Он поднимается на ринг в этой яркой одежде, контрастирующей с его совершенной мужественностью, и в тот момент, когда он снимает накидку, вся толпа начинает кричать. И также мое сердце, когда я осматриваю его, словно мне нужна моя доза. Его темные волосы сегодня в совершенном беспорядке, эти загорелые мышцы сгибаются, когда он протягивает вперед руки и немного поворачивается. И вот здесь я, мое дыхание задерживается между моими легкими и моими губами, когда он оборачивается вокруг и изучает толпу. Как только он замечает меня, его глаза оживают, они становятся такими оживленными, как и я себя начинаю чувствовать, когда он улыбается мне. Ремингтон задерживает мой взгляд, показывая свои ямочки, и я клянусь, что то, как он смотрит на меня, заставляет меня чувствовать единственной женщиной здесь. Все время, что он на ринге, он в своей роли. И его глаза просто… пожирают меня. Я знаю, что это не правда. Я знаю, что вижу только то, что хочу видеть.
Но я просто хочу сидеть в этом дурацком кресле и верить, что существует такого рода волшебство между двумя людьми, будто я могу быть этим призом этому сексуальному, грубому и первобытному мужчине, являющемуся таким сильным, таинственным, и игривым, покоряющем меня, как ничто и никогда не покоряло в жизни.
Я не могу перестать думать о том, что он не стал спать с девушками, которых привели, Пит и Райли. Только об этом я и думаю, пока смотрю, как он побеждает первого противника, радуя тем самым не только меня, но и сотни других женщин, не сводящих глаз с его мощного, грациозного, идеального тренированного тела.
Задержав дыхание, я наблюдаю, как он побеждает второго, и третьего противника, и каждый раз, как его объявляют победителем, я чувствую прилив гордости. Он так тяжело трудится, так много тренируется и теперь, поднаторев в боксерских правилах, я понимаю, что он делает. Я вижу его удары "раз-два". Его джэбы. Его хуки. Вот он неожиданно левой рукой блокирует силовой удар справа, делает шаг вперед, пробивает левым хуком противнику по ребрам, а правым кроссом окончательно его нокаутирует. Противник пытается подняться, но падает, измотанный и окровавленный.
Зрители ревут, стоит ведущему объявить его имя.
"РРРРРРРААААААЗРЫВНОООООЙ!"
Боже мой. Он бьется как настоящий чемпион, и заслуживает стать чемпионом в финале. Мое сердце бешено колотится, я наблюдаю, как судья на ринге направляется к Ремингтону, чтобы поднять его руку. Меня охватывает странная смесь тревоги и ожидания объявления его победы, потому что я знаю — в тот же момент он посмотрит на меня, как это уже случалось после каждого его боя, начиная с того, самого первого.
— Наш победитель, леди и джентльмены. Разрывнооой!!!
Как только ярко-голубые глаза находят меня в толпе, мое сердце начинает яростно пульсировать в висках, а внутренности сводит от эмоций. Он смотрит прямо на меня, его глаза принадлежат мне, его улыбка только моя, и на долю мгновения только это имеет значение.
Сегодня вечером Мелани особенно не хватает. Мелани, которая бы стояла рядом со мной и кричала, говоря ему все, что я хочу сказать, но трушу. Мысленно я слышу ее, скучаю и мечтаю, чтобы она приехала, и я могла кричать, могла сказать Ремингтону Тейту, что я с ума схожу от того, насколько он чертовски горяч.
Спустя час мы забираемся в машину, а Райли и Пит, похоже, едут на другой машине вместе с Фрайди и Дебби, в то время как шофер из отеля везет Ремингтона и меня в черном Линкольне. Не знаю, кто устроил все, таким образом, мне было сказано ждать в черной машине, и вот он проскальзывает на заднее сидение рядом со мной, у меня перехватывает дыхание от нервов и волнения. Он принял душ после боя и переоделся в обалденные черные джинсы и черную рубашку на пуговицах с закатанными рукавами, а от аромата его мыла у меня защемило в груди.
Не смотря на просторные сидения, пока мы вливаемся в трафик, я понимаю, что Ремингтон сидит совсем близко ко мне. Я чувствую рукой его руку. Наверное, стоило бы отодвинуться, но я не шевелюсь. Вместо этого, пока мы подъезжаем к клубу, я смотрю в окно на огни ночного города, хотя на самом деле ничего не вижу. Мое тело зависло в момент, когда мы соприкоснулись.
