– У меня был мужчина, который любил меня, и я любила его, – тихо заговорила Маша, – но он погиб в Осетии, а я до сих пор люблю его, и буду откровенна, – по-русски продолжила она: – Это очень тяжело. Потому что я понимаю – его никогда уже не будет со мной, и надо жить дальше. Я женщина и очень хочу быть мамой, – слабо улыбнулись она. На ее глазах Мишель увидел слезы. – Но не могу переступить через то, что было. Я часто бываю у него на могиле, и мне кажется, что я… – не договорив, тяжело вздохнула. – Извините, Мишель, – по-французски проговорила она. – Просто я понимаю, что вам это совершенно не нужно. Простите. И давайте вернемся к нашей беседе, – по-русски сказала Маша.

– Си, – улыбнулся он.

– Мария Александровна, – подошел к ней Иванов. – Вас очень хочет видеть какой-то Пономарев из Якутска. Насчет работы, – добавил он. – Он старатель.

– Извинитесь перед ним и скажите, что сегодня я не работаю, – не поворачиваясь, проговорила Маша. И увидела в глазах француза самодовольную усмешку. – Хотя, впрочем, я уже закончила. С вами, Мишель, мы в основном договорились. Остальное доработайте с моим помощником, он, кстати, занимается именно выставкой-продажей, с Владиславом Артемьевичем Гороновым. До свидания, увидимся завтра, – и, поднявшись, пошла к выходу.

– Съел, француз? – усмехнулся начальник охраны.

Мишель удивленно глядел вслед Марии.

«Какая женщина! – подумал он. – Но почему она ушла?» – вслух спросил он сам себя.

«Идиот, – выходя, думала Маша. – Он решил, что заинтересовал меня как мужчина. Все мужчины сволочи, не зря так назвали сериал», – усмехнулась она и села на заднее сиденье «мерседеса».

– Где Пономарев? – спросила она сидевшего на переднем сиденье Иванова.

– В офисе, – ответил тот. – А ловко вы француза побрили, – не удержался он. – Он уж подумал, что вы на него глаз положили…

– Иван Федорович, – одернула она его. – Я предпочитаю не обсуждать поведение моих собеседников.

– Извините, – буркнул тот.

– Просто прошу впредь это помнить, – вздохнула она. – Мне неприятно это хотя бы потому, что вы тоже это заметили.

– Извините, понятное дело, Мария Александровна, – повернувшись, посмотрел он на нее. – Но вам бы замуж выйти или, уж если не можете, ребеночка родить. Сейчас это раз плюнуть. В колбах вон детишек выращивают…

– Иван Федорович, – засмеялась она. – Ей-богу, от вас я не ожидала подобного совета.

– Да я и сам не ожидал, что посоветую такое, – проворчал он. – А ты, если кому вякнешь, будешь дворником, – покосился он на водителя.

Мария рассмеялась.

– А, по-моему, он дело предлагает, – кивнул Ростислав.

– Я такого же мнения, – согласился смотревший на карту Якутии «профессор». – Просто меня смущает его уверенность. Точнее, самоуверенность. Он же не был в Якутии и делает такое…

– Погодите, Владислав Артемьевич, – удивленно остановил его Ростислав. – А почему вы решили, что Пономарев не был в Якутии?

– Именно поэтому, – спокойно ответил «профессор». – Слишком подробно рассказывает, как будто заучил. О тех краях так не говорят. Кроме этого, помнишь, как его смутил мой вопрос о том, как он добирался до Охотского Перевоза. Я в тех местах бывал, – кивнул «профессор». – А этот молодой человек начал что-то путано говорить о попытке взять такси, про автобус, который отменили. В общем, я уверен, что в тех местах он не был, – заявил Владислав Артемьевич. – Хотя бы потому, что, если человек бывал в местах Охотского, так называется небольшой район, он бы обязательно упомянул про деда Луку. Человеку семьдесят пять лет, а он ни разу не выезжал дальше Якутска. Нет, Пономарев здесь с другой целью. – «Профессор» подошел к окну.

Около входа расхаживал молодой, спортивного телосложения, коротко стриженный брюнет. На лавке стояла сумка.

– Вот ты зачем тут, – прошептал «профессор». – Значит, решил поменять тактику или просто заманить? – прищурился он. – Но золото в районе Заячьего распадка действительно бесхозное. Золото там есть, но его не моют, – качнул он головой. – Кстати, Мария Александровна собирается в инспекционную поездку, и вполне возможно, ее туда заманивают?

