Хотя обычно Чад робел, он вдруг направился прямо к кафедре и положил на нее ладони. Джек собирался что-то сказать, но Чад его опередил:

– У меня к вам предложение, совершенно оригинальная и необычная игра.

Представители «Общества Игры» не шелохнулись.

– Но если вы считаете, что оригинальные и необычные идеи – это не ваше, так и скажите, я сразу же уйду. – Чад поднял руки и собрался уходить.

– Продолжай! – велел Длинный.

– Игроков шесть, игра состоит из нескольких раундов – по одному раунду в неделю. Чем-то напоминает салонную игру в последствия. Каждому проигравшему назначается задание, которое надо обязательно выполнить, иначе он выбывает. Задания предполагают чисто психологические действия: проигравшие должны сделать нечто неудобное или унизительное для себя. В ходе розыгрышей выбывают те игроки, которые не сумеют исполнить свои задания до конца. Игра продолжается до тех пор, пока не остается один победитель.

Джолион шагнул вперед и стал плечом к плечу с другом.

– Игра ведется в обстановке строжайшей секретности, – подхватил он, будучи уверенным в необходимости упомянуть о секретности сразу же.

– Да, совершенная секретность жизненно необходима, – кивнул Чад.

– Успех в игре зависит от сочетания везения и искусства, – продолжал Джолион, – совсем как в реальной жизни…

Он замолчал и невольно задумался – тогда впервые задумался – над интересной аналогией, которая ему очень понравилась: да, игра в реальную жизнь.

– Все игроки вносят залог, – сказал Чад.

– Конечно, – подхватил Джолион, – и если кто-то отказывается выполнить задание, он автоматически теряет залог. Причем залог должен быть не мелкой суммой… Все отчужденные залоги добавляются к гран-при.

– Погодите, – остановил Длинный, поднимая указательный палец. Затем произнес, глядя на Чада: – Имя, пожалуйста.

– Чад Мейсон.

Средний достал из кармана джинсов блокнотик, из нагрудного кармана рубашки – ручку и что-то записал.

– Имя, пожалуйста, – повторил Длинный, переводя взгляд на Джолиона.

Джолион назвался, и Средний записал его тоже.

– Продолжайте! – велел Длинный.

– А я Джек. Джек Эндрю Томсон. Не Томпсон, а Томсон. Без «п» в середине.

– Продолжайте, – повторил Длинный. – И расскажите подробнее, какого рода задания… последствия.

Джолион покосился на Чада. Игру во всех подробностях они еще не успели обсудить.

– Вначале задания простые… смешные, юмористические, – нерешительно начал Чад.

– Да, юмористические, – повторил Джолион. Он тянул время в попытке что-нибудь придумать. – Вообще задания обсуждаются всеми игроками совместно, но на ранних этапах они достаточно легкие в исполнении и могут вызвать лишь небольшое неудобство. Например, вы извещаете всех в колледже – с помощью плакатов, заметки в еженедельнике и так далее, – что вы в определенное время и в определенном месте дадите сольный концерт.

Выражение лица Длинного не изменилось.

– Или устроите показ фокусов, – продолжал Джолион. – Фокусы – так несовременно, вы согласны?

Длинный по-прежнему никак не реагировал. Вероятно, слова Джолиона не произвели на него никакого впечатления.

– Фокусы ни за что не понравятся в Питте, – продолжал Джолион.

– Вполне возможно, придется сделать что-то совсем простое – например, явиться на консультацию с голым торсом или в бикини, если задание выполняет девушка, – сказал Чад.

Он представил себе одну девушку в синем бикини, промелькнула мысль, что ее лопатки щекочет кожаное кресло в кабинете наставника, а эссе легко лежит на коленях, как накрахмаленная белая салфетка.

– Или наоборот, – продолжил Джолион, ему показалось, что им пока не удалось произвести впечатление. – Проигравший обязан целый месяц всюду ходить в костюме и при галстуке. – Джолион посмотрел на Длинного, кажется, песок в песочных часах иссякает слишком быстро. – А залог теряет не только тот, кто не выполнит задания, но и тот, кто расскажет хотя бы одному постороннему человеку, кроме участвующих игроков, почему он так странно себя ведет. Повторяю, секретность в нашей Игре – очень важный фактор.

