Руслан выбежал из-за деревьев, но, увидев меня, остановился. Сорвал ветку и сунул в зубы. Видимо, сигарет нет, а он нервничает. Да и как не нервничать? Такую тачку угробила. Мое сердце колотилось так громко, что я слышала его стук в ушах и ощущала пульсацию в горле.

Руслан шел, глядя на меня, руки сжаты в кулаки, поступь тяжелая. Я прислонилась к дереву, тяжело дыша. Он приблизился ко мне медленно, жуя веточку. Глаза блестят, сужены, на челюстях играют желваки. Выплюнул тростинку и вдруг дал мне звонкую пощечину. Я схватилась за щеку, а он в тот же миг обхватил мое лицо ладонями. Его черные глаза так близко, слишком близко, у меня захватило дух. Он сжимал мое лицо, сильно, поглаживая большими пальцами.

– Ты могла разбиться, – хрипло сказал он, я посмотрела на его губы, потом снова в глаза, и вдруг он набросился на меня. Неожиданно, жадно, смял мои губы своими губами, и я задохнулась. Сердце перестало биться. Это был взрыв. Какой, к черту, секс, если от одного поцелуя душу рвет в клочья? Меня затрясло, как в лихорадке. Я отвечала на поцелуи, задыхаясь, чувствуя, что сейчас потеряю сознание. Это была жадность, алчность, сумасшествие. Меня потряхивало, подбрасывало, ломало. Его губы не были нежными, они дарили сладкую боль. Они терзали, мяли, давили, язык протолкнулся ко мне в рот, и Руслан силой притянул меня к себе за волосы. Он задыхался, так же, как и я. Это не был поцелуй в прямом смысле этого слова, это походило на укусы голодных зверей, дорвавшихся до добычи. Я ударялась о его зубы, чувствуя привкус собственной крови во рту, но остановиться мы уже не могли. Если бы мир разлетелся на куски, мы бы не заметили. Со мной никогда не происходило ничего подобного, эта первобытная потребность в его поцелуях свела меня с ума острой реальностью происходящего. Он меня целовал. \Меня за всю жизнь никто так не терзал. Я даже не подозревала, что так бывает. Только в фильмах, книгах, но, чтобы со мной?

О, Господи, что же он со мной делает! Его руки стискивали меня так сильно, что от прикосновений болело тело. А мне хотелось, чтобы еще сильнее, до синяков, до отметин, чтобы потом смотреть на них и вспоминать об этих безумных поцелуях. Я судорожно цеплялась за его плечи. Слышала, что он что-то шепчет, но понять не могла. Задыхаясь, искала его рот, стоило ему лишь на миг оторваться. Он давил меня к стволу дерева всем телом. Я слышала его стоны и глотала их, как жаждущий влагу. Какой же он горячий неистовый, таким я его и представляла. Нет, он еще лучше, чем в мечтах и фантазиях, он сумасшедший, бешеный, неуправляемый. А я абсолютно такая же, как и он. Я даже не подозревала, что во мне живет такой ураган, что я способна на все это, что меня вот так будет разрывать от желания. Рука Руслана скользнула по моей ноге вверх, поднимая юбку, я попыталась освободиться, но он требовательно вдавил меня в дерево, продолжая терзать мои губы. О, Господи, что он делает? Мужские пальцы задрали подол юбки, и он коленом раздвинул мне ноги. Я вскрикнула, и Руслан отстранился. Посмотрел мне в глаза. Боже, какой взгляд! В нем не страсть, в нем безумие. Он меня хочет. Только сейчас я поняла весь смысл этого слова. Другая рука сжала грудь. Требовательно, властно, как свою собственность. Соски заболели от возбуждения, заныли, засаднили. Он дернул воротник блузки, а потом чашечки лифчика вниз и обхватил жаждущий сосок губами, обвел языком. Я поняла, что сейчас кончу, большего мне не надо, даже прикосновений. Только его жадный рот на моей груди, и я сейчас взорвусь так, как еще никогда в жизни. Я выгнулась навстречу ласке, запустив руку в его жесткие волосы. Когда его пальцы подобрались к краешку трусиков, я потянулась к его губам, но он меня удержал. Отодвинул материю в сторону, и у меня дух захватило. Как же это бесстыдно, а я позволяю и не могу запретить. У меня там мокро. Впервые за всю мою жизнь. Меня не нужно увлажнять слюной, не нужно возбуждать – я готова. Я расплавляюсь только от его взгляда. Мои трусики промокли насквозь уже в тот момент, когда я забрала его машину в отместку и поняла, что он гонится за мной на моей «тойоте». Когда его палец проник вовнутрь, я вскрикнула и дернулась всем телом. Я сейчас умру. Так не бывает, чувства не могут настолько оголиться, как обнаженный нерв. Это выше человеческого восприятия. Теперь он проник в меня уже двумя пальцами, а мне хотелось большего. Не знаю, чего, но немедленно, иначе меня разорвет на части. Я запрокинула голову, чувствуя, как закатываются глаза. Ко мне приближался оргазм – неожиданный, разрушительный и неотвратимый, как стихийное бедствие. Руслан одной рукой взял меня за затылок, и я открыла глаза. Он смотрел на меня и начал двигать пальцами, все быстрее и быстрее. Его дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые челюсти. А потом большой палец надавил на клитор. Умело. Гораздо искусней, чем я это делала сама. Не случайно, а намеренно, точно зная, где он находится и как нужно ласкать. Я закричала. Испугалась собственного крика, дернулась в его руках, но он удержал, сильно, требовательно. Теперь он смотрел на меня с триумфом, с восторгом, и я поняла, что сейчас кончу. Именно потому, что он этого хочет. По-настоящему, он хочет и ведет меня к оргазму умело и уверенно, как и свою машину. Как все, что он делает в жизни.

