– Да.

– Теперь вопрос стоит только в том, чтобы узнать суть твоей помощи. Как ты думаешь искать преступника?

– Да найти его не трудно, он городской… – задумчиво сказал я и, поймав удивленные взгляды следователя и опера МУРа, хмыкнул. – Сводки читать надо. Работает он только в области, где живет – не гадит. Сколько на нем жертв?

– Пока примерно около двадцати, – ответил следователь. – И то это не точно.

– Да, их уже не меньше пятидесяти, если точно. Как настроение жителей области?

– Зло-испуганное. Требуют найти убийцу. Уже прошел слух, что действует один человек. Был митинг у здания обкома партии.

– Это хорошо. Значит, так, помогать я вам согласен. Думаю, на поимку уйдет вряд ли больше недели…

– Одной недели?! – удивленно, даже со злостью переспросил полковник. – Да мы его два года ловим!

– Я не Жавнерович. Работаю за совесть, а не за славу и благодарности. Недели мне хватит. Теперь не перебивайте. Возвращайтесь в Ростов и через своих людей пустите слух, что на поимку отправлен лучший сыщик Союза по приказу самого Генсека. А я за это время вернусь в Киев, мне брата и сестер отвезти надо, разберусь с делами и первым же самолетом вылетаю в Ростов. Думаю, к этому времени слухи обрастут множеством дополнительных подробностей. Нужно будет их подогревать, чем больше нелепостей в слухах, тем лучше.

– Хочешь заставить его нервничать? – задумался полковник.

Я посмотрел на него и твердо сказал:

– Да.

– Ясно. Хорошая идея.

– Это еще не все. Из Москвы действительно должен прилететь человек, который и будет изображать их себя того самого следователя. Пусть изучает уголовные дела и бродит с задумчивым видом. Найдете такого артиста?

– Сделаем.

– А я поселюсь в частном доме, вы, товарищ Вяткин, предоставите мне материалы на изучение. Если понадобится – организуете встречу с работавшими по этому делу оперативниками. В общем, мне нужно два дня на изучение – хочу найти закономерность. Обычно такие упыри имеют свой почерк – собирать трофеи с жертв, например, но бывают и исключения. Там посмотрим. Думаю, дней за пять смогу вычислить, кого искать. Дальше уже вы сами раскрутите это дело, напоминаю, что я там нигде не должен фигурировать. Мое начальство крайне отрицательно относится к подобным делам.

– Хорошо, – кивнул полковник, и они стали собираться.

– Что думаешь? – спросил полковник, как только они вышли со двора и пешком направились вниз по улице. Местный участковый, отпущенный по своим делам, уже ушел, а машина с капитаном медленно двигалась за ними.

– Раскусил он нас, причем сразу, – ответил тот, что представлялся следователем. Хотя в принципе, это он и был. – Зачем ты только министра вплел.

Было видно, что собеседники если не хорошие друзья, то приятели точно, и в разговоре позволяли себе много вольностей.

– Да к слову пришлось, увидел мальчишку, решил показать, как это дело важно для нашего государства. Как его только в комитет взяли?

– На этом он нас и раскусил. А с комитетом вообще темная история, не нужно туда лезть.

– Это точно.

В действительности же никакой министр МООП, естественно, о своеволии сотрудников правопорядка ничего не знал. Однако и ругать сотрудников, пошедших на должностное преступление, сообщив постороннему о жертвах в Ростовской области, не стоило, так как они действительно болели за это дело.

– Мне он показался вполне адекватным. Вопросы задавал нужные, однако вот его поведение… – задумался следователь.

– Ты что, не понял? Играл, грубовато немного, я сперва тоже не сразу сообразил, но играл. Непростой паренек.

– Да, теперь все сходится… Хотя если вспомнить, кто его дед, все встает на свои места. Соколов думать умеет.

– Он с ним не общается, мне так агентура сообщила.

– Надеюсь, твои источники оказались правы и парень уникум.

– Старшина, которого задействовал парень в Москве, мой двоюродный брат. Ему, кстати, за это дело младшего лейтенанта дали и представили к ордену Красной Звезды. Когда отмечали, братишка и проговорился, а дальше я из него все и вытянул. Потом начал пробивать по базам, выяснилось, что он и в Сочи засветился в рапорте судмедэксперта. Сложить два и два было не трудно, я курировал работу по брянскому маньяку, что в Сочи задержали… Может, искупаемся?