– Дальше по ходу Игры задания становятся все труднее, – подхватил Чад, но тут же замолчал, ведь для продолжения пришлось бы вступить на еще неизведанную территорию.

– Мы не намерены подвергать кого-либо опасности или требовать от кого-то противозаконных поступков. Но, как уже сказал Чад, задания будут постепенно усложняться и делаться все неудобнее. Лично для меня в этом заключен один из самых интересных элементов Игры – подвергаться унижению на глазах у очевидцев! Лично меня ужасает сама мысль о пении на публике. Если мне достанется такое задание, я, возможно, выкину белый флаг и сразу же лишусь залога. С другой стороны, для кого-то пение – удовольствие, и игрок будет только рад такому испытанию. Тут дело не столько в унижении действием, сколько в психологическом надрыве. Ну и конечно, кому как повезет… – Джолион снова тянул время в надежде быстро придумать какое-нибудь задание сложнее. – Например… например, проигравший обязан будет три раза обежать голышом парадный двор. – Он поморщился и подумал: «Как перепившийся регбист… Хотя это ужасно банально!»

– Или устроить выставку картин, – брякнул Чад, сразу же пожалев о своем предложении.

Длинный расправил плечи. Судя по всему, его заинтересованность постепенно проходила. В задумчивости он отвел взгляд от Джолиона и Чада и посмотрел в пространство.

Джек кашлянул и, хотя слышал об Игре впервые, начал говорить:

– У нас есть и другие идеи. Можно, например, вступить в левацкую студенческую группировку и произнести речь, которая будет признана расистской или сексистской… Такие речи их больше всего заводят, потому что у них напрочь отсутствует чувство юмора… Или, например, проигравший будет обязан прочесть лекцию о Маргарет Тэтчер и объявить, что для вас она не злодейка, а, наоборот, героиня и спасительница нации. Надо будет внушать высоколобым либералам, что убивать аргентинцев на Фолклендах было необходимо, а Тэтчер спасла экономику, дав хороший пинок шахтерам. – Джек ухмыльнулся, собственное предложение нравилось ему все больше и больше. – Представьте, что тут начнется! Аудитория взорвется, ведь лектор разворошит их уютный муравейник… Настоящий бедлам! С тем, кто произнесет такую речь, не будет разговаривать ни один человек во всем колледже.

Длинный снова слегка оживился и, задумчиво прикусывая губу, спросил:

– А что еще?

– Да мыслей у нас до фига, – ответил Джек. – Постепенно задания делаются серьезнее и мрачнее. Но мы уже рассказали достаточно, чтобы вы уяснили общий смысл.

Длинный повернулся влево и приказал:

– Запиши его имя.

– Томсон без «п», – напомнил Джек, пока Средний заполнял третью строчку в блокноте.

– Ну а почему вы обратились к нам? – спросил Длинный.

– Нам нужно финансирование, – ответил Чад.

Представители «Игры» переглянулись и, видимо, без слов пришли к согласию. Сначала улыбнулся один из них, потом заулыбались все трое.

– Десяти тысяч фунтов вам хватит? – спросил Длинный.

– Как вы понимаете, предложение делается небескорыстно, – добавил Средний.

А Коротышка осторожно и вместе с тем язвительно подхватил:

– Вам придется представить официальную заявку. Объемом… думаю, достаточно будет одной стороны листа формата А4.

– Извините, десять тысяч фунтов? – спросил Чад. – Вы сказали – десять тысяч, верно?

– Да, мистер Мейсон, десять тысяч фунтов, или примерно двадцать тысяч ваших американских долларов, – ответил Длинный. – Если вы представите нам заявку. И если мы ее одобрим.

Чад изо всех сил старался не расхохотаться.

– Мы вынуждены настаивать еще на одном важном условии, – продолжал Длинный. – При каждом раунде или розыгрыше на всем протяжении Игры обязательно будет присутствовать хотя бы один из нас троих. Наше присутствие необходимо не только на розыгрышах, но и при выполнении заданий. Отказаться от данного условия нельзя. Мы ни в коем случае не станем вмешиваться. Мы всегда будем действовать всего лишь в качестве молчаливых наблюдателей, если только не произойдет какого-нибудь существенного нарушения правил. И последнее. В заявке вы должны подробнее описать характер заданий.