В ходе последних заседаний представители дома Моргана сделали все возможное, стараясь очиститься от обвинений в том, что их займы союзникам повлияли на вступление США в войну. New York Times озаглавила свою статью от 5 февраля так: «Морган уходит победителем: друг Най оправдал его». В Times вздохнули с облегчением: ее редакционная статья 9 февраля появилась под заголовком «Расследование окончилось хорошо». Все попытки комитета доказать, что Морган получил «колоссальную прибыль от продажи военного снаряжения» и «использовал свое мощнейшее влияние», чтобы втянуть США в войну, окончились ничем; автор статьи также отметил, что «расследование завершилось на радостной ноте – в конце господин Морган и его “друг Най” обменялись поздравлениями». Заканчивалась статья так: «Результат расследования представляет величайшую ценность для нашего общества… Ведь, завершись оно иначе, воцарился бы настоящий хаос. Люди впали бы в отчаяние, придя к выводу, что нечисто что-то во всем банковском деле»¹⁰⁶.

Най отреагировал на заявление Times незамедлительно: «Ни один член комитета, участвовавший в слушаниях, не согласится с тем, что благодаря расследованию банкирский дом Моргана был полностью реабилитирован». Хотя причастность Моргана к вовлечению США в мировую войну ради спасения собственных инвестиций и не была доказана, Най отметил: «Не подлежит никакому сомнению тот факт, что именно эти банкиры являются сердцем системы, которая роковым образом сделала наше участие в войне неизбежным». А когда Вильсон позволил Моргану ссудить крупную сумму денег союзникам, добавил Най, банкиры «вымостили для нас дорогу к войне»¹⁰⁷.

Слушания комитета в итоге достигли желаемого результата, что существенно отразилось на результатах опроса общественного мнения, проведенного Институтом Гэллапа 7 марта. На вопрос «Нужно ли запретить производство и торговлю оружием с целью получения прибыли частными лицами?» 82 % американцев ответили положительно и лишь 18 % – отрицательно. Наибольшую поддержку идеи комитета получили в Неваде, где за запрет на получение подобной прибыли высказались 99 % опрошенных. Самой меньшей популярностью предложение, прозвучавшее в опросе, пользовалось в Делавэре, на родине Дюпонов, где положительный ответ дали лишь 63 % опрошенных. Джордж Гэллап сообщил: с октября прошлого года, когда его компания начала свою деятельность по изучению общественного мнения, такую широкую поддержку получал лишь вопрос о выплате пенсии людям преклонного возраста. Гэллап процитировал слова одного бакалейщика из Западной Пенсильвании, который сказал: «Система получения прибыли от оружия обернется для нас войной на многие поколения»¹⁰⁸. Самому Наю подобные опасения казались надуманными еще полтора года назад, когда его комитет только начинал свое расследование. «Я считал, – признавал он, – что национализация производства оружия и боеприпасов – самая безумная идея, которую мы когда-либо рассматривали»¹⁰⁹. Washington Post и другие газеты поздравили Ная и его комитет с тем, что им удалось донести до общества правду о «злоупотреблениях, имеющихся в области торговли оружием, и… связи между войной и доступностью оружия»¹¹⁰. На следующий день Элеонора Рузвельт в своем выступлении в Гранд-Рапидс (штат Мичиган) призвала к устранению фактора прибыли из военной промышленности как такового. В газете New York Times, которая совсем недавно так горячо выступала в защиту Моргана и производителей оружия, никакой информации о результатах опроса Гэллапа так и не появилось.

В апреле комитет Ная обнародовал свой третий, столь ожидаемый всеми доклад. В нем было сказано: «Хотя доказательства, имеющиеся на данный момент у комитета, и не подтверждают, что войны начинаются исключительно по вине производителей оружия и их агентов, мы все же считаем, что в корне всех войн лежит далеко не одна причина. Комитет полагает недопустимым для интересов мира позволить организациям, пекущимся лишь о собственных интересах, подталкивать страны к войне путем подстрекательства и запугивания»¹¹¹. Четверо из семи членов комитета: Най, Кларк, Поуп и Боун, – призвали передать военную промышленность в собственность государства. Оставшиеся в меньшинстве Джордж, Барбур и Ванденберг предложили ввести лишь «строгий контроль над производством оружия»¹¹². Однако законопроект о запрете на получение военной прибыли попал в подкомитет, возглавляемый Коннелли – одним из самых ярых критиков Ная. Там ему долго не давали ход, и в конце концов, претерпев ряд изменений, этот законопроект не смог набрать необходимого количества голосов. Подобные законопроекты Най и его коллеги вносили в течение следующих пяти лет, но и эти проекты не получили одобрения.

