- Мы участвовали в студенческой самодеятельности; Саша, Лена и я пели, Фая прекрасно танцевала, но нас все равно окрестили "квартетом". Фая, к слову сказать, танцевала прекрасно. Гибкая, с широкими бедрами, но абсолютно плоским животом, пронзительными карими глазами под изломанными дугами тонких своевольных бровей, Фая производила ошеломительное впечатление на публику. Горячий южный темперамент сыграл с ней роковую шутку: за неделю до свадьбы она сбежала от старого обеспеченного мужа, у которого была куча детишек от предыдущих браков, потому ему нужна была молодая нянька и последняя услада его старости, сбежала с молодым ровесником Фарханом или Фархадом - точно не помню его имени - сначала в Ташкент, а потом, когда за ним устроили охоту милиционеры - он оказался вором, - перебрались чуть ли не автостопом в Москву, где ее парень занялся привычным для него делом, а Фая поступила на факультет иностранных языков в наш институт. Фархан (остановимся на этом имени) снимал в Питере комнату, в которой они с Фаей встречались почти каждую неделю. Фая обычно возвращалась от него в понедельник утром, прямо на занятия, как правило, в новом наряде или с новым украшением. Мы Файку предупреждали, что носить краденое опасно, но молодой красивой девчонке из бедной семьи невозможно было устоять перед соблазном. А украшения она носила недолго, обычно неделю, другую, потом сдавала в ломбард, - и больше мы этой "побрякушки" не видели.

Четыре года у молодых людей все шло гладко, а на пятом курсе, прямо осенью, Фархана арестовали. Фая чудом не пошла соучастницей по делу, но жить ей после этого стало невмоготу. И не в том дело, что денег стало меньше, - к тому времени мы все подрабатывали переводчицами в Интуристе, репетиторством, письменными переводами через ТПП (Торгово-Промышленную Палату) и студентам других факультетов, особенно заочникам, - катастрофа была в том, что на воле остались его бывшие подельники, которые требовали от Фаи какой-то, якобы утаенной от них, доли. Фая ни о какой доле не знала, но девушку, что называется, "взяли в оборот". Похоже, ее заставили "отрабатывать" долги Фархана, проще говоря, сделали из нее проститутку. Вытащить ее из этого омута мы не смогли. Первое время она просто исчезала по ночам, - это было, когда мы еще не знали, что ее парень арестован, и у нее проблемы. Потом стала появляться с синяками на теле, измученная и какая-то невменяемая. В такие дни она на занятия не ходила, а только отлеживалась, по три-четыре дня не выходя даже в студенческую столовую. Когда мы попытались разговорить ее, она все рассказала и добавила, что "ее песенка спета", ОНИ ее не выпустят... Мы предлагали тайно вывезти ее за город, в другую местность, к родителям любой из нас, но она отказалась, уверенная в том, что ее немедленно выследят, да еще создадут немалые проблемы приютившим ее родителям. Подводить так своих родителей, конечно, не хотел никто... - Света запнулась, словно наткнувшись на давнюю вину. Несколько секунд она отчаянно боролась с этим губительным чувством, угнетавшим ее много лет, потом, сдавшись, выдохнула:

- Что мы, совсем еще сопливые девчонки, могли тогда сделать? - И, помолчав, продолжила, - Однажды она появилась после трех недель отсутствия, быстро забрала свои вещи, которые ее вовсе не интересовали, - она пришла, чтобы с нами попрощаться и предупредить, чтобы ее не искали. На предложение вызвать милицию она грустно улыбнулась, сообщив, что перед общежитием ее ждет "машина сопровождения", на которой ее должны были доставить в какой-то загородный бордель, которым пользуются и милицейские чины с большими звездами... Больше мы нашу красавицу Фаю не видели...

Света замолчала, вновь переживая трагедию близкого ей человека. Девушки спустились к пляжу, побродили по мокрой гальке. Таня подняла обкатанный морем кусочек красного кирпича размером в треть ладони, провела по нему пальцами правой руки, ощущая приятную шершавость, и положила в карман пальто.

- Пятки тереть будешь перед приемом кавалера? - пошутила Светлана.

