Тома вело. Он не мог смотреть любимому парню в глаза - это было выше его сил. И, склонившись, он просто начал целовать живот Уильяма, на котором четко вырисовывались напряженные мышцы, потому что Биллу приходилось в эти минуты самому поддерживать на весу свою ногу. Конечно же, эти касания губ Тома и его пальцев ТАМ вставляло не меньше, чем его язык. Прикосновения внутри расходились по всему телу горячими волнами удовольствия, били в мозг вспышками экстаза...

Через минуту Том, оставив живот любовника в покое, плюнул на ладонь, растер слюну по члену и, недолго думая, уверенно вошел в тело Уильяма. Впервые он брал его без презерватива. Билли дернулся, выругавшись, ощущая, как по вискам побежал пот.

«Бог мой... Дааа...»

Сердце сходило с ума.

Это был тот самый настоящий кайф, смешанный с болью, заполнивший его до самых закрытых уголков сознания. Кайф, который Билли мог испытывать только с одним единственным человеком. Даже не осознавая, что делает, он обхватил ногами талию Тома, крепко прижимая к себе. А Том, нависая над Биллом, ждал, пытаясь не пропустить момент, когда можно, наконец, начать двигаться. Не выдержав, Том лизнул его выпирающий мокрый кадык на шее... И тот сглотнул, поднял голову, и, глядя на Томаса ошалевшим взглядом, шепнул:

- Давай.

И Том дал.

Чувствительность без резины была слишком высокой. Том знал, что как бы он сейчас ни старался, надолго его не хватит. Да еще и Уильям дрожал под ним, кусая губы, чтобы не стонать слишком откровенно. Но это помогало мало, потому, что телу невозможно было запретить реагировать так, что Тому становилось понятно – его партнер буквально изнемогает от удовольствия. И это еще больше крошило мозг Трюмперу. Они кончили практически одновременно. Хотя Билли сжимал свой член, чтобы продержаться немного дольше - не помогло. Он кончил, когда Томас глухо застонал, очередной раз, вбиваясь в него, и замер, перед этим судорожно вздрогнув всем телом. И Картрайт впервые ощутил не только пульсацию кончающего члена в себе, но и то, как ЕГО сперма разливается глубоко внутри. Может, это была просто игра воображения, но Биллу действительно казалось, что он это почувствовал.

Том обессилено склонился к мокрой, вздымающейся груди любовника, упершись в нее таким же мокрым лбом. А Билл утомленно откинулся назад, опираясь о стену спиной, вместо того, чтобы обнять, поцеловать, наговорить какой-нибудь нежной чуши.

Как же ему этого не хватало! Как хотелось вернуть все то, что было еще неделю назад.

«Неделю? Господи, кажется, что лет сто прошло».

Билли, погрузившись полностью в свои ощущения, представления не имел, о чем сейчас думает его любовник. А тяжело дышащий Том напряженно размышлял, что чем бы ни продолжился этот вечер, ему нужно решиться на одну очень важную вещь. Такую важную, что он начинал ощущать поднимающуюся панику. Паника у Тома была вызвана не столько его решением, сколько тем, что он не мог предугадать, что последует за ним. КАК Билл это воспримет? Именно его реакции он боялся до тихой внутренней истерики.

Все еще прижимаясь к Биллу, чувствуя дрожь каждой клеточки его тела, Том понимал, что вот сейчас бы и сказать, сейчас бы признаться... Но страх сковывал его горло тисками.

«Позже... Чуть позже... не могу сейчас».

Том аккуратно вышел из тела Уильяма, подхватывая свои спущенные джинсы, быстро скользнув по его лицу то ли виноватым, то ли смущенным взглядом:

- Я в ванную… на секунду...

Молча проводив Тома глазами, Билл про себя удивился такой перемене - что-то явно было не так с Трюмпером...

Билл осторожно опустился на пол босыми, дрожащими от слабости ногами, скривился от боли в заднице и необычного, малоприятного ощущения стекающей по бедру спермы. Посмотрел на валявшуюся на полу, но удивительным образом не разбившуюся лампу, разбросанные по комнате вещи – но даже сделать пару шагов и поднять свой свитер, было лень.

- Черт с ним, – он содрал плед с постели и, сдернув одну простыню, накинул ее на себя.

А потом, кусая губы, ждал, пока Том выйдет.

