Кроме того, проводится полная инвентаризация имущества. Илья рассказывал мне потом:

— Столько добра обнаружил у себя, о котором даже понятия не имел, хотя работал на заводе двадцать лет! Какое-то заброшенное сооружение типа сарая числится в списках. Стал разбираться, а этот сарай — на Васильевском острове, рядом с госдачами! Землю одну можно продавать чуть ли не за полмиллиона! А никто даже представления не имел о том, что у нас эта земля есть. Хотя все эти годы при ней сторож состоял и деньги тратились на сохранение хлама.

Короче, провел Клебанов полную очистку, глубинную. И вот был я у него в 1997 году вместе с президентом. Средняя зарплата — за миллион старыми. Задержек с получкой нет вообще. С делами на производстве — полный порядок.

Или, пожалуйста, еще пример. Тот же Питер. Пивзавод “Балтика”, реальный лидер в бизнесе во всем городе. И это, между прочим, в городе, где есть такие гиганты, как Ижорский завод, Невский завод имени Ленина, “Электросила”. А у пивзавода “Балтика” — самая большая капитализация (совокупная стоимость акций, то есть стоимость бизнеса) — 800 миллионов долларов. Самое успешное предприятие года. Рост реализации, рост доходов. Средняя зарплата — где-то за два миллиона старыми. Конкурс желающих устроиться на завод — 50 человек на место. Между прочим, на пивном “заводике” работает уже 1500 человек. При всем при том госинвестиции — нулевые.

Захотел я разобраться, как это у них все так ловко получается. Выяснил, что там замдиректора по финансам — мой бывший студент Илья Вайсман. Позвал его: давай рассказывай, как живете. Живут все по той же схеме: строгий бюджет, внешний аудит, финансовая прозрачность.

— Вы, — говорю, — при своей капитализации можете еще миллиарда полтора привлеченных средств на рынке поднять и ту же “Электросилу” скупить заодно с Ижорским заводом.

— А зачем нам это надо? Мы разработали стратегию: анализируем дела всех пивных предприятий в стране. Отбираем те, которые считаем выгодным купить. Реструктуризируем их. Смотрим на команду управленческую: где-то меняем, где-то оставляем прежней.

То есть ведут взвешенную, неторопливую политику. Не хватают все подряд, а работают очень целенаправленно и только в своей отрасли. И видно, что они далеко пойдут. Конечно, это пример исключительный для всего Питера. Раньше, я думаю, директор “Электросилы” Фомин Борис Иванович с руководителем какого-то там пивного заводика за один стол не сел бы. А сейчас для Фомина 100 миллионов долларов инвестиций — предел мечтаний, а “пивзаводик” скоро станет миллиардами ворочать.

И все-таки случай с “Балтикой” директорам нашим более-менее понятен: Клебанов ведь не варяг со стороны. Он из своих, из директоров. А если искомый нами эффективный собственник оказывается не из директората, а человеком со стороны?

СПЕКУЛЯНТ ИЛИ ИНВЕСТОР?

Нередко приходится слышать: вот, мол, нет еще настоящего стратегического инвестора, а все наши доморощенные банкиры и финансисты, работающие на рынке недвижимости, просто спекулянты. Покупают подешевле, продают подороже.

Но давайте зададимся нехитрым вопросом: почему у них покупают подороже? А потому, что за время между покупкой и продажей они что-то проделывают на этом самом предприятии, что-то улучшают. Они наводят порядок, формируют сильную команду, оздоравливают это предприятие.

Да, может быть, они не являются настоящими стратегическими инвесторами в полном смысле этого слова. Вот Потанин купил “Связьинвест”. Но я не уверен, что он и его команда хотели бы на десятилетия стать собственниками телекоммуникаций в России. Говорят, он собирается через год продать “Связьинвест”. Очень может быть. Аналогичный пример из мировой практики — тот же Сорос. Все эти люди работают по одному принципу: покупают, и перепродают.

Но перепродают тогда, когда могут получить за продаваемый объект больше, чем они в него вложили.

А это возможно только в том случае, если за время владения бизнесом они проведут элементарную финансовую ревизию, обеспечат хороший аудит, отладят финансовые потоки. Короче — тысячу первоначальных операций, которые делают из компании компанию. Разве это плохо?

