Вадим поблагодарил, хотя не понял, за что, и вышел в сени. Там бабкина помощница его остановила и сказала:

- Дай бабке на старость сколько можешь.

Вадим ошарашено посмотрел на нее, потом сообразил, о чем она его просит, и, достав кошелек, вытащил не глядя купюру и отдал ее помощнице.

Помощница взяла, поклонилась как в церкви, и вслед ему сказала:

- Приходите еще.

Вадим вышел, зажмурившись от яркого солнечного света из полутемной избы и, пройдя за ворота, молча взял за руку ожидавшую его Яну, потянул ее за собой подальше от непонятного места.

- Вадим, ну как? Что она сказала? - с нетерпеливым любопытством заглянула ему в лицо Яна.

Вадим молча шел, не зная что ответить. Все было странно и непонятно. Передавать Яне весь бред старушки он не хотел, хотя во всем сказанном он нашел одно рациональное зерно - сестра Яны явно желала их разлучить, и от нее он мог ожидать чего угодно неприятного, вплоть до реальной порчи на Яну.

- Бабка сказала, чтобы ты поменьше слушала свою сестру, она причинит тебе зло, - проговорил, наконец, Вадим.

- Что? Кристина? Причинит мне зло? Ты шутишь? Она все для меня делает, она обо мне заботится, как она может причинить мне зло? - Яна нахмурилась и выдернула свою руку из руки Вадима. - Это все, что твоя ненормальная бабка сказала? А что тебя ждет?

Вадим вспомнил странное предсказание бабы Стеши о том, что они с Яной никогда не будут жить одной семьей, но у них будет общий ребенок, который будет его и не его... "Явный бред", - пытался он успокоить себя.

- Больше ничего вразумительного, - ответил он резко.

Настроение у них обоих испортилось, и они молча шли, не замечая прелестей желтеющих кое-где листьев, весело шелестящих у них над головой.

Через минут пятнадцать оба успокоились и, дойдя до озера, сели на берегу на удобно сваленное дерево. Вид воды и веселый гомон птиц вокруг успокоили их, и они, прижавшись друг к другу, поцеловались. Один поцелуй перешел в целую череду поцелуев, отчего в голове у них зашумело, а тела наполнились легкостью и счастьем. Что плохого может с ними случиться, если они любят друг друга и они вместе? Похоже, стоило забыть неприятное предсказание...

- Ты выйдешь за меня замуж? - неожиданно для себя спросил Вадим.

- Когда? - поинтересовалась Яна.

- Как только я стану на ноги и стану зарабатывать столько, сколько необходимо на безбедную жизнь. Подальше от родителей, - невольно проговорился он.

- Твои родители не пустят нас к себе? - удивилась Яна.

- Пустят, конечно, - быстро прервал ее Вадим, - но молодым всегда лучше жить отдельно. Ты со мной согласна?

- Да, я и сама не хотела бы жить со своими родителями, хотя они меня очень любят.

Но отец, он, знаешь, всю жизнь был военным и не переносит дома ни малейшего беспорядка... или того, что считает беспорядком.

- А мама?

- Мама работала в детских садах, пока ездила с папой по всей стране. А последние годы работает заведующей детским садом. Она, ну, ты понимаешь, все время всему поучает, хотя мы с сестрой уже не дети... Да, я тоже предпочла бы жить отдельно от родителей. А твои родители кем работают?

- Отец всегда работал на заводе, а мать заведующей заводской столовой.

- А ты работаешь в банке?

- И что?

- Почему ты решил стать банкиром?

- Банкиром, это слишком круто. Я простой клерк в банке.

- Плох тот клерк, который не хочет стать банкиром, - улыбнулась Яна.

- Да, только думаю, до этого еще далеко, - уверенно ответил Вадим.

- А почему ты вообще решил податься в банк? С детства мечтал?

- Не знаю. Я любил математику, точнее, алгебру. Цифры, формулы мне всегда были понятны. Они точные и всегда логичные. Решать задачи просто и приятно. И всегда видишь результат. Если ошибся - можно сразу исправить. С геометрией было хуже. Я не видел сложных фигур в пространстве. Саму задачу я решал быстро, только сначала мучился, не зная, к чему приложить формулы.

- А гуманитарные науки?

- Это что, литература, русский и дальше по списку?

