– Эцио! Какая удача!

– Леонардо! Что случилось?

– Кажется, у меня небольшие неприятности. Одно из колес повозки… – он указал на одно из задних колес, которое слетело с оси. – Проблема в том, что, чтобы починить колесо, нужно приподнять повозку, но у нас не хватает людей. А этот рычаг, который не очень удачно у меня получился, не может поднять повозку достаточно высоко. Ты поможешь?

– Разумеется.

Эцио подозвал обоих возчиков, крепко сложенных мужчин, которые куда больше подходили для этой работы, чем проворные всадники. Втроем они сумели поднять повозку достаточно высоко и держать ее достаточно долго, чтобы Леонардо легко смог вставить колесо обратно в ось и надежно закрепить его. Пока он этим занимался, Эцио, который вместе с остальными напряженно держал повозку, заглянул внутрь. Среди всего прочего, без сомнений, находился механизм, напоминающий летучую мышь. Только выглядел он так, будто претерпел множество изменений.

Когда повозка была отремонтирована, Леонардо уселся на боковой лавке вместе с одним из возчиков, а второй пошел погонять волов. Всадники обеспокоено ехали спереди и сзади повозки. Эцио пустил лошадь шагом, прямо за Леонардо, и они разговорились. С их последней встречи прошло уже много времени, и им о многом нужно было рассказать друг другу. Эцио мог к сроку довезти Леонардо, а Леонардо рассказал о новом задании и о своем волнении, что испытывал от возможности увидеть Венецию.

– Я счастлив, что ты сопровождаешь меня в пути! Но, подумай, ты окажешься там куда быстрее, если не будешь придерживаться темпа повозки.

– Для меня это удовольствие. И я хочу убедиться, что ты доберешься в целости и сохранности.

– У меня есть всадники.

– Леонардо, не пойми меня неправильно, но любой сопляк-разбойник пришибет этих двоих так же легко, как ты прищелкнешь комара.

Леонардо удивился, потом обиделся, а после рассмеялся.

– Тогда я вдвойне раз твоей компании. – Он хитро посмотрел на друга. – Думаю, ты хочешь, чтобы я добрался до места целым, не только из сентиментальных соображений.

Эцио улыбнулся, сказав вместо ответа:

– Я смотрю, ты все еще работаешь над этой хитроумной, похожей на летучую мышь, штуковиной?

– А?

– Ты знаешь, о чем я.

– А, ты об этом. Так, пустяки. Одна из моих задумок. Не хотел бросать ее там.

– А что это?

Леонардо неохотно ответил:

– Послушай, я действительно не люблю говорить о том, что еще не закончил.

– Леонардо! Ты, правда, можешь мне верить, – Эцио понизил голос. – В конце концов, я же доверил тебе свои секреты.

Леонардо немного поборолся с собой, потом расслабился.

– Хорошо, но никому не говори.

– Обещаю.

– Если ты расскажешь кому-нибудь, тебя примут за сумасшедшего. – Леонардо продолжил, но голос его был взволнованным. – Послушай, думаю, я придумал, как сделать так, чтобы человек взлетел!

Эцио посмотрел на него и недоверчиво рассмеялся.

– Поверь, придет время, когда ты не будешь так смеяться, – добродушно отозвался Леонардо.

Он сменил тему и стал рассказывать о Венеции, Серениссиме, держащейся в стороне от всей Италии, и больше смотрящей на восток, нежели на запад, и в отношении торговли, и из беспокойства, ибо в эти дни на полпути к северному побережью Адриатики властвовали турки. Он рассказывал о красоте и предательстве Венеции, городе предпринимателей, о ее богатых, причудливых конструкциях – городских каналах, выходящих из болот и построенных на основе сотен тысяч огромных деревянных столбов. О ее сильной независимости и политическом весе: не больше трехсот лет назад дож Венеции перенаправил Крестовый Поход со Святой Земли на служение его собственным целям, для уничтожения всех коммерческих и военных конкурентов и противников его города-государства, в конечном итоге поставив на колени Византийскую Империю. Он рассказывал о загадочных чернильно-черных запрудах, о высоких, освещенных дворцах, о любопытном диалекте итальянского, на котором говорили жители, о нависшем молчании. О ярком блеске их одежд, об их великолепных художниках, истинным королем среди которых был Джованни Беллини, человек, с которым Леонардо страстно желал познакомиться, об их музыке, о карнавалах, об их вульгарной способности пускать пыль в глаза, об искусстве отравлений.

– И все это, – заключил он, – я узнал только из книг. Вообрази, как все выглядит на самом деле!

По-человечески отвратительно, холодно подумал Эцио. Как и везде. Но он согласно улыбнулся другу. Леонардо был мечтателем. А мечтателям разрешено мечтать.

Они въехали в узкое ущелье, и их голоса эхом отражались от скал. Эцио, осматривающий почти невидимые вершины утесов, что окружали их с обеих сторон, внезапно напрягся. Всадники уехали далеко вперед, но в таком замкнутом пространстве он должен был слышать топот копыт их лошадей. Однако не доносилось ни звука. Вместе с внезапным холодом опустился легкий туман, и это ничуть не успокоило Эцио. Леонардо ничего не заметил, но Эцио обратил внимание, что возчики тоже насторожились и теперь осторожно осматривались.

Внезапно со скалистой стороны ущелья вниз полетели мелкие камешки, лошадь Эцио шарахнулась в сторону. Он посмотрел вверх, прищурившись от безразличного солнца высоко над ними, и разглядел парящего орла.

Теперь даже Леонардо встревожился.

– Что случилось? – спросил он.

– Мы не одни, – отозвался Эцио. – Вверху на скалах могут быть вражеские лучники.

Но тут же он услышал стук копыт, несколько лошадей приближалось к ним сзади.

Эцио развернул лошадь и увидел шестерых приближающихся всадников. На знамени, что они несли, был красный крест на желтом фоне.

– Борджиа! – пробормотал он, обнажая меч, и тут в сторону повозки полетел арбалетный болт. Возчики уже бросились бежать, и теперь взволнованные волы медленно и неуклюже ступали вперед сами по себе.

– Возьми вожжи и не давай им остановиться, – Эцио крикнул Леонардо. – Им нужен я, а не ты. Продолжай путь, чтобы ни случилось!

Леонардо поспешил повиноваться приказу, а Эцио развернулся навстречу всадникам. Его меч, один из мечей Марио, имел хорошо сбалансированный эфес, а лошадь была легкой и более маневренной, чем у противников. Но на них лучшие доспехи, и у Эцио не было ни единого шанса воспользоваться клинками из Кодекса. Эцио ударил лошадь по бокам, направляя ее в гущу врагов. Низко пригнувшись в седле, Эцио врезался в группу, и мощь его атаки отбросила двух лошадей далеко назад. А потом началось фехтование в полную силу. Защитная пластина, которую он носил на правом предплечье, отразила множество ударов. Эцио воспользовался удивлением врага (когда тот увидел, что его удар не принес Эцио вреда) и сильно ударил в ответ.

Прошло немного времени, прежде чем ему удалось сбросить из седел четверых противников. Оставшиеся двое кружили вокруг, а потом поскакали обратно, туда, откуда приехали. Он точно знал, что на этот раз не должен дать ни одному из них даже шанса вернуться к Родриго. Он поскакал за ними и пронзил сперва одного, а потом второго, столкнув его с лошади, как только нагнал их.

Он осторожно обыскал тела, но ничего не обнаружил. Тогда он отволок их с дороги и завалил камнями и булыжниками. Потом Эцио снова оседлал лошадь и поехал назад, остановившись только чтобы убрать с дороги другие трупы и элементарно похоронить их, забросав камнями и хворостом, которые подвернулись под руку. С их лошадьми, убежавшими прочь, он уже ничего не мог поделать.

Эцио в очередной раз удалось избежать мести Родриго, но он знал, что кардинал Борджиа не остановится до тех пор, пока не убедится в его смерти. Он стукнул лошадь каблуками и отправился догонять Леонардо.

Когда он догнал его, они вместе поискали возчиков, тщетно зовя их по именам.

– Я дал им огромный задаток за повозку и волов, – пожаловался Леонардо. – Я не уверен, что снова их увижу.

– Продай их в Венеции.

– Разве они не плавают на гондолах?

– На континенте достаточно ферм.