Я знала, что такое оргазм, но, чтобы это было так незабываемо, неожиданно, феерически? Мне показалось, что меня разорвало на мелкие осколки, мое тело просто рассыпалось на атомы. Каждый из этих атомов – дикое наслаждение. Я кричала. Я слышала этот крик довольной самки, и хриплый стон Руслана в ответ. Мышцы моего лона ритмично сжимались, и я чувствовала его пальцы каждой ноющей от наслаждения клеточкой. Волосы упали мне на лицо, я билась, как в конвульсиях, вцепилась в его плечи с такой силой, что будь у меня длинные ногти, я бы его поранила. Господи, я сейчас умру.

– Сладкая… – услышала его шепот, – какая же ты сладкая. Жадная, горячая, влажная. Знал бы, что ты так меня хотела, я бы не ждал так долго.

Его шепот был как музыка. Он задевает оголенные нервы и продолжает возбуждать опустошенное тело. Да, хотела. Не просто хотела, а жаждала, как голодная самка, как хищница, как ненормальная. Он подхватил меня, прижимая к себе, расслабленную, подрагивающую. Мои щеки пылали, пришел стыд. С опозданием, но спустил на землю с небес, и в этот момент зазвонил мой сотовый. Высвободилась из объятий. Потянулась за аппаратом, достала из кармана жакета, руки тряслись с такой силой, что сотовый выпал в траву. И на дисплее большими буквами написано: "Любимый Сережа". Я попыталась поднять, но Руслан оказался проворней. Посмотрел на телефон, криво усмехнулся и протянул мне.

– Любимый звонит. Ответь. Нервничает, наверное.

Я автоматически нажала на отбой и увидела, как Руслан уходит. Поплелась следом на негнущихся ногах. Сказать было нечего. Мы сели в мою «тойоту». Он за руль, я рядом. Его лицо казалось каменным. Словно не он целовал меня несколько минут назад и погружал пальцы в мое лоно, выбивая из меня крики удовольствия. Сотовый снова зазвонил. Я ответила.

– Да.

– Зая, привет. А я соскучился.

Голос ласковый, как лезвием по сердцу и по совести, будто иголку под ноготь загнали. Я знала, что в тишине салона слышно каждое его слово.

– Я уже без тебя с ума схожу. Так одиноко и пусто. Я проголодался.

Словно физически почувствовала напряжение Руслана. Костяшки пальцев на руле побелели.

– Ну, приготовь что-то, там продукты в холодильнике, – вяло сказала я, а когда он ответил, меня подбросило как от удара:

– Я проголодался в ином смысле, я соскучился по моей маленькой девочке, по твоим…

Я не выдержала и нажала на отбой, а потом и вовсе выключила сотовый. Бросила взгляд на Руслана. Молчит. Смотрит на дорогу. Мышцы напряжены, как перед взрывом. Весь натянут как струна. Он слышал. Я знала, что слышал. Сунула сотовый в сумочку.

– А что с твоей машиной? – спросила, чтобы нарушить тишину.

– На металлолом, – холодно ответил Руслан, даже не глядя на меня.