Почему он прикасается ко мне?
Думаю, он следит за мной, оценивая мою реакцию, пока большим пальцем водит по моей ладони.
Мне хочется задрожать. Закрыть глаза. Сосредоточится на его прикосновениях. Не могу выбросить из головы слова девушек, и небольшой проблеск надежды, который они зажгли, сейчас полыхает во мне как факел. Мне необходимо знать. Знать, хочет ли он меня.
Он безумно красив и мои внутренности трепещут с новой силой.
— Тебе понравился бой? — спрашивает он низкий и хриплым голосом, пристально изучая мой профиль.
Он всегда задает мне этот вопрос после боя. Как будто мое мнение имеет для него значение.
— Нет, мне не понравилось, — отвечаю я, поворачиваясь к нему, усмехаясь, когда он хмурится. — Ты был великолепен! Я в восторге!
Тейт смеется и неожиданно, заставляя меня вздрогнуть, хватает меня за руку своей теплой ладонью. Я перестаю дышать, пока он медленно трется губами о мои костяшки, я чувствую его мягкий рот и почти заживший шрамик на нижней губе. Вибрации проносятся по моему телу, пока он, не отрываясь, удерживает мой взгляд. От этих глаз под темными густыми ресницами мои соски твердеют.
— Хорошо, — шепчет он, и я чувствую горячее и влажное дыхание на своей коже. Когда он опускает мою руку на сидение и медленно разжимает пальцы, я складываю ладони на коленях, сцепляя их в замок, просто чтобы не чувствовать пустоты.
Выбранный на вечер клуб забит под завязку, толпы людей стоят в очередях снаружи, но стоит Ремингтону выйти из машины и подвести меня к вышибале, как нас мгновенно пропускают внутрь, где Райли и Пит, ждут нас в отдельной комнате.
— Я заказал Питу танец на коленях, — говорит Райли Ремингтону. — Ты же не против, это вроде как подарок на день рожденья?
Через открытую дверь нам видно как женщина в блестящем серебряном бикини подходит к улыбающемуся Питу, сидящему на диване у дальней стены. Мне настолько неловко, что я, кажется, поежилась, что не укрылось от взгляда Райли, вскинувшего бровь.
— Тебя это смущает, Брук? — удивленно спрашивает он.
Мое сердце замирает, когда я понимаю, что Ремингтон тоже смотрит на меня. Он пристально смотрит мне в глаза, на секунду взглянув на мои губы, затем вновь в глаза. Его рука неожиданно обхватывает мою, и он шепчет:
— Хочешь понаблюдать?
Я отрицательно машу головой, и он отводит меня к бару и танцполу. Здесь нереально шумно, танцпол пульсирует от музыки и жара танцующих тел.
— О, обожаю эту песню! — кричу я, замечая Дебби, прыгающую по центру сцены. Она замечает меня и тащит за собой на танцпол.
— Реми! — Фрайди толкает его в толпу, пока Дебби визжит и притягивает меня ближе к себе, обхватывает мои бедра, начинает тереться и покачивать тазом. Я смеюсь и оборачиваюсь, вскидываю руки, пока песня Scream в исполнении Usher наполняет комнату. В шаге от себя я замечаю Ремингтона, возвышающегося над толпой.
Он не танцует.
Вообще-то, он даже не двигается.
Он смотрит на меня, улыбается, глаза блестят, и вдруг он хватает меня и притягивает к себе, наклоняясь к моей шее. Он убирает мои волосы в сторону, прижимается телом к моей спине и делает такой глубокий вдох, что я чувствую, как расширяется его грудь. Мой желудок сжимается в ответ, и я чувствую его губы на своем затылке. Он покусывал мою шею зубами, а потом вдруг пытается лизнуть меня.
Мое тело электризуется. Я тянусь к нему позади себя и притягиваю его за голову, двигая бедрами. Люди вокруг нас танцуют, жара нарастает. Он держит мои бедра руками, сжимает и притягивает ближе к себе, и попой я чувствую, насколько он возбужден. Он хочет, чтобы я знала, как сильно он меня желает. Его язык прокладывает путь по моей шее до уха. Я вздрагиваю, когда он кладет мне руку на живот и разворачивает лицом к себе.
