— Я сейчас вызову охрану!

— Уже боюсь.

Макс не знал, что вчера отец просмотрел запись его встречи с девушкой и велел никому не препятствовать ее тут нахождению, раз она способна вызвать у Макса хоть какие-то эмоции. Раз он чувствует, пусть даже негатив, значит – живет.

Кате удалось победить в перетягивании пледа и она плюхнувшись на «мягкое место» отбросила его и встала.

— Футболку сам снимешь или помочь?

— Убирайся! Я не собираюсь купаться, тем более с тобой.

— Дима, помоги мне! – воззвала она к брату.

Тот, изогнув левую бровь, посмотрел на нее и демонстративно сложил руки на груди:

— Твоя игрушка – сама и играйся.

Голос у Катиного брата оказался низковатым, мягким и очень приятным, но смысл его слов…

— Ладно! Ты сама этого хотела, но если утопишь меня, мой отец от тебя мокрого места не оставит!– Макс стянул через голову футболку и отбросил ее.

Катино сердце защемило от жалости: какой же он худенький и недокормленный. Нет, он не был совсем уж кожа да кости, как она думала раньше. Легкая рельефность мускулатуры у него все-таки наблюдалась. Но рядом с ее роскошным подзагоревшим братом Макс смотрелся жертвой голодомора.

Они подошли к нему одновременно и наклонились.

— Хватайся за наши плечи, — скомандовала Катя.

— Я догадался, — прорычал Макс, обхватывая их за шеи.

Они обхватили его за спину с двух сторон и разогнулись. Из-за разницы в росте больше, чем в полголовы у брата и сестры, было не слишком удобно.

— Опирайся смелее, я не уроню тебя, — мягко сказал Дима.

— Он еще ни одну девушку не уронил, — тут же добавила Катя.

— Я не девушка, — прошипел Макс и больно ущипнул ее за руку.

— Ай! За что?

— За длинный язык, видимо, — спокойно пояснил Дима.

Они понесли его в море, ноги Макса безвольно висели, зачерпывая пальцами песок.

— В следующий раз, думаю, что нужно будет подъехать ближе к воде коляской, — заметила практичная Катя.

Они как раз вошли в теплую прозрачную воду, и Дима велел сестре взять со спины Макса подмышками, а сам встал сбоку и держал его за одну ногу. Макс чувствовал себя распластанной в воде лягушкой.

— Думаешь, будет следующий раз? — с сарказмом спросил он и услышал смех, а также прерывистый вздох Кати, которая почему-то вдруг уткнулась лицом в его макушку и прошептала «спасибо».

Дима смотрел на него и смеялся. Его лицо совершенно преобразилось: полные губы растянулись в красивую белозубую улыбку, на щеке появилась очаровательная ямочка.

Димка начал медленно массировать ногу Макса, которую он держал, начиная от кончиков пальцев и постепенно переходя все выше и выше. Он больше не смеялся, но на лице его остался след улыбки, делая его живее и теплее. Дима делал массаж так качественно и добросовестно, что Максу даже начало казаться, что он чувствует некоторые прикосновения.

— Где ты так научился? — вдруг спросил он.

— Массаж ног – мой конёк, — улыбнулся Дима.

Макс закрыл глаза и отдался на откуп ощущениям. Спиной он чувствовал Катину грудь, к которой она его прижимала, ее теплые руки, обнимающие его, морскую воду, нежно обволакивающую все тело.

Димка смотрел на Максима и думал, что худшее несчастье трудно придумать, чем когда человек не может ходить и полностью зависит от окружающих. Он чувствовал, что боль разлуки, терзающая его сердце последнюю неделю, начинает отступать и растворяться.

Он вспомнил свое вступительное испытание по специальности: первый тур – обязательная программа, нужно было показать фрагмент любого бального танца. Он станцевал его совершенно отстраненно, не вложив ни кусочка души. Он слышал, как преподаватели переговаривались между собой, хваля его безупречную технику и лишь один сказал:

— Да, техника безупречна, исполнение великолепно, пластика изумительная, но если вы не вкладываете душу в танец, этот танец мертв. Поскольку для вас совместили оба тура, то сейчас вы все-таки должны нам будете показать свои чувства. Второй тур – выражение эмоций. Выбирайте любую и в течение минуты покажите нам свой танец, в который вы что-то вложили. Танцевать нужно сердцем.

Дима слушал его совершенно отстраненно, его душа вместе с сердцем давно не с ним, но когда преподаватель предложил «вывернуть себя наизнанку», то ему вдруг захотелось вылить всю свою боль. Пусть смотрят, плевать.

Он не сказал, какую эмоцию будет танцевать, он просто ее выразил. Всем сердцем и душой. И комиссия, замерев, следила за каждым его движением, выражающим определенную мысль: легкие летящие па, искаженное неподдельным горем лицо, и под конец, Дима упал на колени, прижав руки к сердцу, проехался по залу. А когда остановился, он вытянул руки вперед, глядя куда-то в далекую Америку, пытаясь увидеть там свою любовь, дотянуться до нее.

====== глава 14 ======

Вадим с Даном устроились в гостевой комнате на втором этаже. Разложили по местам свои вещи.

— Ну что? В бассейн? – обернулся Вадим и заулыбался, увидев каким жадным, горящим взглядом смотрит на него Даниил.

Ему было очень приятно и в тоже время странно, что этот парень действительно его любит и постоянно хочет. Дразнить его было просто удовольствие.

Бассейн был небольшой, не слишком поплаваешь, но все равно переплыли его несколько раз, а потом встретившись в центре, начали жарко целоваться, прижимаясь всё крепче. Дан подхватил Вадима, в воде это было так легко сделать, тот обвил его ногами и потерся пахом. Даниил запустил ему руки в плавки: одной стал сжимать ягодицу, а другой гладить ложбинку. Когда, задыхаясь, смогли оторваться друг от друга, Вадим предложил:

— Пошли в комнату. Не хочу давать пищу для сплетен соседям.

Кто будет сверху или снизу обычно решал Вадим, который до последнего момента не мог определиться, потому что ему безумно нравились ласки Дана, особенно римминг, и всегда хотелось еще и еще. Даже сейчас одно воспоминание о безумном наслаждении, что дарил ему Дан, находясь внутри него, вызвало приятную дрожь, которая поднялась по спине снизу вверх. Он сам себе удивлялся, что так спокойно воспринял свои отношения с парнем.

Пока шли в спальню руки Даниила непрерывно поглаживали его везде, всё дольше задерживаясь ниже пояса. Вадим довольно улыбался, а Дану хотелось обласкать, обцеловать всё его тело. Его сладкий мальчик, самый вкусный и красивый. В спальне, уложив его на спину на диване и стянув плавки, начал целовать и лизать влажное тело, постепенно спускаясь вниз живота. Обхватил головку и начал скользить губами по всей длине пениса, стараясь заглотить его как можно глубже. Обостряя ощущения подключил язык, стал вибрировать им в разные стороны по стволу, делая акцент на головку и уздечку. В передышках облизывал и посасывал яички, массировал местечко под мошонкой, вылизывал анус. Вадим вздрагивал и стонал в его руках. Дан осторожно протолкнул внутрь смазанный палец, безошибочно находя точку наслаждения. Тронул ее раз, другой. Вадик изогнулся и закричал, и тогда вытащив пальцы, Дан заполнил его собой, толкаясь сначала бережно, а уловив момент, когда Вадим стал насаживаться в ответ, всё сильнее и сильнее. Он поймал его затуманенный страстью взгляд и обхватив его член рукой стал толкаться в едином ритме. Удовольствие нарастало все стремительнее, и почувствовав, как тело Вадима начинает судорожно напрягаться, Дан вбившись в него последний раз, упал сверху, чувствуя, как в руке изливается Вадик, и как ослепительное наслаждение растекается по всему телу, оглушая и ослепляя. Вадим лежал под распластавшимся на нем Даном, не чувствуя его тяжести, ожидая, когда перед глазами перестанут плавать огненные круги и успокоится дыхание. Но Дан, чуть отлежавшись снова начал целовать Вадима, водя языком по ушку, прикусывая кожу на шее и шепча:

— Люблю тебя, мой самый лучший, мой сладкий, люблю тебя.

Когда перелезли каменную гряду, Дима помог сестре спрыгнуть и привлек к себе, обнимая:

— Спасибо тебе за всё.

Катька обхватила его руками, прижалась сильнее и вдруг заплакала: