о своем издателе великий драматург однажды упомянул в драме
* Шекспир У. Поэма «Феникс и Голубь» (пер. В. Давиденковой-Голубевой).
91
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
«Цимбелин». Одного из героев он назвал его именем на фран-
цузский манер. Именно так Филд подписывал в печать француз-
ские книги.
Имогена*
…То господин мой,
Британец доблестный и столь же добрый,
Убитый горцами. Увы! Нет больше
Такого господина. Пусть пройду я
С востока к западу, просясь на службу,
Сыщу, хороших много, буду верен,
Но не найду такого.
Люций
Добрый отрок,
Ты жалобами трогаешь не меньше,
Чем господин твой кровью. Кто же он?
Имогена
Ричард дю Шан**
«И говорит: “О, лучший цвет полей…”» «Напечатано у Ричарда
Филда». «О, лучший цвет полей…» «Кого довелось мне знать…»
«Напечатано у Ричарда Филда». «Нет больше такого господина…
Ричард дю Шан». «Кого довелось мне знать…» «И говорит:
“О, лучший цвет полей…”»
И вдруг все соединилось. Все тексты в мире перестали быть раз-
розненными. Их больше не разделяли ни страницы, ни границы,
* Шекспир У. Цимбелин (пер. А. Курошевой).
** Французский вариант имени Ричард Филд — Richard du Champ (‘champ’ —
«поле», фр.) (прим. автора).
92
ЧАСТЬ I. ГЛАВА VII
ни переплеты. Они стерлись, растаяли, как тает соль в воде, как
исчезают в лавине любые преграды. Их будто не было никогда. За-
служившая в полной мере признательность мира, она осталась
даже не тенью, а лишь призрачной мечтой в его творениях. Так
определила судьба, назвав другие имена для бесконечного толко-
вания и поиска истины.
Выпустить ее из плена. Не позволить ускользнуть. Не дать ис-
чезнуть. Дерзкое творение, любимое, как жизнь. Говорят, Феникс
возрождается каждые 500 лет. Книга. Это его книга.
Когда в издательстве обсуждали вопрос оформления его романа
и титульного листа, сомнений у Джима не было. Он отсканировал
оттиск семейного экслибриса и передал его дизайнеру.
Знаком этим отмечаю я книгу,
в коей говорится о тех,
кого довелось мне
знать.
Дж. Э.
93
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
Глава VIII
Отвори дверь — я отворю свою,
Посмотрим, на что мы сгодимся вдвоем.
Группа Mumford & Sons «Отвори дверь»
23 октября в субботу Джим и Виола условились встретиться в те-
атре «Флори Филд», чтобы поговорить о фестивале «Метамор-
фозы». Джим торопил приближение этого дня, чтобы, наконец, рассказать ей о своих планах и надеждах, которые в свете послед-
них событий обрели совершенно иное звучание. Разумеется, он
понимал, что для такого разговора надо дождаться времени, когда
