– Далеко не факт, – в очередной раз понюхал свою курительную трубку Мегре. – В наше продвинутое время изготовление различных масок (как, впрочем, и искусство наложения грима в целом), шагнуло на качественно-новый уровень. Такое научились мастерить – просто закачаешься…. Вот, к примеру. Взгляни-ка, мой молодой друг, направо…. Что, то бишь, кого – видишь?
– Анжелину Джоли (в обалденной нежно-голубой мини-юбке), идущую под ручку с Бредом Питом. Ну, и ничего себе…. Только нынче Анжи какая-то низенькая и тощая. А её спутник, наоборот, избыточно тучен и сутул…. Ряженые?
– Фи, как грубо. Просто люди заранее примеряют свои карнавальные костюмы-маски-образы, и не более того.
– Интересное дело, – задумался Максим. – Получается, что теперь известным людям (например, звёздам киноэкрана и знаменитым эстрадным певцам), можно посещать всякие маскарады и карнавалы под собственной личиной? Мол, всё равно участники и зрители подумают, что это – просто-напросто – такой карнавально-маскарадный образ? Удобно устроились, заразы богатенькие, ничего не скажешь…
Наши герои непринуждённо прогуливались по улице Гроба Господня, центральной магистрали Сан-Анхелино. Хотя, если быть точным, непринуждённость эта была весьма двоякой и условной.
– Посматриваем по сторонам, посматриваем, – небрежно опираясь на элегантную светло-бежевую тросточку, надоедливо шипел сквозь густые усы Мегре. – У нас же фигурантка, если ты подзабыл, пропала. Вдруг, да попадётся случайно на глаза. Всякое бывает…. Хотя, высмотреть и узнать её будет крайне сложно. Тропический карнавал, как-никак, приближается…
«Действительно, приближается», – мысленно согласился с комиссаром Максим. – «Я это приближение спинным нервом чувствую-ощущаю. Словно бы некая незримая аура опускается – с Небес – на Сан-Анхелино. Всё опускается и опускается – медленно, плавно и неотвратимо…. Да и внешние «облики» прохожих это однозначно подтверждают. Кто только сейчас не вышагивает по широченным тротуарам улицы Гроба Господня: и древние римляне в белоснежных коротких туниках, и скандинавские викинги в походных бронзовых доспехах, и безумно-сексуальные танцовщицы парижского варьете. И это уже не говоря о многочисленных «котах в сапогах» и «кошечках на шпильках». Да и «звёздные» лица мелькают – и тут, и там. Вон грузный Жерар Депардье торопится куда-то. А нам навстречу важно шествуют, крепко сцепившись ладошками, две Софи Лорен. Карнавал приближается, короче говоря…. Кстати, по поводу местных тротуаров. Их, наверняка, и сделали такими широкими сугубо для нужд карнавальных. За счёт щедрых господ Ротшильдов, понятное дело…. Ага, по противоположной стороне улицы бодро передвигается-перемещается отряд королевских мушкетёров. Причём, очень уж целенаправленно эти мушкетёры шагают, регулярно и обучено крутя головами по сторонам. Словно бы дозором, мать его, следуют…. Может, это те приметные ребятки, так похожие на частных охранников, которых мы видели сегодняшним утром в городском аэропорту? Только уже, понятное дело, переоделись? Кого, интересно, они высматривают?».
– Надо полагать, что без глобальных и на совесть запутанных Игр здесь не обошлось, – предположил прозорливый Мегре. – Как известно, Ротшильды всегда жёстко конкурировали с Рокфеллерами. Причём, не на жизнь, а насмерть. «Карнавал Святого Джедди» является любимой игрушкой (игрушкой ли?), потомков мудрого Майера Амшеля Бауэра. Вот, Ротшильды и опасаются, надо полагать, различных каверз со стороны своих извечных соперников по бизнесу…. Помнишь того внешне-безобидного седовласого старичка, которого люди в штатском задержали в аэропорту? Его, скорее всего, заподозрили в связях с коварными и подлыми Рокфеллерами. Поэтому и поволокли на проверку…
Максим и Мегре остановились возле старинного памятника: высокий бронзовый мужчина в высоких сапогах-ботфортах и широкополой шляпе на голове, весь покрытый налётом благородной ярко-зелёной патины, крепко сжимал ладонью правой руки эфес дворянской шпаги в ножнах и, многозначительно щурясь, всматривался вдаль.
– «Себастьян дель Коно», – прочёл надпись на табличке Макс. – Кто это такой, интересно?
