И не надо было ничего говорить. Парни сделали для себя определенные выводы о том, что произошло ночью, и сейчас стало понятно, что больше они не произнесут об этом ни слова.

Да и к чему слова, когда говорили руки, губы и тела – этот язык гораздо проще.

Вернувшись с улицы, Том обнаружил Курта, устроившего себе внеочередной перерыв и ланч в одном флаконе, увлеченно таращась в телевизор над барной стойкой, где шел новый клип Бьонсе.

А потом Трюмперу скрутило мышцы живота, когда он через пару минут увидел, как Курт вытащил из молочного коктейля соломинку и задумчиво ее облизал, протянув сквозь губы.

«Блядь!»

Том резко отвернулся, почувствовав, как кровь бросилась к щекам.

«Твою мать! Курт, и ты еще!»

Нет, Тома смутило не это безобидное действие молоденького официанта, которое он бы парой дней раньше проигнорировал, а то, что яркой вспышкой в его мозгу высветился момент безумия, когда он точно также ласкал член Билла.

Том схватился за стакан, который и так блестел, но надо было чем-то заняться, причем, отвернувшись от их местного «сыщика», иначе новой порции подколов не миновать.

Трюмпер полировал стакан, опустив голову, а перед глазами все проплывали картины, словно выхваченные стоп-кадры порно фильма. Нахлынувшее было таким невероятно живым по ощущению, что Том еле сдерживался, не давая себе полностью погрузиться воспоминаниями в тот момент, когда он «зализывал» свое резковатое поведение с Билли.

Все эти дни с начала рабочей недели были полностью (и вполне умышленно) заполнены разнообразными делами - Том уставал на работе, потом занятия в студии, в среду пришлось проработать почти на четыре часа дольше, по просьбе напарника, и, придя домой, едва приняв душ и отказавшись от ужина, он мгновенно вырубился. И как-то не было времени на размышления, а вот сейчас накрыло с головой.

Билли зашипел под ним, вцепившись в волосы Тома, со стоном рвано выдохнул, бормоча что-то по-английски. Конечно, он никак не ожидал, что Трюмпер пойдет на ЭТО, но хотел до умопомрачения. И сейчас, когда его член, уже ноющий от возбуждения, так резко окатило убийственно-нежным мокрым жаром, Билл буквально выгнулся от этого. А Том, видя и чувствуя, как ощущает себя его любовник, сходил с ума. Эта нежность вздрагивающей плоти, эти набухшие вены, которые можно ощутить не только на ощупь, но и на вкус… И Том облизывал член медленно, сладко, всей поверхностью языка, поглаживая свободной рукой вздрагивающий живот Билла. А потом всосал головку, осторожно поласкав дырочку на ней, запуская в нее кончик языка, почувствовав, как Билли вздрогнул всем телом и застонал…

Том, не отрываясь от стакана, локтем коснулся своего бока, улыбнувшись – боль уже почти прошла, но там до сих пор еще просматривались синяки от пальцев Уильяма.

«Хорошо хоть на шее ничего нет. А ведь могло».

Резко оборванный стон и напрягшееся тело, так, что Том не сомневался – сейчас Билли кончит. Очень вовремя, оторвавшись от его члена, но продолжая доводить его до финиша рукой, подтянулся вверх, к его губам, уже зная, что надо сделать, чтобы сумасшедший оргазм не разорвал криком ночную тишину. Он накрыл губами рот Билла в самый нужный момент, сумев хоть как-то приглушить то, что рвалось из глубины тела, отключив на эти мгновения мозг…

Том прижал к своей шее лицо Билла, когда тот еще не полностью пришел в себя, шепча ему что-то, а Билли неожиданно вцепился зубами ему в шею, ближе к ключице, и больно закусил, все еще приглушенно постанывая.

Том потерся подбородком о то самое место на плече, где красовалось под рубашкой «клеймо», поставленное Картрайтом, уже чуть поблекшее за четыре дня, но еще достаточно четкое, чтобы различить на нем отпечатки зубов. Том закусил губу, стараясь не улыбаться, как дебил, радуясь, что занятые столики и Курт в данный момент у него за спиной. На душе было великолепно после их телефонного разговора, да и вообще – завтра последний рабочий день недели. И завтра он снова увидит того, кто заставляет его душу рваться на части.