– Где Пономарев? – войдя, спросила Мария.

– Секунду, – кивнул на окно «профессор» и, приоткрыв форточку, крикнул: – Пономарев! Вас готова принять Мария Александровна!

Увидев, что тот взял сумку, усмехнулся:

– Вы что, Владислав Артемьевич? – удивленно спросил Ростислав.

– Поражаюсь своей догадливости, – усмехнулся тот. – И если вдруг потеряю работу, стану частным детективом.

– Мария Александровна, – заглянула в кабинет секретарша. – Пономарев Юрий Анатольевич.

– Пусть войдет.

– Да вы что парни? – недовольно говорил рослый брюнет. – В милиции и то…

– А откуда ты про милицию знаешь? – перебил его один из двоих обыскивавших его охранников.

– Да приходилось встречаться, – усмехнулся брюнет. – Но там-то оно понятно, а здесь меня…

– Чистый, – кивнул, закончив обыск, чоповец.

– Заходи.

Вошедший брюнет посмотрел на сидевшую за столом Марию.

– Добрый день, – улыбаясь, он остановился в метре от стола.

– Кто вы и что вам надо? – совершенно спокойно спросила Мария.

– Для начала я рад, что вы приняли меня, – он, смущенно улыбаясь, достал из сумки букет роз и положил на стол. – Попросите секретаршу, чтобы принесла воды, – тихо проговорил он. – Потому что цветы растут именно для таких женщин, как вы, красивых, сильных и волевых! Если вам неприятно, можете просто выбросить их, – отступил он назад.

– Садитесь, – взяв букет, Мария поднесла цветы к лицу и улыбнулась. – Мне уже пять лет цветов не дарили, – вздохнув, подумала она вслух. – Спасибо, – негромко поблагодарила. – Света, принесите воды и поставьте букет в вазу, – сказала она в микрофон внутренней связи.

Секретарь появилась сразу. Залив воду, покосилась на Пономарева, улыбнулась и вышла.

– Так по какому вопросу вы пришли? – спросила Мария Александровна.

– Извините, пожалуйста, – явно смущенно начал тот. – Но я не знаю, что говорить. Я Пономарев Юрий, – он опустил голову. – Живу в Москве, владею сетью автозаправок, двумя ресторанами…

– Какого черта вы заявилась ко мне? – сердито спросила Мария. – Я сейчас вызову охрану…

– Дайте мне три минуты, – вздохнув, он несмело посмотрел на нее. – Я пришел потому, что обещал Андрею Стругову навестить вас, когда буду твердо стоять на ногах.

Он вытащил из кармана конверт и положил на стол. Маша открыла конверт и замерла. На фото были Андрей и Юрий. Оба в форме пограничников.

– Этот снимок сделан за сутки до нападения грузин, – вздохнул Юрий. – Андрей погиб рядом со мной. Он умирал долго, и последнее, о чем попросил, это рассказать вам о его гибели, но не раньше, чем я буду твердо стоять на ногах. Я почти год пролежал в госпитале с контузией и ранением в грудь. Всё это время издали наблюдал за вами. Если бы вы вышли замуж, или у вас был бы мужчина, я бы не пришел. Но раз уж я здесь, то возьмите, – он вытащил из сумки погоны капитана пограничных войск и орден «За мужество». – Вашу фотографию положили с ним в гроб, – добавил Юрий. – И крестик, которой вы ему повесили, – опустив голову, глухо проговорил он. – А это принадлежит вам, – положил он погоны и орден. Вот моя визитка, если вдруг понадобится помощь, позвоните. До свидания, – развернувшись, он пошел к двери.

Маша смотрела на фотографию и плакала. Юрий, взяв сумку, вышел. Она посмотрела на закрывшуюся дверь и взяла визитку.

– Можно, Мария Александровна? – приоткрыл дверь «профессор».

– Нет, – качнула она головой. – На сегодня мой рабочий день окончен. Скажите, пусть приготовят машину, – попросила она. – На кладбище поеду.

– Хорошо, – «профессор» закрыл дверь. – Что-то тут не так, – пробормотал он. – Машину Марии Александровне! – сказал он стоявшему у лестницы охраннику. – На кладбище поедет.

Подойдя к окну, увидел, как Пономарев садится в открытую крепким мужчиной дверцу джипа.