- Почти, - усмехнулась Яна.

- Историю любил. Интересно и уже все определено. И уже ничего не изменишь. Да и зачем? Литература не нравилась. Вернее, почитать можно. Только зачем в этом всем еще копаться? Хороший герой, плохой герой - какая разница? Я же не судья, чтобы решать, кто прав, кто виноват. По-моему, каждый по-своему прав. Какое мне вообще дело до других людей и их поступков, если это меня не касается?

- А химия, физика? - внимательно глядя на Вадима, спросила Яна.

- А это совсем лишнее. Ну, физика там, понятно. Электричество... Чтобы током не ударило. Но к приборам всегда инструкция дается. Изучи, - и будешь знать, как им пользоваться. Химия тоже. Всегда есть инструкция. Хотя задачки мне нравились. Тоже интересный вариант формул...

- А спортом ты занимался? Все мальчишки обожают спорт.

- Занимался футболом, немного боксом. Но после сильного нокаута решил, на кой подставлять голову под удар, когда голова может послужить мне для более интересного занятия. Но боевые навыки конечно остались. Я почти год ходил на секцию бокса.

- Да, здорово, - отозвалась Яна.

- А ты, небось, гимнастикой занималась? Вся такая гибкая, упругая.

- Нет, я занималась плаваньем. Прекрасно плаваю, прыгаю с вышки. А потом увидела, что у меня плечи начали формироваться, как у пловчих. Мне не понравилось. Я месяц уходила на плаванье, а сама прогуливала, пока тренерша маме не позвонила.

- Ругали?

- Ой, такой разнос устроили мне вдвоем! Но я все равно больше не ходила. Сказала маме, что не хочу быть уродкой. Достаточно, что плавать умею и здоровье поправила, а то в школе хилой была, все время простужалась.

- Кристина тоже плаваньем занималась? - неожиданно для себя спросил Вадим.

- Кристина? Нет, она на танцы ходила. Потом и я к ней присоединилась. Но она все равно лучше меня танцует. Она прямо зажигает, а я просто неплохо танцую.

- Ты прекрасно танцуешь! - восхищенно вспомнил Вадим их последний поход в клуб.

- Мне и правда нравится танцевать, но профессионального шика у меня нет. Так просто в компании потусоваться. Могу все танцы, - похвасталась Яна.

- Ты моя рыжеволосая танцунья! - весело обнял Вадим Яну и поцеловал, словно хотел распробовать ее смех на вкус.

К вопросу о браке никто из них не вернулся. Стоило ли об этом говорить, если процесс "становления на ноги" мог затянуться...

После ужина они немного погуляли по территории дома отдыха, потом пошли в бар, где можно было выпить коктейли и потанцевать под негромкую музыку.

...Вечером они лежали опустошенно легкие, освещаемые светом уличного фонаря, пробивавшегося сквозь ажурную занавеску, слегка развеваемую легким ночным ветерком. Дверь на балкон была приоткрыта, и ветерок то вытягивал занавеску наружу, то надувал ее как парус.

Яна повернулась на бок, приподнялась, опираясь на локоть, и, едва прикасаясь подушечками пальцев к лицу Вадима, "обрисовала" его лоб, щеки, правильный прямой нос над скобкой красивых, но упрямо сомкнутых губ; потом поднялась к прямой линии густых, чуть-чуть вразлет бровей, отчего Вадим заморгал, а потом устало прикрыл глаза. Его идеальная стрижка немного взлохматилась. Яна, проведя ладонью по его мягким каштановым волосам, ощутила их влажность.

- Вадик, я так тебя люблю, что у меня даже сердце щемит! - почти прошептала Яна.

- Вадим повернул голову в ее сторону, притянул рукой ее голову к себе и поцеловал. Поцелуй был спокойный, почти хозяйский:

- Я тоже тебя очень люблю, Календулка, - тихо сказал он.

- Когда мы, наконец, будем вместе? - спросила Яна.

- А разве мы не вместе? - удивился Вадим.

- Нет, я имею ввиду, когда мы будем жить одной семьей? - уточнила Яна.

- Малыш, как только я буду зарабатывать столько, сколько нужно, чтобы жить отдельно от родителей. Но ведь мы об этом уже говорили.

- А когда это произойдет? Через год, два, три?