«Вот сейчас помоюсь - и что? ЧТО? Сказать ему спасибо, одеться и уйти? О, чееерт! Ладно... будет видно. Посмотрю, как Том себя поведет».

На душе у обоих было странно. Одна причина была общей – они не знали, чем может закончиться этот вечер, и это заставляло волноваться и переживать. А у Тома была еще одна причина - личная. О которой Уильям даже не догадывался. Ему обязательно надо было найти в себе силы произнести очень важные слова...

Том вышел в расстегнутых джинсах, полотенцем вытирая живот, с напускным спокойствием, улыбаясь и окидывая взглядом Билла в этой белой простыне, завернутой на манер римской тоги:

- Свободно, сэр!

Картайт молча, глянув на него исподлобья, зацепился взглядом за виднеющуюся татуировку на боку, зашел в освободившуюся ванную и закрылся. Том отчетливо слышал щелчок замка.

Практически сразу с его лица исчезла улыбка, и он уже на автомате продолжил вытираться. Он так же, как и Билл, не знал, что с ними будет дальше... И думали они примерно об одном и том же.

«Пиздец какой-то! Все как-то не так… Господи, что мне делать? КАК говорить? А если он сейчас одеваться начнет? Молча... Вот выйдет и начнет демонстративно, блядь, одеваться? Что тогда? Бежать за ним и орать: «Билли остановись - я люблю тебя?»

Том бросил полотенце на кресло, глядя на валяющиеся джинсы Билла. Немного грела мысль, что он не взял их с собой в ванную. Значит ли это, что он не собирается уходить прямо сейчас?

«Будь, что будет. Если он не собирается мириться, то по любому бесполезно что-то доказывать. А если... ГОСПОДИ!!! Помоги мне! Если захочет остаться, то останется и без моей просьбы. И тогда мы поговорим. Я очень надеюсь, что он согласится меня выслушать. И я признаюсь... обязательно признаюсь... И пусть тогда что хочет, то и делает!»

Том медленно стянул с себя кроссовки и плюхнулся животом на постель, упираясь лбом в сложенные руки.

Конечно же, он допускал, что Билли тоже может не иметь четкого плана действий, что англичанин так же растерян, как и он сам...

«Но... он же должен понимать, хочет он примирения или нет? Я же вот знаю, чего хочу!»

Билли, задумчиво вытираясь после душа, продолжал ощущать дрожь внутри. Ту же, что была до секса. Он был одновременно вымотан и напряжен. Все так же…

А ведь так надеялся, что это пройдет.

«Какая чушь! Наивный придурок, думал, трахнусь с ним - и отпустит? Как бы не так! Боже, какой же я идиот! Кажется, я приобретаю дурную привычку решать свои проблемы в постели».

И, ко всему прочему, снова вернулась злость. На себя, на него...

Билл с рычанием выдохнул, схватил с полки махровое полотенце, подумав, что так будет удобнее, чем замотавшись в простыню.

«Будет смешно, если он уже там одетый сидит, а я вылезу снова в этой дурацкой простыне... Ну, что мне стоило взять одежду? Чем я думал?»

Том почувствовал лишь слабое напряжение внутри, когда снова щелкнул замок открывающейся двери ванной. Сглотнул, но не стал поворачивать голову. Побоялся.

А Билл, невольно сжимая края полотенца на поясе, уставился на голую спину Тома.

Дракон... Во всей своей фантастической красе.

«Том, что ж ты делаешь?»

Сердце билось в горле, в висках, в кончиках пальцев - везде. Во рту пересохло. Не застегнутые джинсы на стройных бедрах Тома, небрежно натянутые боксеры, почти открывающие ложбинку на заднице…

«Ты чертов ублюдок, Том! Надеюсь, ты об этом знаешь!»

А Том лежал неподвижно и чувствовал на себе взгляд Билла. Он почти не дышал.

Какую внутреннюю борьбу пережил Уильям, увидев все ЭТО? Он знал, что не сможет не подойти к Тому. Не сможет отказать себе в том, чтобы целовать его спину, его дракона, его выглядывающие, такие аппетитные ягодицы.

«Мне же сейчас просто будет плохо... Я не железный… Что ж ты так со мной, Тоооммиии?»

В действиях Тома не было трезвого расчета, по крайней мере - сознательного. Только сейчас, понимая, что Билл смотрит на него, он вспомнил про свою татуировку. Ну, а про задницу, практически открытую, он как-то даже не подумал. И, как выяснилось, зря.