- Можно и пятки, - не принимая шутку, без улыбки ответила Таня. - Продырявлю гвоздем, - будет моим "куриным богом", - добавила она через мгновение в тон подруге. - А что с остальными девчонками? - осторожно вернула она подругу к воспоминаниям.

- Оставшееся "трио" в комнату к себе больше никого не пустило. Мы оттащили кровать Фаи в коридор, и комендантша передала ее в другую комнату, где жили студентки младших курсов. Дело в том, что на пятом курсе нас уже никто не беспокоил и не притеснял...

- А что с сибирячкой? - настаивала Таня.

- С Александрой-то... С ней как раз все в порядке. Умная, красивая, сероглазая девушка с копной мелко вьющихся русых волос, вызывала интерес у противоположного пола. На свидания ее приглашали очень часто. Она не отказывалась, встречалась с разными ребятами, но дальше прогулок и загораний дело не доходило. Она была доброжелательна со всеми, но при этом какое-то внутреннее благородство, девичье и человеческое достоинство не позволяло ребятам переступать предела дозволенного. Сашка, несмотря на происхождение, была чрезвычайно бедна. Мама, с которой она жила вдвоем в маленькой однокомнатной квартирке, присылала ей раз в месяц продуктовые посылки, а денег на одежду Саше всегда не хватало. Собирая Сашку на очередное свидание, мы вытаскивали из своего тоже весьма скромного гардероба лучшие блузки, юбки, свитера. Фая, если в это время была в общежитии, а не со своим любимым, щедро делилась своими новыми шмотками, а порой и украшениями. Фигура у Сашки была такой, что любая вещь на ней смотрелась выгодно и благородно... А потом, на четвертом курсе она влюбилась в парня из политеха, и они вместе уехали в Швецию.

- Куда уехали? - удивилась Таня.

- В Швецию. Ее парень был родом из Швеции, учился в Ленинграде, а после окончания учебы они поехали к нему на родину. Красивая страна, большой уютный дом, двое детей... Все у них в норме.

- Ты там была?

- Выезжала один раз в гости, - без энтузиазма в голосе ответила Света.

- Переписываетесь? - поинтересовалась Таня.

- Да.

- А почему так грустно?

- Татка, у них другая жизнь, другие интересы... Стефан занят своим делом, у него своя строительная фирма... С Сашей мы переписываемся, но она помогает мужу, занимается детьми... Она уже там, в другой жизни...

Света замолчала, подруги поднялись с пляжа наверх, в кафе, в котором Таня принимала ответственное решение. Девушки заказали по чашечке кофе с пирожными. Согревшись, Светлана продолжала:

- Лена, наша тихоня, та действительно учудила. Ленка, певунья и умница, самая из нас прилежная, не прогулявшая ни одной лекции, наша славная Ленка, гордость всего курса, влюбилась в негра, точнее, в афро-немца.

- Это как?

- Это чернокожий немец с африканскими корнями. Ее свадьба была самой горькой на нашем факультете. Родителей на свадьбе не было, они никак не могли смириться с зятем негром. Денег на свадьбу не было, - родители не дали, а жених оказался из не очень богатой семьи. Чтобы купить невесте белое, не самое дорогое, но очень красивое подвенечное платье, Генрих работал три недели грузчиком в каком-то овощном магазине, а Ленка по ночам строчила переводы. К свадьбе она осунулась, похудела, так что ее животик выделялся особенно явно. Мы втроем сидели и плакали над ее "несчастной судьбой", которая в итоге оказалась счастливой. Ленка родила очень темного малыша, родители поплакали над ней и ребенком и приняли ее обратно. Бабушка стеснялась с малышом выходить на улицу... Потом привыкла. Через год Генрих устроился юристом в адвокатское бюро в ГДР и вызвал жену с ребенком к себе. Сейчас у них неплохая квартира и уже трое детей. Самый светлый ребенок последний, третий. Живут хорошо, дружно, оба работают. Ленка долго сидела с детьми, а теперь работает переводчиком в торговом представительстве нашей страны.

- Ты была у нее?

- Да, к Ленке я приезжала уже три раза. Аккуратный, чистый город, доброжелательные люди, чистенькие старички в парке на скамейках... Приезжаю в ГДР, как домой, душой отдыхаю...