– Стыдно, молодой человек, быть таким тёмным и необразованным, – тут же надулся гордым мыльным пузырём сеньор Кастильо. – Себастьян дель Коно – истинный Герой (подчёркиваю, Герой с «большой» буквы), незаслуженно забытый и обиженный матушкой-Историей. Принято считать, что первое кругосветное путешествие совершила экспедиция под руководством знаменитого и легендарного Фернандо Магеллана. Только всё было совсем не так. Сам Магеллан даже и половину пути не преодолел, то бишь, погиб на далёких Филиппинах в жаркой стычке с тамошними злобными аборигенами. После этого именно дель Коно возглавил экспедицию. А ведь всем известно, что вторая половина пути – гораздо трудней первой. Гораздо и многократно. Но, тем не менее, историки – по неизвестным мне причинам – напрочь забыли о дель Коно, и все официальные лавры (вместе со славой), достались Магеллану. Несправедливо это. Очень несправедливо и печально…
– Хм, знакомая история. В том смысле, что такие вопиющие несправедливости встречаются и в наше время. Причём, и сплошь, и рядом. Победу одерживают одни (или там подвиги совершают), а награды за это (или там приличные деньги), получают совсем другие…. Только какое отношение заштатный карибский городишко Сан-Анхелино – имеет к средневековому португальцу Себастьяну дель Коно?
– Народы, рождённые под яркими и беспокойными Южными Созвездиями, всегда тяготеют к справедливости, – пояснил – с лёгким «северным» акцентом – бархатистый женский голос. – Это у них в крови. Или же в генах…. Несправедливо обидели иностранного заслуженного Героя? Что с того? Справедливость, она не имеет национальности. Поэтому, уважаемый сеньор дель Коно, получите солидный бронзовый памятник, раз заслужили. Всё по-честному…
Максим обернулся и слегка оторопел.
Вернее, заволновался: – «Под старой разлапистой пальмой с пыльными листьями расположилась стандартная тёмно-синяя скамейка, каких в Сан-Анхелино – великое множество. Больше, пожалуй, только уличных фонарей, призванных, очевидно, полноценно освещать здешние карнавальные ночи. А рядом со скамьёй стоят, взявшись за руки, люди из моего недавнего цветного и рельефного сна. Во-первых, невысокая девушка с гладкими каштановыми волосами в классическом карнавальном костюме «домино». Невысокая, то есть, среднего роста, но очень стройная и грациозная…. Сердечко защемило? Вот, уж, и нет. Бьётся спокойно, в самом обычном ритме. Ладно, учтём…. Во-вторых, высокий и очень прямой мужчина в костюме арлекина Пьеро. Правда, без горбатой ведьмы. Впрочем, она может подойти и чуть позже…».
– Почему, молодой человек, вы так странно смотрите на нас? – спросила девушка.
– Странно – это как?
– Как будто увидели старых знакомых, с которыми не виделись много-много лет…. Разве мы с вами встречались раньше?
– Встречались, – подтвердил Макс. – В моём недавнем цветном и рельефном сне.
– Это очень хорошо, когда человеку снятся такие сны, – одобрил Пьеро, а после этого, внимательно оглядев Мегре с головы до ног, похвалил: – Отличный выбор, поздравляю.
– Простите? – тут же засмущался комиссар. – Что, сеньор, вы имеете в виду?
– Ну, как же. Мануэль Кастильо – личность, безусловно, приметная. Часто мелькает и на телевизионном экране, и на профильных сайтах Интернета. Но не думаю, что ещё кому-нибудь пришла идея – «слепить» с его личности карнавальный образ. Замечательно придумано, одобряю. У вас есть все шансы – выиграть приз «за самый оригинальный карнавальный костюм»…. Извините, но исходя из каких соображений вами был сделан такой нестандартный и оригинальный выбор?
– Э-э-э…. Уже, честно говоря, и не помню. Наверное, по наитию, не иначе…. А что заставило вас, уважаемый сеньор, загримироваться под арлекина Пьеро?
– Это и не совсем – «Пьеро», – грустно улыбнулся мужчина, напоминавший своей осанкой пламя одинокой свечи. – Имеется в виду «облик» одного известного певца – прошлых лет – из России, – он пристально посмотрел Максиму в глаза и произнёс по-русски: – Мой жанр не всем понятен. Вернее, он понятен лишь тем, кто многое перенёс, пережил немало утрат и душевных трагедий, кто, наконец-таки, пережил ужасы скитаний, мучений в тесных улицах города, кто узнал притоны с умершими духовно людьми, кто был подвержен наркозам и кто не знал спокойной, застылой уютной жизни…