Среди вопросов, поднятых на слушаниях и до сих пор тревожащих умы исследователей, была также причастность американских бизнесменов к экономическому и военному возрождению Германии в тот период, когда уже давно стали очевидны отвратительные черты гитлеровского режима. Начиная с 1933 года Гитлер стал бросать в тюрьмы и убивать коммунистов, социал-демократов и профсоюзных активистов. Очевиден был и его злобный антисемитизм, хотя кампанию по истреблению евреев он начнет лишь через несколько лет. Тесное сотрудничество американских бизнесменов и банкиров с их немецкими коллегами значительно укрепилось в годы перед приходом Гитлера к власти. Американские займы, организованные по большей части Морганом и Чейзом в своих интересах, удержали на плаву немецкую экономику в 1920-е годы. Корпорация IBM, которую возглавлял в то время Томас Уотсон, приобрела контрольный пакет акций немецкой компании Dehomag, а за период с 1921 по 1931 год General Motors Слоуна полностью выкупила компанию немецкого производителя автомобилей Адама Опеля. Форд увеличил объем инвестиций в свое дочернее предприятие в Германии – Ford Motor Company, – заявив, что подобный шаг укрепит отношения между Германией и США¹¹³. Уотсон придерживался того же мнения. «Мир во всем мире благодаря торговле!» – самодовольно повторял он¹¹⁴.

Мир во всем мире казался весьма благородной целью, однако не он интересовал американских капиталистов в первую очередь – они жаждали власти и богатств, захватив новый рынок, усиливший их конкурентоспособность. Благодаря ряду головокружительных официальных и неофициальных деловых договоренностей целая сеть многонациональных корпораций США, Англии и Германии вступила в тайный сговор, подчинив новые рынки и получив возможность диктовать цены. В марте 1939 года в Дюссельдорфе Федерация британской промышленности и Имперская промышленная группа подписали торговое соглашение, о чем в газетах говорилось: «Несомненно, крайне важно уйти от пагубной конкуренции, какой бы она ни была, и выработать конструктивное сотрудничество, которое укрепит мировую торговлю и принесет взаимную выгоду Англии, Германии и всем остальным державам»¹¹⁵. Лишь после войны большинство экспертов поняли, насколько масштабными были заключенные в те годы договоренности. Так, в мае 1945 года Теодор Крепс из Стэнфордского университета отмечал: «Слово “картель” моментально перекочевало из сферы специального жаргона, существующего лишь в текстах договоров, на первые страницы ежедневных газет»¹¹⁶. Благодаря подобным соглашениям Эдсел Форд стал членом правления американского филиала немецкого химического концерна Farben – General Aniline and Film, в то время как генеральный директор Farben Карл Бош вошел в состав совета директоров европейского филиала Ford. Такие же договоренности связывали Farben, Dupont, General Motors, Standard Oil и банк Чейза.

Встретившись в 1937 году с Гитлером, Уотсон старательно и доверчиво донес слова фюрера до участников заседания Международной торговой палаты в Берлине: «Войны не будет. Ни одной стране не нужна война, ни одна страна не сможет себе ее позволить»¹¹⁷. Несколько дней спустя, в свой 75-й день рождения, Уотсон получил Большой крест ордена Германского орла из рук самого Гитлера – в награду за содействие, оказанное его компанией Dehomag германскому правительству: в 1930 году перфораторы компании использовались при проведении переписи населения, благодаря чему теперь было легче составлять списки евреев. Счетные машины Dehomag стали невиданным прорывом в организации данных, что позднее, когда компания полностью перешла под контроль нацистов, позволило немцам организовать расписание движения поездов в Освенцим.