***

Билли, запнувшись о порожек, негромко, как ему показалось, выматерился и, плюхнувшись на сидение такси, облегченно выдохнул. Запинаясь, назвал водителю адрес - пришлось повторить дважды, потому, что, наверное, тот был глухой или по-немецки не понимал…

«Ну, точно – глухой. Я же нормально сказал - четко и ясно, разве нет?» - раздраженно думал Билли.

Потом закрыл глаза и постарался расслабиться, чувствуя, как колотится сердце, почему-то сразу в двух местах - в висках и в груди.

«Нафига я столько выпил? Интересно, я правильно адрес помню? Вроде, да… Не хватало еще полночи по городу кататься… О, черт! Как бы не укачало… Так, смотреть вперед! Не надо в боковое, не надо… »

Он был пьян, как уже очень давно не напивался. И ему было просто необходимо сбежать с этой вынужденной вечеринки, которую, в принципе, он устроил сам, но по настоянию Евы и друзей, которые донимали с самого дня рождения, иронично указывая на то, что, дескать, «зажал» празднование.

«Ну, что? Получили, что хотели?»

Заказанный в баре зал, стол и выпивка на десять человек – это была не проблема для Уильяма. Но ему так не хватало Тома рядом - до скулежа, до головокружения, особенно, когда он вспоминал, как они вдвоем отметили ту же дату. Если на трезвую голову Билл это еще как-то мог переносить, маниакально работая, отвлекаясь от всего, то сейчас, среди знакомых, рядом с сестрой, которая была со своим молодым человеком, и другими парочками, одиночество среди толпы было ему невыносимо. Через силу проведя с ними не больше трех часов, он тихонько оттащил в сторонку Еву и, сунув ей в руку свою кредитку для беззаботного продолжения банкета, удалился, типично по-английски, не попрощавшись с остальными гостями, прекрасно понимая, что его исчезновение сейчас уже не помешает компании, тоже весьма подогретой, веселиться дальше.

Конечно, Ева попыталась возмутиться, но Билли заявил, что переборщил с алкоголем, хотя это и так было вполне очевидно. Пожаловавшись, что у него ужасно разболелась голова, и он просто свалится сейчас, Уильям заявил, что он тихонько отчалит, даже не забирая подарков, чтобы не привлекать всеобщего внимания. В общем, надавил на жалость так убедительно, что Ева даже пообещала сама привезти все коробки и пакеты Биллу домой.

С такси ему просто повезло - возле бара выходила парочка, и Билли, буквально вывалившийся из дверей, успел перехватить машину перед носом других желающих.

«Наверное, надо бы позвонить Тому… Или нет? Лучше не буду… так приеду. Пусть сюрприз. К нему… Я соскучился, он тоже! Ведь, не пошлет? Или пошлет? Неееет! Только не Том! Зачем ему меня посылать? Я люблю его… Я его хочу… Том, жди, я скоро».

***

Михаэль с аппетитом хрустел чипсами на кухне, прихлебывая пиво из банки, покачивая головой в такт «Placebo», громко доносящейся из открытой комнаты Тома.

Он замер, не успев донести очередную порцию до рта, оглянувшись в сторону входной двери, где кто-то назойливым звонком извещал о своем приходе.

С досадой глянув на часы и удивившись, кого это к ночи могло принести, он вышел в коридор.

- Том, если это опять соседи с жалобой на шум, я тебя убью! – крикнул он в сторону грохочущей музыки и пошел открывать.

Михаэль был готов увидеть сейчас кого угодно, но уж точно не того, кто обнаружился на пороге.

- Добрый вечер, а Тома можно? – хотя это создание и было знакомым ему парнем по имени Билл, но сейчас оно было пьяным, шатающимся, хоть и старательно цеплялось за косяк двери, явно боясь окончательно потерять контроль над, и так слабо подчиняющимся ему, телом.

- Е-мое! Билл, какие люди! Откуда ты такой… хороший? – Михаэль разглядывал классно одетого молодого человека, в дорогущих шмотках, с красивыми перстнями на тонких пальцах, вцепившихся в проем двери.

- Откуда я? Я из Манчестера, - гордо кивнул Уильям и повторил свой вопрос, - а Томаса можно?

Михаэль уже пришел в себя и, скептически ухмыляясь, предложил: