Дело в том, что форма академии делилась на мужскую и женскую. Причем женская представляла собой безразмерный суконный сарафан длиной до щиколотки, и в нем даже красавица Кардинн выглядела как баба на чайник. Естественно, все девушки, когда была такая возможность, носили мужской вариант формы: штаны, рубашку, куртку и сапоги. При этом штаны и куртка были выдержаны в цветах академии – зеленые с золотом, а рубашке полагалось быть либо белой, либо родового цвета. То есть в моем случае тоже зеленой. (Вообще поговаривали, что в основании академии самое непосредственное участие принимал какой-то предок моего «дядюшки» Муллена, отсюда и совпадение цветов.) А у меня еще и глаза зеленые. Ну и прибавьте теперь коричневые сапоги. Что получается? Натуральная вечнозеленая елка, только вместо пятиконечной звезды на макушке россыпь коротких черных волос. И уши торчат, как у добермана на тропе войны.

– Ну ты там скоро? – поторопил Флай, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

А у меня вдруг возникло жгучее желание двинуть его чем-нибудь по башке, чтоб стабильно опоздал на построение. Если меня из-за не поданной в срок заявки не допустят до участия, хоть не так обидно будет. Посидим втроем, как в старые добрые времена, предадимся ностальгии… Благо Кьяло уж точно никуда не торопится.

Мой лучший друг в турнирах вообще никогда не участвовал из-за природного человеколюбия. В смысле боялся, что в процессе особо напряженного поединка его опять может переклинить в берсерка, и тогда – бедный соперник, бедные зрители, попавшиеся под раздачу, и бедный он сам, естественно. Мне было проще: я хотя бы могла самостоятельно решать, применять магию или нет. Но колдовство на соревнованиях все-таки здорово походило на жульничество. Тем более что могли заметить, и это поставило бы под удар не только меня, но также Кьяло, и Хозяина… Так что пока что я не рисковала. Честно говоря, за прошедшее время я магией пользовалась исключительно для того, чтобы запирать двери да зажигать в комнате свечи, потому что с местными способами добывания огня так и не освоилась. А метать фаерболы во все стороны нужды не было. Хотя иногда очень хотелось запустить парочку в особо занудного преподавателя. Или в Кардинн. А уж с каким удовольствием я подпалила бы Риссу…

– Пошли уже, соня!

Терпение парней все-таки лопнуло, и моим пироманским фантазиям пришел конец. Потому что мечтать о таких вещах надо в тихой и уютной обстановке, а не болтаясь как мешок с мукой на широком плече Флая (и когда только этот задохлик успел вырасти?).

– Все собрала, надеюсь? – Кьяло подхватил объемистую сумку с доспехами и поспешил следом за нами.

– Не помню, – честно призналась я, пытаясь подтянуть сползающий сапог. Все-таки великоват, зараза. – Да и какая разница? Вот если бы я целенаправленно шла выигрывать …

– А ты что, показательно проигрывать собралась, что ли? Сюрприз Муллену готовишь?

– А он тут при чем?

– Как это? Он же вчера приехал!

Вот как, значит! Приехал, а мне даже словом не обмолвился. Кьяло в курсе, и еще полгорода наверняка знает, и весь замок… А ко мне даже в гости не зашел!

Кажется, я наконец-то начала понимать Тьяру, вечно упрекавшую отца в отсутствии внимания. Ему до всего дело есть, кроме нее… и меня.

– Что, решил тряхнуть стариной и поучаствовать в организованном мордобитии? – Я изо всех сил постаралась придать лицу выражение относительного безразличия. Сделать это было нелегко, особенно учитывая, что Глазастый как раз начал спуск по крутой лестнице и все время норовил задеть перила моей головой.

– Насколько я знаю, нет. По делам, наверное. Или просто поглазеть, как молодежь резвится.

Поглазеть… Явно не на образцово-показательный фарс, организуемый академией. А на настоящий турнир, куда я с таким упадническим настроением могу и не попасть. И Хозяин в очередной раз убедится в том, что его «племянница» – полнейшая бездарность.

– Обидно…

– Что именно?

– Да так, не бери в голову. Лучше скажи честно: я могу пробиться в Турнир Равных? Теоретически?

– Только если возьмешь второе место в нашем. Первое-то тебе точно не грозит: не доросла еще, – вклинился в разговор Флай.

– И кто это говорит? Мое постоянное и излюбленное средство передвижения! – Я извернулась и отвесила парню беззлобную затрещину, от которой он даже не попытался уклониться. – Ну а серьезно? Шансы-то у меня есть?

– Шансы-то есть… – задумчиво ответил он. – А вот как ты ими воспользуешься, сейчас посмотрим. Только учти – я поддаваться не буду.

– И не придется! Я сильнее.

– Не сильнее, а увертливее, – лениво поправил Кьяло.

– И умнее! – подхватила я. – Ведь если признанный чемпион, победитель трех последних турниров несет меня на руках, значит, он давно признал свое поражение и хочет таким образом показать, как ничтожно мало значит его скромная персона в этом бренном мире.

– Ну хватит! – не выдержал Флай, резко опуская меня на землю.

Но было поздно: мы уже пришли. Как выяснилось, мою вдохновенную тираду слышали и собравшиеся участники, и преподаватели, и зрители, явившиеся полюбоваться на торжественное построение. Грянул хохот. Даже главный организатор (он же спонсор) всего этого мероприятия, господин Сайон айр Нермор, ухмыльнулся в седеющие усы.

Невозмутимым остался только Жеом Понжер, наш ректор, к которому я первым делом и подбежала.

– Разрешите доложить, Марготта айр Муллен для участия в построении и жеребьевке прибыла.

– А госпожа Муллен ничего не забыла? – В серых глазах главы академии мелькнули лукавые искорки.

– Ну, доспехи взяла. – Я кивнула на Кьяло, который как раз плюхнул рядом со мной тяжелую сумку. – Сапоги у Кар одолжила … извиняюсь, у Кардинн Герьез. А меч выдается из общей оружейной, разве нет?

– Я не экипировку имел в виду. Где ваша заявка, княжна?

– Сейчас напишу! Если одолжите перо и чернила. А бумага у меня с собой. – Я продемонстрировала ректору мятый листок, который специально для этой цели успела выхватить из стола, пока собиралась. То есть изначально он мятым не был, но в силу некоторых особенностей моего прибытия на смотровую площадку… Судьба у него такая, в общем!

– А ничего, что с обратной стороны на нем что-то уже писали?

– Да? – Я растерянно перевернула листок и с изумлением уставилась на неровные строчки. Почерк был незнакомый. Чужой конспект схватила, что ли? – А какая разница? Главное, чтоб все было написано по форме, а на чем – дело десятое.

Ректор и Нермор-старший переглянулись. Общий смысл их незатейливого обмена взглядами сводился к одному: «Ох, ну и молодежь нынче пошла!»

Нермор-младший тем временем крадучись пробрался на свое место в середине строя, и теперь исправно делал вид, что пребывает там уже как минимум полчаса. Уж он-то заявку написал как только объявление увидел, это точно.

– У вас пять минут, госпожа Муллен. – Организаторы турнира наконец-то прекратили строить друг другу рожи и вернулись к более насущным вопросам. – Пишите скорее заявку и начинаем жеребьевку. Вам присваивается номер сорок восемь в общем списке участников. И раз уж вы позволили себе честь опоздать на построение, а жетона с данным номером вообще не заготовлено, то предлагаю с вас и начать. Итак, прошу, господин Нермор… – Ректор протянул главе Восточного совета резную шкатулку, в которой мерно перестукивались друг о друга жетончики.

Я нервно закусила губу.

– Извините, можно вас на минуточку!

Неожиданно для всех на площадку выбежал какой-то мальчишка из первогодков, ничуть не смущаясь, схватил ректора за рукав и что-то бодро зашептал ему в ухо. Наш руководитель заметно переменился в лице, буркнул: «Показывай!» – и умчался вслед за пацаненком в сторону конюшен. Понятное дело, все собравшиеся бросились следом. Несколько секунд я еще поразрывалась между любопытством и недописанной заявкой, а потом все-таки сделала выбор в пользу первого и рванула за толпой, на ходу засовывая листок в карман, чтобы не потерялся.