– Почему нет? До вылета еще три часа. Машину отпускаем?

– Да, на попутке доберемся, пусть только вещи до камеры хранения в аэропорту добросят.

«До чего же их припекло. Совсем работать не умеют, за последнее хватаются», – сердито подумал я, когда звук мотора уехавшего «газика» стих. К этому времени мы обговорили детали и расстались. Полковник и следователь ушли явно ободренные, а я вот не сказать, что был доволен. Разбалуешь их, так будут постоянно просить, дойдет и до того, что буду бабушек переводить через дорогу. Сядут на шею и ноги свесят.

«Ладно, хоть с этим делом проблем нет, так как я знаю истинного маньяка. Интересно, что бы сказали полковник и следователь, если бы узнали, что маньяк – работник обкома, отвечающий за комсомольское направление? И что именно он вышел к разъяренной толпе во время несанкционированного митинга и пообещал найти убийцу?!» – насмешливо подумал я и отодвинулся, не мешая женщинам накрывать на стол. Подошло время обеда.

– Что случилось? – спросила тетя Роза, ставя передо мной тарелку с окрошкой и заметив мой задумчивый вид. Ну, или намекая на гостей.

– Кажется, я переиграл в школьника. Да и Жавнеровича зря помянул. Кто его знает, где он сейчас, – буркнул я себе под нос, после чего встряхнулся и улыбнулся, беря ложку: – Да черт с ними, теть Роз, все нормально.

Следующие два дня я отдавался отдыху, сидя на море до вечера. Если есть возможность, почему бы не воспользоваться ею, к тому же почему-то отдыхать мне не наскучило. В общем, к вечеру двадцать девятого августа мы садились в поезд Сочи – Киев. Билеты были заранее куплены Амрамом. Он оставался еще на недельку, благо свободен был до середины сентября. Работал Амрам водителем на грузовой машине в заготконторе и отпуск себе выбил без проблем.

Ни сестренки, ни Толик не были в восторге от того, что мы отбывали домой, пришлось иронично пообещать им, что все следующее лето они проведут тут. Детишки не сообразили, что правнуков и правнучек у прабабушки Серафимы много, и наверняка все родственники отправят к бабушке на море своих детей на все лето. Хотя вряд ли это расстроит Толика или сестренок, наверняка еще наоборот обрадует. Не одним отдыхать, есть, с кем побегать и покупаться.

Тот же Толик только благодаря Олегу научился ездить на мотоцикле. Для гонок времени маловато, но он уже уверенно держался в седле. Да и сестричкам это пошло на пользу, так как они за время отдыха умудрились научиться плавать. Правда, по-собачьи и метра на три, но ведь научились же.

Сама поездка прошла как-то незаметно. Я покормил детей, потом уложил их спать и также прикорнул. Проснулся от стука проводницы в дверь с сообщением, что поезд через двадцать минут подойдет к вокзалу Киева. Вот и весь путь.

Дальше умывание недовольных сестер, Толик с таким же видом сходил сам, быстрый завтрак и еще в утренней темноте высадка на перрон. Там нас уже встречали, хотя я и просил этого не делать. Не маленькие, сами доберемся до дома.

В общем, комитет по встрече состоял из мамы, бабушки с дедушкой и родной младшей сестры мамы Серафимы, названной в честь прабабушки. У нас в семье, кстати говоря, было четыре Серафимы.

Сестренки, увидев маму, бросились к ней, галдя как галчата, как им понравилось на море. Толик, так же загруженный, как и я, тоже потопал к ним тяжелой переваливающейся походкой. Высадившихся пассажиров было достаточно, однако нам никто не мешал.

По окончанию объятий после десятидневной разлуки мы направились к выходу. Машина уже была нанята, таксомотор на базе новенькой «Волги», поэтому сложив в багажник подарки с юга, мы начали грузиться в машину, что было хоть и не просто, но выполнимо: дед с Томой и Лидой на переднем сиденье, бабушка с мамой и теткой на заднем, ну а между ними устроились и мы с Толиком. В тесноте, как говорится, но не в обиде.