Все разговоры типа: “Нет, подайте нам настоящего стратегического инвестора: если он купил, пусть он сам…” — все это несерьезно. Точнее, это очень серьезные разговоры с дальним прицелом. Обычно подобного рода музыка является увертюрой к излюбленной арии противников приватизации: настоящим инвестором, долгосрочным и эффективным, может быть только государство. В переводе на общедоступный язык это означает: “Долой приватизацию! Даешь государственное финансирование!”

На самом деле все вопли про недостойного спекулятивного инвестора очень часто преследуют одну простую цель: не отчитываться перед Фридманом и Потаниным об эффективности каждого потраченного рубля, а бесконтрольно и по собственному усмотрению тратить огромные государственные деньги.

На мой взгляд, Россия стоит сегодня вовсе не перед выбором между настоящим стратегическим инвестором, пришедшим на века, и спекулятивным инвестором, но перед дилеммой: или так называемый спекулятивный инвестор, который предшествует инвестору стратегическому, или абсолютно неэффективное, бездарное государственное финансирование. Опыт подобного финансирования хорошо известен: деньги тратятся либо на те проекты, на которые завязаны родственники директора, либо на проекты, по которым есть “откат” к пробившему их руководителю.

Может быть, наиболее оригинальный способ инвестирования за счет государства придумали наши естественные монополии — РАО “ЕЭС”, “Газпром”, МПС. Инвестиции, осуществляемые этими компаниями, — гигантские. Тот же “Газпром” вы найдете на всех рынках — от страхового и брокерского до рынка недвижимости. Газовая компания вкладывает в строительство гостиниц и приобретение земли, в создание собственных колхозов, газет, пароходов. Объемы вложений естественных монополистов в несколько раз превышают объемы государственных инвестиций через федеральный бюджет. Причем совершенно твердо могу сказать, что триллионы рублей расходуются абсолютно бессмысленно. Эти вложения не нужны никому, включая саму компанию. Они не дают никакого экономического эффекта. Разве что заинтересованным оказывается двоюродный дядя инвестирующего руководителя.

Но ведь источник всех этих инвестиций — тарифы. Цены за газ, перевозки, электроэнергию. В итоге получается, что многочисленные двоюродные дяди откачивают деньги на финансирование своих нужд через систему естественных монополий из наших с вами карманов, из общего государственного кармана — бюджета.

Может быть, это несколько оригинальный по схеме, но очень типичный по сути своей пример бестолкового, бесконтрольного государственного инвестирования. И именно эту систему пытаются навязать нам яростные борцы со спекулятивным инвестором. Конечно, еще не все двоюродные дяди пристроены, еще не все соки высосаны из государственной казны. Вот и исходят желчью: Потанин перепродал “Бритиш Петролеум” пакет СИДАНКО в пять раз дороже! А я бы не ругал такого спекулятивного инвестора, а хвалил: если пакет компании стал стоить в пять раз дороже, значит, дела компании пошли в пять раз лучше. Молодец Потанин, поднял СИДАНКО! А “Бритиш Петролеум”, между прочим, — это уже полнокровный стратегический инвестор, не придерешься.

Возвращаясь к началу нашего разговора об этапах становления эффективного собственника (или стратегического инвестора, для меня это одно и то же), я бы еще раз хотел подчеркнуть главное. Из несправедливой “директорской” приватизации, из хаоса “колхозов по Чубайсу” эффективный собственник рано или поздно все равно начнет появляться. И он уже появляется. Верный показатель: акции первых — российских компаний начинают котироваться на мировом фондовом рынке. Совокупная стоимость акций (капитализация) нашего первопроходца — телефонной компании “Билайн” — составила на нью-йоркской фондовой бирже гигантскую сумму: миллиард долларов.

Конечно, на мировой фондовый рынок выходят пока единицы, зато в массовом порядке наблюдается такой интересный процесс, как рост рынка рейтинговых агентств. О чем это свидетельствует? Очень просто: жизнь заставляет людей отказываться от двойной-тройной бухгалтерии, от “черного нала” и прочих гнусностей эпохи первых лет приватизации. Предприятия хотят иметь прозрачные финансы и чистый баланс. И это вовсе не оттого, что правительство заставляет, а оттого, что каждый думает: “Завтра на Запад за консолидированным кредитом идти, дела надо в порядок приводить”.